Думаешь, В лучше? Нет. Как
работник он хуже. Сейчас он лебезит перед Претендентом, а при случае продаст
его с потрохами. И Претендент это знает. Но он не может иначе. Сейчас пока В
-- свой человек, и ритуал замены чужого А своим В должен быть проделан.
Шизофреник абсолютно прав. Общество можно представить как огромное число
клеточек, связанных друг с другом и осуществляющих какие-то действия
независимо от того, есть в них человек или нет. А люди лишь забираются в эти
клеточки (в какие удастся благодаря индивидуальной судьбе) и делают все то,
что им эти клеточки навязывают. Далее, вытесняемых с постов людей надо
обязательно дискредитировать, если даже это во вред тебе самому. Есть два
способа возвыситься: стать самому больше или сделать других меньше. Первый
путь в массе исключен, труден и опасен для карьериста. Остается второй.
Претендент везде поливает грязью Секретаря. Ты думаешь, за то, что тот в
свое время сыграл гнусную роль и был участником всех тех преступлений?
Ерунда. Претендента это не коснулось никак. И он сам готов на любые пакости.
Он их и так делает, правда в несколько ином стиле. Время изменилось.
Секретарь дышит на ладан. Готов Претендента продвинуть вверх на любую
должность. Но это роли не играет. Он поносит Секретаря для того, чтобы все
видели, насколько он умнее, талантливее, моральнее, прогрессивнее и т. п.
Секретаря. Кстати, Претендент глуп. Боюсь, что переиграет, и кое-кто в самом
деле подумает, что он умен, талантлив и прогрессивен. И тогда его карьера
застопорится. Кроме того, по технике взятия власти последняя должна быть
взята с боем за добро против зла. Если бой не получается сам собой, его
провоцируют или просто выдумывают. Теперь Секретарь на самом деле
разгневался на Претендента и будет ему пакостить. По технике карьеры это не
вред. Именно это и нужно. Нужен отживший враг. И по возможности слабый на
деле, но сильный по видимости. Секретарь же тоже кретин. Ему и в голову не
придет никогда мысль, что если он хочет провалить Претендента, то должен его
хвалить, а не ругать, или не обращать на него внимания. Но он не может, ибо
он обычный социальный индивид из механизма власти. И это еще не все. Им еще
нужно спасти общество от серьезной опасности, и не от общеизвестной и
прошедшей, вроде Секретаря и его охвостья, а от чего-то такого, нового, что
может увести не туда. Эта опасность должна быть социально представимой и
значимой, и притом не так-то просто разоблачимой. В нее должны поверить
определенные круги лиц. Дело должно выглядеть так, будто только они способны
обнаружить эту опасность и предотвратить ее, т.е. доказать свою
необходимость и незаменимость. И сейчас они ее ищут. Пробуют. Так что
разносная статья в мой адрес, нападки на Н. и т.п., -- это все не случайно.
Но они же были твоими учениками; сказал Мазила. Не учениками, сказал
Клеветник, а охвостьем. И Социолог, и Супруга, и многие другие из них в свое
время ходили у меня в хвосте. Теперь это их компрометирует, ибо я не
эволюционировал вместе с ними. К тому же я -- знаю, кто они. Я опасный
свидетель и больное место их совести. Все это -- обычные банальные истины,
которые мы отлично знаем из литературы, но которые нас поражают, когда они
касаются нас самих. И потом слишком уж откровенно все эти литературные
штампы вылезают на вид. Как будто с общества содрали шкуру и вся его
физиология вылезла наружу. Любопытно здесь другое -- языковая форма их
претензий. Они выступают в роли передовых, образованных, творческих и
прогрессивных личностей, спасающих человечество от угрозы со стороны
сторонников старого Председателя. Они -- представители и проводники высших
достижений мировой культуры. Раньше, например, порядочных людей у нас били
за положительную оценку Э как сторонников Ихней реакционной идеологии. Эти
же бьют нынешних порядочных людей за критическое отношение к Э, причем --
как врагов передовой ихней же науки. Надо как-то бороться, сказал Мазила. У
тебя известность, ученики. Имя для них -- ничто, сказал Клеветник. Учеников
нет. Испарились с поразительной быстротой. Податься некуда. Они неуязвимы.
Вот в Издательстве выкинули мою статью из сборника. Почему? Не подходит к
тематике сборника. Чтобы доказать, что она единственная статья по теме
сборника (сборник готовил я сам), надо приложить неимоверные усилия без
гарантии на успех. А время идет. Если я и добьюсь своего, будет поздно.
