Давно пора, заорали советники, и
разъехались по Загранице. Дырку сверлили по теории. С клапаном. Клапан
открывался туда и закрывался обратно. Где было "туда" и где "обратно",
засекретили так, что теперь сами не знают, что есть "туда" и что есть
"обратно". И потому на всякий случай решили не пускать ни туда, ни обратно.
Но было уже поздно. Прогресс все равно начался. Первым делом за границу
уехал Хор писка и тряски и ездит по ней безвъездно до сих пор. Время от
времени сотрудники Хора наезжают в Ибанск сдать валюту и сведения, загнать
заграничное тряпье и получить дальнейшие задания. Но их тут же отправляют
обратно (или туда?). Вслед за Хором уехала Академия Наук, которая сразу же
приняла участие в коллоквиуме и установила контакты, сохранив в непорочности
свою принципиальную позицию: в контакты не вступать. Наша задача, сказал
Академик, донести на них, прошу прощения, донести до них свое слово. И он
донес на Социолога за то, что тот не дал должный отпор, а Социолог в
отместку донес на Мыслителя, что тот вел себя неправильно (Мыслитель сходил
в бордель без Социолога). И Мыслитель после этого жаловался Социологу, что
его почему-то перестали пускать за границу, к которой он привык и жизни без
которой уже не мыслил. Социолог обещал выяснить и помочь.
БЕЗДЕЛЬЕ -- НАЧАЛО ТВОРЧЕСТВА
Ты опять бездельничаешь, говорит Мазила. Бездельничаю я всегда, говорит
Болтун. Сейчас мне за это только деньги не платят. А как же живешь, говорит
Мазила. Кое-как, говорит Болтун. Переводы. Закрытые рецензии. "Соавторство"
за половину гонорара без упоминания фамилии. Одному болвану докторскую
диссертацию "отредактировал". Ты хорошо знаком с моим творчеством, говорит
Мазила. Напиши от нечего делать что-нибудь по этому поводу. Чтобы писать об
искусстве, надо хотя бы немного знать язык эстетики и искусствоведения,
говорит Болтун. А я отношусь к нему с полным отвращением. Прекрасно, говорит
Мазила. Теперь непрофессионалы пишут об искусстве интереснее профессионалов.
Кроме того, говорит Болтун, для этого нужен какой-то талант. А я в принципе
антилитературен. На литературные красоты мне наплевать, говорит Мазила.
Пиши, что в голову придет. Не обязательно обо мне. Ладно, говорит Болтун,
попробую.
ПСЕВДОНИМ
В полном соответствии с методами современной науки, писал Болтун, буду
обозначать Мазилу для неузнаваемости термином ЭН. Чтобы легче было отличать
обрывки моего сочинения об ЭН от прочих обрывков рукописи, буду выделять их
звездочкой. Их можно не читать. Их можно было бы и не писать. Но я обещал ЭН
это сделать, и как человек, по мнению начальства, неблагонадежный, привык
свое слово держать. Как говорили наши предки, назвался груздем -- полезай в
кузовок. Правда, что такое груздь, теперь этого не знают даже в Министерстве
даров природы. Один мой знакомый крупный лингвист сказал, что это, по всей
вероятности, нарушитель порядка, так как слово "кузовок" есть явная
трансформация слова "кутузка". Устрашившись такой ассоциации, я побежал
домой и фразу о мудрости предков на всякий случай вычеркнул. Тем более
намеки на предков не столь уж безобидны, как это кажется на первый взгляд.
Предки предкам рознь.
Я[x]
Одна монография об одном великом Ученом начинается с того, что автор
долго и нудно рассказывает, когда и где он родился, когда заболел свинкой и
каким чудом вылечился от поноса, кто была его бабка по матери, где служил
его отец, при каких обстоятельствах он женился на его предполагаемой маме.
Лишь где-то на сороковой странице автор пишет, что он познакомился со
знаменитой работой Ученого, и она произвела на него сильное впечатление,
поскольку мысли Ученого полностью совпадали с теми воззрениями на мир,
которые у самого автора уже сложились к этому времени. Так что если я свое
исследование творчества ЭН начну с описания своего "Я", то я не буду в этом
оригинален. Тем более я в некотором роде есть типичный потребитель продуктов
творчества ЭН, и мои разговоры о себе можно рассматривать как примитивный
способ обобщения. А мою концепцию творчества ЭН можно рассматривать как
потребительскую.
Итак, в соответствии с классической традицией сочинений о великих
людях, я начинаю с описания того, что такое "Я". Я -- человек, у которого во
дворе под окнами год назад выкопали огромную яму и второй год никак не могут
засыпать. Обещали к празднику. Праздник прошел. Обещали к другому. И этот
прошел. Надо ждать следующего. Но мы к яме привыкли. И если ее на самом деле
засыплют, то нам будет чего-то не хватать. Несколько раз в месяц во двор
приезжает бульдозер, фырчит минут десять, затем ломается или заваливается в
яму. Часа через два приезжает другой бульдозер побольше и с ним приходит
человек десять всякого народу. Они садятся невдалеке от ямы. Курят. Потом
уходят. К вечеру возвращаются навеселе. Большой бульдозер вытаскивает
маленький из ямы, и все удаляются куда-то, оставив яму в еще более ужасном
виде.
