ходили
слухи, что в жилах ее матери текла цыганская кровь.
Во всем мире Эмлин Стоуэр любила только двоих людей: свою
воспитанницу Сайсели да одного друга детства, некоего Томаса Болла, теперь
брата-мирянина [брат-мирянин - светское лицо, находящееся на службе в
монастыре], скотника при аббатстве. Рассказывали, что в ранней юности он
ухаживал за ней и она не противилась этому, но, когда трагически погибли
ее родители, она, повинуясь воле опекуна, бывшего блосхолмского
настоятеля, вышла замуж против своего желания; Томас же облекся в одежды
брата-мирянина, так как был йоменом [йомены - средние и зажиточные
крестьяне в Англии в XIV-XVIII веках] из хорошей семьи, хотя и
малообразованным.
Сайсели почувствовала в поведении кормилицы нечто странное,
предвещавшее беду. Та остановилась около двери, повертела задвижку, чего
никогда раньше не делала, потом повернулась и, выпрямившись, встала прямо
против Сайсели, как картина в раме.
- Что случилось, няня? - спросила Сайсели дрожащим голосом. - Судя по
твоему виду, у тебя есть новости.
Эмлин Стоуэр прошла вперед, оперлась рукой о дубовый стол и ответила:
- Вести недобрые, если это правда. Будь готова, моя голубка!
- Скорее, Эмлин, - тяжело дыша спросила Сайсели. - Кто погиб?
Кристофер?
Эмлин покачала головой, и Сайсели с облегчением вздохнула, добавив:
- Тогда кто же?
- Ах, дорогая, ты теперь сирота.
Голова девушки склонилась на грудь. Потом она подняла ее и спросила:
- Кто сказал тебе? Скажи мне всю правду, или я умру.
- Мой друг, - имеющий связь с аббатством; не спрашивай его имени.
- Я его знаю, Эмлин. Томас Болл, - прошептала в ответ Сайсели.
- Мой друг, - повторила высокая смуглая женщина, - рассказал мне, что
сэр Джон Фотрел, наш господин, был убит бандой вооруженных людей и он сам
убил двоих.
- Из аббатства? - спросила Сайсели так же шепотом.
- Кто знает? Я думаю, ими. Говорят, что стрела в его горле была как
раз такой, какие они там делают. Джефри Стоукса преследовали, но он спасся
бегством на каком-то тотчас же отплывшем корабле.
- Смерть ему за это, трусу! - воскликнула Сайсели.
- Не вини его пока. Он встретил другого моего друга и просил
передать: он уехал, повинуясь последней воле своего хозяина; он слишком
много видел, и для него бродить в окрестностях значило идти на верную
смерть; но если он будет жив, то вернется с документами из-за моря, когда
наступят лучшие времена. Он просит, чтобы вы в нем не сомневались.
- Документы? Какие документы, Эмлин?
Та пожала плечами.
- Откуда мне знать? Наверное, те, которые ваш отец повез с собой в
Лондон и боялся потерять. Несгораемый ящик в его комнате открыт.
Теперь бедная Сайсели вспомнила, что ее отец говорил о каких-то
документах, которые он собирался взять с собой, и начала плакать.
- Не плачь, дорогая, - сказала ее кормилица, гладя своей сильной
рукой каштановые волосы Сайсели. - Так суждено богом, и с этим покончено.
Теперь ты должна позаботиться о себе. Твоего отца нет, но кое-кто у тебя
остался.
Сайсели подняла заплаканное лицо.
- Да, у меня есть ты, - сказала она.
- Я! - ответила Эмлин с беглой улыбкой. - Нет, какая от меня польза?
Прошли те дни, когда тебе нужна была нянька. Ты мне что-то говорила о
своем разговоре с отцом перед его отъездом, что-то насчет сэра Кристофера?
Молчи! На разговоры нет времени; ты должна ехать в Крануэл Тауэрс.