Следующий же сборник не будет вообще. Они сами не работают, печатать им
нечего. И сборник вообще не запланировали. Пригласили меня докладчиком на
Конгресс. Выбросили из делегации в последний момент. Академик сказал, что ко
мне проявляют нездоровый интерес, но он за меня ручается. Жест благородный,
не придерешься. А из делегации на всякий случай изъяли. И так далее в таком
же духе. Обсуждаются работы моих дипломников и аспирантов -- волынка, мелкие
придирки, непомерные претензии и т.п. Официально -- надо разобраться, как
следует, тема серьезная, концепция неапробированная. По существу же цель
одна -- изолировать. Уйти? Куда? Везде одно и то же. Тем более, выбора-то
нет даже территориально. Мазила сказал, что это все, конечно, действует
удручающе. Но сдаваться не надо. Надо работать, работать, работать. И пусть
они катятся. В нашем деле, сказал Клеветник, для работы нужны люди,
организация, печать. А один я могу поставлять лишь идеи, которые либо
разворуют, либо разгромят и исказят, либо не заметят. Так что лучше не
делать ничего. Но и это их не устраивает вполне, поскольку пока еще живо
прошлое. Им еще надо, чтобы не было прошлого.
ПОХИЩЕНИЕ "ФЕРДИНАНДА"
Жизнь для Инструктора приобрела смысл. Побыстрее разделавшись с нудными
делами, он запирался в кабинете и читал и перечитывал рукопись Шизофреника.
Он ничего в ней не понимал и потому читал с интересом. После обеда, читал он
далее, захотелось есть. И тогда Сачок предложил похитить самую мощную
кастрюлю со вторым, называемую "Фердинанд". План похищения был гениально
прост: двое арестантов заходят на кухню, снимают кастрюлю с плиты и уносят.
Если заметят, что исключено по законам психологии, отделаемся шуткой.
Караульного можно подкупить кашей, но лучше отвлечь. Так и сделали. Мазила,
Литератор и Патриот затеяли "очко" на жратву, Караульный клюнул на это, ему
дали выиграть компот, и он забыл обо всем на свете, просадив затем обеды на
три дня вперед. Убийца и Паникер спокойно унесли "Фердинанд" с плиты, и
никто не обратил на это внимания. Когда пропажу обнаружили. Школа пришла в
невероятное возбуждение. Сотрудник первым делом направился к нам. Понюхав
гнусную атмосферу губы и поглядев пристально в глаза каждому, он понял, что
уже поздно. Операция "Фердинанд" была одной из самых славных страниц в
истории Школы. Когда Сослуживец несколько десятков лет спустя встретил
одного бывшего курсанта Школы, то единственное, что тот помнил о Школе, была
история с "Фердинандом".
БЕСЕДА О СВЕТЛОМ БУДУЩЕМ
Нажравшись до отвала шрапнели, арестанты некоторое время молчали,
опьяненные непривычной сытостью, потом стали рассказывать похабные несмешные
анекдоты, от которых надрывались от хохота ("один солдат пошел в город по
увольнительной и на всякий случай привязал член к ноге;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
работник он хуже. Сейчас он лебезит перед Претендентом, а при случае продаст
его с потрохами. И Претендент это знает. Но он не может иначе. Сейчас пока В
-- свой человек, и ритуал замены чужого А своим В должен быть проделан.
Шизофреник абсолютно прав. Общество можно представить как огромное число
клеточек, связанных друг с другом и осуществляющих какие-то действия
независимо от того, есть в них человек или нет. А люди лишь забираются в эти
клеточки (в какие удастся благодаря индивидуальной судьбе) и делают все то,
что им эти клеточки навязывают. Далее, вытесняемых с постов людей надо
обязательно дискредитировать, если даже это во вред тебе самому. Есть два
способа возвыситься: стать самому больше или сделать других меньше. Первый
путь в массе исключен, труден и опасен для карьериста. Остается второй.
Претендент везде поливает грязью Секретаря. Ты думаешь, за то, что тот в
свое время сыграл гнусную роль и был участником всех тех преступлений?
Ерунда. Претендента это не коснулось никак. И он сам готов на любые пакости.
Он их и так делает, правда в несколько ином стиле. Время изменилось.
Секретарь дышит на ладан. Готов Претендента продвинуть вверх на любую
должность. Но это роли не играет. Он поносит Секретаря для того, чтобы все
видели, насколько он умнее, талантливее, моральнее, прогрессивнее и т. п.
Секретаря. Кстати, Претендент глуп. Боюсь, что переиграет, и кое-кто в самом
деле подумает, что он умен, талантлив и прогрессивен. И тогда его карьера
застопорится. Кроме того, по технике взятия власти последняя должна быть
взята с боем за добро против зла. Если бой не получается сам собой, его
провоцируют или просто выдумывают. Теперь Секретарь на самом деле
разгневался на Претендента и будет ему пакостить. По технике карьеры это не
вред. Именно это и нужно. Нужен отживший враг. И по возможности слабый на
деле, но сильный по видимости. Секретарь же тоже кретин. Ему и в голову не
придет никогда мысль, что если он хочет провалить Претендента, то должен его
хвалить, а не ругать, или не обращать на него внимания. Но он не может, ибо
он обычный социальный индивид из механизма власти. И это еще не все. Им еще
нужно спасти общество от серьезной опасности, и не от общеизвестной и
прошедшей, вроде Секретаря и его охвостья, а от чего-то такого, нового, что
может увести не туда. Эта опасность должна быть социально представимой и
значимой, и притом не так-то просто разоблачимой. В нее должны поверить
определенные круги лиц. Дело должно выглядеть так, будто только они способны
обнаружить эту опасность и предотвратить ее, т.е. доказать свою
необходимость и незаменимость. И сейчас они ее ищут. Пробуют. Так что
разносная статья в мой адрес, нападки на Н. и т.п., -- это все не случайно.