Пришла из магазина жена. Говорит, опять обсчитали. И оскорбили к тому
же за это. Не жалко копеек. Противно, что все тебя за дурака считают. Я
говорю, плюнь на это. Пора привыкнуть и считать все это нормой. Делай на это
допуск. Написано, что килограмм того-то стоит три рубля, считай, что
девятьсот грамм стоят три с полтиной. У тебя даже кое-что будет оставаться.
Тебе что, говорит жена, тебя еще тогда выдрессировали. А я живой человек.
ДЫРКА В ЕВРОПУ
Через дырку в Европу из Ибанска стали усачиваться картины, рукописи,
скульптуры, иконы, люди. Один тип ухитрился даже тещу протащить с собой --
случай беспрецедентный в мировой истории. Даже при Великом Царе, когда через
границу ездили на волах со всеми чадами и домочадцами, с крупным рогатым
скотом, свиньями, овцами и курами, ничего подобного замечено не было.
Зарубежная пресса писала по этому поводу, что ибанцы молчат-молчат да вдруг
выдадут что-нибудь такое, от чего весь мир содрогается.
Началось все это с сущего пустяка. Один полоумный аспирант, сочинивший
бредовую диссертацию и отчаявшийся ее защитить из-за высказанных в ней
смелых передовых идей, в припадке мании величия закинул рукопись во двор
одного иностранного посольства. Экс-аспиранта забрали тут же. Из здания
посольства вышел иностранец, брезгливо взял двумя пальцами рукопись впавшего
в гениальность экс-аспиранта и выбросил обратно. Экс-аспиранта выпустили и
силой всучили ему его рукопись, которую он упорно отказывался брать,
настаивая на немедленном ее издании на Западе. Слух о событии молниеносно
распространился в среде творческой интеллигенции, и она сделала из него
далеко идущие выводы. Примеру экс-аспиранта последовал Кандидат. Кандидат
написал вполне ортодоксальную книгу, но дерзнул в ней что-то высказать от
своего имени, а не от имени основоположников, которые на эту тему не хотели
и все равно не успели бы ничего высказать. Рукопись была принята к печати в
ибанском ответственном издательстве. Но Кандидат боялся, что она все равно
не пройдет (привычка, оставшаяся от времени Хозяина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
разъехались по Загранице. Дырку сверлили по теории. С клапаном. Клапан
открывался туда и закрывался обратно. Где было "туда" и где "обратно",
засекретили так, что теперь сами не знают, что есть "туда" и что есть
"обратно". И потому на всякий случай решили не пускать ни туда, ни обратно.
Но было уже поздно. Прогресс все равно начался. Первым делом за границу
уехал Хор писка и тряски и ездит по ней безвъездно до сих пор. Время от
времени сотрудники Хора наезжают в Ибанск сдать валюту и сведения, загнать
заграничное тряпье и получить дальнейшие задания. Но их тут же отправляют
обратно (или туда?). Вслед за Хором уехала Академия Наук, которая сразу же
приняла участие в коллоквиуме и установила контакты, сохранив в непорочности
свою принципиальную позицию: в контакты не вступать. Наша задача, сказал
Академик, донести на них, прошу прощения, донести до них свое слово. И он
донес на Социолога за то, что тот не дал должный отпор, а Социолог в
отместку донес на Мыслителя, что тот вел себя неправильно (Мыслитель сходил
в бордель без Социолога). И Мыслитель после этого жаловался Социологу, что
его почему-то перестали пускать за границу, к которой он привык и жизни без
которой уже не мыслил. Социолог обещал выяснить и помочь.
БЕЗДЕЛЬЕ -- НАЧАЛО ТВОРЧЕСТВА
Ты опять бездельничаешь, говорит Мазила. Бездельничаю я всегда, говорит
Болтун. Сейчас мне за это только деньги не платят. А как же живешь, говорит
Мазила. Кое-как, говорит Болтун. Переводы. Закрытые рецензии. "Соавторство"
за половину гонорара без упоминания фамилии. Одному болвану докторскую
диссертацию "отредактировал". Ты хорошо знаком с моим творчеством, говорит
Мазила. Напиши от нечего делать что-нибудь по этому поводу. Чтобы писать об
искусстве, надо хотя бы немного знать язык эстетики и искусствоведения,
говорит Болтун. А я отношусь к нему с полным отвращением. Прекрасно, говорит
Мазила. Теперь непрофессионалы пишут об искусстве интереснее профессионалов.
Кроме того, говорит Болтун, для этого нужен какой-то талант. А я в принципе
антилитературен. На литературные красоты мне наплевать, говорит Мазила.
Пиши, что в голову придет. Не обязательно обо мне. Ладно, говорит Болтун,
попробую.