- Зачем? - спросила Сайсели. - Он не может вернуть моего отца к
жизни, право, показалось бы странным, что в такое время я посещаю мужчину
в его собственном доме. Пошли к нему с этими вестями. Я останусь, чтобы
похоронить моего отца и, - добавила она гордо, - чтобы отомстить за него.
- Если так, голубка, ты останешься здесь, пока тебя тоже не похоронят
в том же монастыре. Слушай! Я еще не рассказала тебе всех новостей. Аббат
Мэлдон претендует на земли Блосхолма на основании какого-то хитрого
закона. Из-за этого твой отец поссорился с аббатом в тот вечер. Вместе с
землями ты попадешь под его опеку, как когда-то я была отдана под власть
этого монастыря. До захода солнца сюда со своими оруженосцами приедет
аббат, чтобы забрать все, а тебя для безопасности посадить в монастырь,
где твоим мужем станет святая церковь.
- Господи боже мой! Неужели это так? - сказала Сайсели, вскакивая. -
А большинство наших людей уехало! Я не смогу защитить дом от этого
иноземного аббата, а осиротевшая наследница может продать только движимое
имущество! О! Теперь я понимаю, что хотел сказать мой отец. Прикажи
готовить лошадей. Я поеду к Кристоферу. Однако постой, няня. Что ему со
мной делать? Это может показаться ему бесстыдным и оскорбить его.
- Думаю, что он жениться на тебе. Думаю, что сегодня ночью ты будешь
его женой. Если же он не захочет, я узнаю почему, - гневно добавила она.
- Женой! Вечером! - воскликнула девушка, покраснев до корней волос. -
А отец только что умер! Как это можно?
- Мы поговорим об этом с Харфлитом. Может быть, он, как и ты, захочет
подождать и попросить оглашения в церкви или изложит дело перед лондонским
юристом. Но я приказала приготовить лошадей и послала одну записку аббату
с уведомлением, что ты приедешь узнать об участи отца, поэтому он не
тронется с места до вечера; и другую в Крануэл Тауэрс, чтобы мы смогли
найти нам кров и пищу. А теперь живо бери твой плащ и капюшон.
Драгоценности в шкатулке у меня, потому что Мэлдон добивается их больше,
чем даже ваших земель, и с ними все деньги, какие я нашла. Кроме того, я
велела швее уложить кое-какие платья. Аббат голоден и скоро зашевелится. У
нас нет времени для разговоров.
Через три часа при красном зареве заката Кристофер Харфлит, стоявший
у дверей, увидел, что к нему по снегу едут верхом две женщины. Он узнал их
еще тогда, когда они были довольно далеко.
- Значит, это правда, - сказал он отцу Роджеру Нектону, старому
священнику Крануэла, вызванному им из прихода. - Я думал, этот дурак
посыльный был пьян. Что же могло случиться, святой отец?
- Думаю, что сэр Джон погиб, сын мой, потому что, наверное, ничто
иное не привело бы сюда леди Сайсели без свиты, с одной только служанкой.
Весь вопрос с том - что произойдет дальше? - И он искоса взглянул на него.
- Я-то знаю что, если бы все исполнилось по моему желанию, - ответил
Кристофер с веселым смехом. - Скажите, отец, если бы вышло так, что эта
леди захотела бы этого, смогли бы вы нас обвенчать?
- Без сомнения, сын мой, с согласия родителей. - И снова он взглянул
на него.
- А если бы не было родителей?
- Тогда с согласия опекуна, так как невеста несовершеннолетняя.
- А если бы опекун не был объявлен или признан?
- Тогда такой брак, совершенный должным порядком, как всякое
церковное таинство, будет нерушим, пока не велит судьба и пока папа его не
отменит. Но ты знаешь, в этой стране папу не любят именно из-за брачного
вопроса. Разреши мне объяснить тебе закон, церковный и гражданский...
Но Кристофер уже бежал к воротам, и наставление старого проповедника
осталось недосказанным...
Они встретились в снежной метели;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77