Но они же были твоими учениками; сказал Мазила. Не учениками, сказал
Клеветник, а охвостьем. И Социолог, и Супруга, и многие другие из них в свое
время ходили у меня в хвосте. Теперь это их компрометирует, ибо я не
эволюционировал вместе с ними. К тому же я -- знаю, кто они. Я опасный
свидетель и больное место их совести. Все это -- обычные банальные истины,
которые мы отлично знаем из литературы, но которые нас поражают, когда они
касаются нас самих. И потом слишком уж откровенно все эти литературные
штампы вылезают на вид. Как будто с общества содрали шкуру и вся его
физиология вылезла наружу. Любопытно здесь другое -- языковая форма их
претензий. Они выступают в роли передовых, образованных, творческих и
прогрессивных личностей, спасающих человечество от угрозы со стороны
сторонников старого Председателя. Они -- представители и проводники высших
достижений мировой культуры. Раньше, например, порядочных людей у нас били
за положительную оценку Э как сторонников Ихней реакционной идеологии. Эти
же бьют нынешних порядочных людей за критическое отношение к Э, причем --
как врагов передовой ихней же науки. Надо как-то бороться, сказал Мазила. У
тебя известность, ученики. Имя для них -- ничто, сказал Клеветник. Учеников
нет. Испарились с поразительной быстротой. Податься некуда. Они неуязвимы.
Вот в Издательстве выкинули мою статью из сборника. Почему? Не подходит к
тематике сборника. Чтобы доказать, что она единственная статья по теме
сборника (сборник готовил я сам), надо приложить неимоверные усилия без
гарантии на успех. А время идет. Если я и добьюсь своего, будет поздно.
Следующий же сборник не будет вообще. Они сами не работают, печатать им
нечего. И сборник вообще не запланировали. Пригласили меня докладчиком на
Конгресс. Выбросили из делегации в последний момент. Академик сказал, что ко
мне проявляют нездоровый интерес, но он за меня ручается. Жест благородный,
не придерешься. А из делегации на всякий случай изъяли. И так далее в таком
же духе. Обсуждаются работы моих дипломников и аспирантов -- волынка, мелкие
придирки, непомерные претензии и т.п. Официально -- надо разобраться, как
следует, тема серьезная, концепция неапробированная. По существу же цель
одна -- изолировать. Уйти? Куда? Везде одно и то же. Тем более, выбора-то
нет даже территориально. Мазила сказал, что это все, конечно, действует
удручающе. Но сдаваться не надо. Надо работать, работать, работать. И пусть
они катятся. В нашем деле, сказал Клеветник, для работы нужны люди,
организация, печать. А один я могу поставлять лишь идеи, которые либо
разворуют, либо разгромят и исказят, либо не заметят. Так что лучше не
делать ничего. Но и это их не устраивает вполне, поскольку пока еще живо
прошлое. Им еще надо, чтобы не было прошлого.
ПОХИЩЕНИЕ "ФЕРДИНАНДА"
Жизнь для Инструктора приобрела смысл. Побыстрее разделавшись с нудными
делами, он запирался в кабинете и читал и перечитывал рукопись Шизофреника.
Он ничего в ней не понимал и потому читал с интересом. После обеда, читал он
далее, захотелось есть. И тогда Сачок предложил похитить самую мощную
кастрюлю со вторым, называемую "Фердинанд". План похищения был гениально
прост: двое арестантов заходят на кухню, снимают кастрюлю с плиты и уносят.
Если заметят, что исключено по законам психологии, отделаемся шуткой.
Караульного можно подкупить кашей, но лучше отвлечь. Так и сделали. Мазила,
Литератор и Патриот затеяли "очко" на жратву, Караульный клюнул на это, ему
дали выиграть компот, и он забыл обо всем на свете, просадив затем обеды на
три дня вперед. Убийца и Паникер спокойно унесли "Фердинанд" с плиты, и
никто не обратил на это внимания. Когда пропажу обнаружили. Школа пришла в
невероятное возбуждение. Сотрудник первым делом направился к нам. Понюхав
гнусную атмосферу губы и поглядев пристально в глаза каждому, он понял, что
уже поздно. Операция "Фердинанд" была одной из самых славных страниц в
истории Школы. Когда Сослуживец несколько десятков лет спустя встретил
одного бывшего курсанта Школы, то единственное, что тот помнил о Школе, была
история с "Фердинандом".
БЕСЕДА О СВЕТЛОМ БУДУЩЕМ
Нажравшись до отвала шрапнели, арестанты некоторое время молчали,
опьяненные непривычной сытостью, потом стали рассказывать похабные несмешные
анекдоты, от которых надрывались от хохота ("один солдат пошел в город по
увольнительной и на всякий случай привязал член к ноге;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118