ПСЕВДОНИМ
В полном соответствии с методами современной науки, писал Болтун, буду
обозначать Мазилу для неузнаваемости термином ЭН. Чтобы легче было отличать
обрывки моего сочинения об ЭН от прочих обрывков рукописи, буду выделять их
звездочкой. Их можно не читать. Их можно было бы и не писать. Но я обещал ЭН
это сделать, и как человек, по мнению начальства, неблагонадежный, привык
свое слово держать. Как говорили наши предки, назвался груздем -- полезай в
кузовок. Правда, что такое груздь, теперь этого не знают даже в Министерстве
даров природы. Один мой знакомый крупный лингвист сказал, что это, по всей
вероятности, нарушитель порядка, так как слово "кузовок" есть явная
трансформация слова "кутузка". Устрашившись такой ассоциации, я побежал
домой и фразу о мудрости предков на всякий случай вычеркнул. Тем более
намеки на предков не столь уж безобидны, как это кажется на первый взгляд.
Предки предкам рознь.
Я[x]
Одна монография об одном великом Ученом начинается с того, что автор
долго и нудно рассказывает, когда и где он родился, когда заболел свинкой и
каким чудом вылечился от поноса, кто была его бабка по матери, где служил
его отец, при каких обстоятельствах он женился на его предполагаемой маме.
Лишь где-то на сороковой странице автор пишет, что он познакомился со
знаменитой работой Ученого, и она произвела на него сильное впечатление,
поскольку мысли Ученого полностью совпадали с теми воззрениями на мир,
которые у самого автора уже сложились к этому времени. Так что если я свое
исследование творчества ЭН начну с описания своего "Я", то я не буду в этом
оригинален. Тем более я в некотором роде есть типичный потребитель продуктов
творчества ЭН, и мои разговоры о себе можно рассматривать как примитивный
способ обобщения. А мою концепцию творчества ЭН можно рассматривать как
потребительскую.
Итак, в соответствии с классической традицией сочинений о великих
людях, я начинаю с описания того, что такое "Я". Я -- человек, у которого во
дворе под окнами год назад выкопали огромную яму и второй год никак не могут
засыпать. Обещали к празднику. Праздник прошел. Обещали к другому. И этот
прошел. Надо ждать следующего. Но мы к яме привыкли. И если ее на самом деле
засыплют, то нам будет чего-то не хватать. Несколько раз в месяц во двор
приезжает бульдозер, фырчит минут десять, затем ломается или заваливается в
яму. Часа через два приезжает другой бульдозер побольше и с ним приходит
человек десять всякого народу. Они садятся невдалеке от ямы. Курят. Потом
уходят. К вечеру возвращаются навеселе. Большой бульдозер вытаскивает
маленький из ямы, и все удаляются куда-то, оставив яму в еще более ужасном
виде.
Пришла из магазина жена. Говорит, опять обсчитали. И оскорбили к тому
же за это. Не жалко копеек. Противно, что все тебя за дурака считают. Я
говорю, плюнь на это. Пора привыкнуть и считать все это нормой. Делай на это
допуск. Написано, что килограмм того-то стоит три рубля, считай, что
девятьсот грамм стоят три с полтиной. У тебя даже кое-что будет оставаться.
Тебе что, говорит жена, тебя еще тогда выдрессировали. А я живой человек.
ДЫРКА В ЕВРОПУ
Через дырку в Европу из Ибанска стали усачиваться картины, рукописи,
скульптуры, иконы, люди. Один тип ухитрился даже тещу протащить с собой --
случай беспрецедентный в мировой истории. Даже при Великом Царе, когда через
границу ездили на волах со всеми чадами и домочадцами, с крупным рогатым
скотом, свиньями, овцами и курами, ничего подобного замечено не было.
Зарубежная пресса писала по этому поводу, что ибанцы молчат-молчат да вдруг
выдадут что-нибудь такое, от чего весь мир содрогается.
Началось все это с сущего пустяка. Один полоумный аспирант, сочинивший
бредовую диссертацию и отчаявшийся ее защитить из-за высказанных в ней
смелых передовых идей, в припадке мании величия закинул рукопись во двор
одного иностранного посольства. Экс-аспиранта забрали тут же. Из здания
посольства вышел иностранец, брезгливо взял двумя пальцами рукопись впавшего
в гениальность экс-аспиранта и выбросил обратно. Экс-аспиранта выпустили и
силой всучили ему его рукопись, которую он упорно отказывался брать,
настаивая на немедленном ее издании на Западе. Слух о событии молниеносно
распространился в среде творческой интеллигенции, и она сделала из него
далеко идущие выводы. Примеру экс-аспиранта последовал Кандидат. Кандидат
написал вполне ортодоксальную книгу, но дерзнул в ней что-то высказать от
своего имени, а не от имени основоположников, которые на эту тему не хотели
и все равно не успели бы ничего высказать. Рукопись была принята к печати в
ибанском ответственном издательстве. Но Кандидат боялся, что она все равно
не пройдет (привычка, оставшаяся от времени Хозяина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118