Однако доктор Ли, который и без того уже осушил немало кубков вина,
не в состоянии был успокоиться. Он принялся поносить всех присутствующих
одного за другим, но особенно досталось Эмлин, которую он объявил главной
виновницей всех своих бед; под конец он даже обозвал ее очень уж плохим
словом. Тогда вперед выступил Томас Болл, до этого момента безмолвно
стоявший в стороне, и схватил его за шиворот.
- Именем короля! - сказал он. - Нет, нет, теперь не взыщите, это ведь
ваш возглас, и вы сами дали мне право действовать с его помощью. - С этими
словами Томас хватил доктора Ли головой о дверную притолоку. - Именем
короля, вон отсюда! - и он дал ему такого пинка, какого королевский
комиссар дотоле еще не получал и от которого кубарем покатился к входной
двери. - В третий раз именем короля! - и тут он вышвырнул доктора Ли во
двор. - Убирайтесь и запомните, что если я еще раз увижу вашу дурацкую
рощу, то именем короля сверну вам шею.
Таким образом ревизор Ли навсегда скрылся с глаз Сайсели, хотя в
положенное время она уплатила ему сумму, равную годовому доходу с ее
имущества, не поинтересовавшись, впрочем, узнать, кто этими деньгами
воспользовался.
- Томас, - сказала Эмлин, когда Болл вернулся к ним, еще улыбаясь при
мысли о славном прощальном ударе, - король был прав: я временами бываю
норовиста, и это не плохо, так как не раз помогало мне. Забудь все, и я
тоже забуду. - С этими словами она подала ему руку, которую он поцеловал,
а затем пошла позаботиться об ужине.
Когда они ели, притом с большой охотой, ибо сильно проголодались,
снова раздался стук в дверь.
- Пойди, Томас, - сказал Джекоб, - и скажи, что мы сегодня никого не
принимаем.
Томас пошел открывать, и они услышали, как он с кем-то разговаривает.
Вскоре, однако, он вернулся, а за ним шел человек, закутанный в плащ.
- Пришел посетитель, которому и не смею отказать, - сказал Томас, и
все встали, вообразив ни с того ни с сего, что это сам король, а не
человек в то время почти столь же могущественный, - лорд Кромуэл.
- Простите меня, - сказал Кромуэл, кланяясь с обычной своей
учтивостью, - и, если на то будет ваша милость, разрешите мне сесть вместе
с вами за стол и перекусить чего-нибудь; я в этом очень нуждаюсь, так как
сегодня крепко поработал.
Он сел к столу, ел и пил, благодушно беседуя о том о сем, причем
рассказал, что на заседании совета король изменил свое решение и не
отправится на север усмирять мятежников, а пошлет герцога Норфолкского с
другими лордами. По мнению Кромуэла, на короля повлияли очень
запомнившиеся ему слова Томаса Болла. Кончив есть, он отодвинул кубок,
тарелку, взглянул на хозяев и сказал:
- А теперь к делу. Миледи Харфлит, счастье вам нынче улыбнулось, ибо
вы получили все, о чем просили, а это весьма удивительно, принимая во
внимание, в каком настроении находился его королевская милость. Вдобавок
должен вас поблагодарить за то, что вы не ответили на некий вопрос обо мне
лично, хотя, говорят, король очень настаивал на ответе.
- Милорд, - сказала Сайсели, - вы же оказали мне большую услугу.
Хотя, бог знает, как бы все обернулось, если бы он продолжал требовать
ответа. Комиссар Ли не очень-то меня поблагодарил. - И она рассказала
Кромуэлу об их недавнем госте и о том, как кончилось это посещение.
- Грубый и жадный человек, который теперь, без сомнения, будет для
вас врагом, - ответил Кромуэл. - Впрочем, вы никак не могли поступить
иначе - против рожна не попрешь. Во всяком случае, пока я нахожусь у
власти, вашей верности не забуду, хотя, по правде говоря, миледи Блосхолм,
держусь я на волоске [Кромуэл уже предчувствовал свою близкую опалу; в
1540 году он был казнен], а подо мной - бездна, поглотившая уже немало
людей и покрупнее меня. Поэтому - не стану отрицать - я и стараюсь
отложить кое-что на черный день, пока могу, хоть и не знаю, удастся ли мне
самому этим воспользоваться.
Он призадумался, а затем, вздохнув, продолжал:
- Времена сейчас смутные. Так что вы, хоть вам и обещано богатство,
можете умереть нищей. Земли Блосхолмского аббатства, на которые вы
получили нерушимую грамоту, еще не в руках короля, и он не может передать
их вам. На севере поднялась великая буря, и, говорю это не для
разглашения, ярость ее может смести Генриха с престола. Если это случится,
вам надо будет скрыться в такие места, где вас никто не знает, ибо после
того, что сегодня произошло, единственным вашим наследством будет тогда
веревка. Кроме того, нынешняя королева, в противоположность покойной Анне,
сочувствует церковникам [речь идет об Анне Болейн и Джен Сеймур - второй и
третьей женах Генриха VIII] и, хоть она и делает вид, что не придает
значения таким вещам, из-за жемчужины сердита на короля, а также и на вас
как владелицу жемчужины. Не осталось ли у вас какой-нибудь драгоценной
вещи, которую вы могли бы дать мне для передачи ей? Что же касается самой
жемчужины - кстати, когда мастер Смит показывал мне другую такую же, он,
помнится, клялся, что подобной нет в целом свете, - ее надо продать,
согласно королевскому повелению. - И тут он не очень-то ласково взглянул
на Джекоба.
Сайсели сказала Джекобу несколько слов; тот вышел и вскоре
возвратился, держа в руках брошь с крупным алмазом, окруженным пятью
небольшими рубинами.
- Примите это вместе с моей глубокой благодарностью, милорд, -
произнесла Сайсели.
- Отлично, отлично. О, не бойтесь, королева получит брошь, - я сам в
этом заинтересован не меньше вас. Вы мудро поступаете, леди Харфлит, когда
даете заблаговременно. Но и у меня есть для вас подарок, который, может
быть, придется вам больше по сердцу, чем драгоценные камни. Ваш супруг,
Кристофер Харфлит, в сопровождении слуги, прибыл в Англию и сошел на берег
где-то на севере, живой и невредимый.
- О милорд! - вскричала она. - Где же он сейчас?
- Увы! Конец моего сообщения не столь приятный, ибо, отправившись
дальше, кажется из Гулля он был взят в плен мятежниками и заключен в
Линкольне: он ведь знатного рода и они хотели бы завербовать его в свои
ряды. Но, будучи человеком рассудительным и верным, он ухитрился переслать
письмо командующему королевскими войсками, и сегодня вечером его доставили
мне. Вот оно - узнаете почерк?
- Да, да, - с трудом выговорила Сайсели, не опуская глаз с клочка
бумаги, покрытого каракулями, притом не очень грамотными, ибо Кристофер не
отличался ученостью.
- Так я вам прочту его, а потом мы сделаем копию, и я заверю ее,
чтобы вещественных доказательств у нас было больше.
"Командующему королевскими войсками под Линкольном.
Пишу, дабы вы, его королевская милость, министры короля и все прочие
знали, что мы - Кристофер Харфлит, дворянин, и Джефри Стоукс, его слуга, -
выехав из порта, в который прибыли из Испании, были захвачены вооруженными
мятежниками, восставшими против короля, и доставлены в Линкольн. Эти люди
хотели бы завербовать меня в свои ряды, так как род Харфлитов - сильный и
знаменитый. Они грозились нас убить, и мы вынуждены были дать им какую-то
присягу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77