<Мы хотим провести этот дорогой, трудно доставший-
ся нам уикенд, разговаривая о пустяках>. - Если бы я
выразил свои чувства скуки и раздражения, это проти-
воречило бы свободе, которую я им предоставил.
После некоторой внутренней борьбы я решил, что
они имеют полное право говорить о пустяках, а я имею
полное право не участвовать в этом. Так что я тихо
вышел из комнаты и пошел спать. После моего ухода и
на следующее утро реакции были столь же различны,
как и участники группы. Одни почувствовали себя по-
лучившими нагоняй и наказанными, другие полагали,
что я посмеялся над ними, третьи чувствовали стыд за
потерянное время, иным, как и мне, не нравились их
тривиальные разговоры. Я сказал им, что насколько я
только мог сознавать себя, я просто старался вести се-
бя в соответствии с моими противоречивыми чувства-
ми, но что каждый из них имеет право на собственное
восприятие. Так или иначе, после этого взаимодей-
ствие стало гораздо более осмысленным.
Если бы я сказал на первой встрече: <Мы можем сделать из
этого все, что захотим>, - что было бы предпочтительнее, а
также наверное и честнее, - я бы чувствовал себя вправе
сказать: <Мне не нравится то, что мы из этого делаем>. Но
я точно помнил, что в своей попытке придать им увереннос-
ти, я сказал: <Вы можете сделать из этого все, что хоти-
те.> - Так мне пришлось расплатиться за свою ошибку.
Принятие человека
Я даю участнику группы возможность во-
влекаться или не вовлекаться в групповой процесс.
ЕСли человек хочет психологически оставаться в сто-
роне, он получает мое открытое разрешение поступать
таким образом. Группа может хотеть или не хотеть,
чтобы человек оставался в таком положении, но лично
я хочу, чтобы он вел себя так, как считает нужным.
Один скептический администратор колледжа сказал,
что главное, чему он научился, - это тому, что он мо-
жет воздержаться от личного участия, чувствовать себя
спокойно по этому поводу, и понять, что его не будут
принуждать. Мне кажется, что это значимый опыт, ко-
торый сделает для него гораздо более возможным дей-
ствительное участие, когда ему представится такая
возможность в другой раз. Из того, что мне рассказы-
вали о нем год спустя, можно сделать вывод, что он
значительно изменился благодаря своему кажущемуся
неучастию.
Молчание человека приемлемо для меня, если толь-
ко я вполне уверен, что за этим не стоит невыраженная
боль или сопротивление.
Я стараюсь принимать то, что говорится, за чистую
монету. Как фасилитатор (как и в функции терапевта)
я определенно предпочитаю быть доверчивым челове-
ком; я верю, что человек говорит мне нечто так, как в
нем это сейчас сложилось. Если это не так, человек
вполне может позже исправить сказанное, и часто лю-
ди так и делают. Я не хочу терять время на подозрение
или предположения, вроде <Что он на самом деле имел
в виду>.
Я в большей степени реагирую на чувства в настоя-
щем, чем на рассказы о прошлых переживаниях, но я
охотно допускаю в общении возможность того и друго-
го. Я не люблю правила <говорить только о том, что
происходит здесь и теперь>.
Я стараюсь сделать ясным, что то, что происходит,
может происходить потому, что так выбрала группа,
будь то открыто и сознательно, наощупь, или бессоз-
нательно. По мере того, как я все больше становлюсь
членом группы, я охотно принимаю свою долю влия-
ния на то, что происходит, но не управляю происхо-
дящим.
Обычно я могу чувствовать себя спокойно по пово-
ду того факта, что за восемь часов мы сделаем то, что
требует восьми часов, за сорок - то, что стоит сорока,
а за одночасовую демонстрацию мы можем сделать то,
что можно сделать за час.
Эмпатическое понимание
В моем поведении в группе самое важное и наиболее
частое - старание понять точное значение того, что че-
ловек выражает.
Именно такого понимания я стараюсь достичь, про-
рываясь сквозь усложнения и возвращая общение к
тому, что выраженное значит для человека. Например,
после запутанного и несколько бессвязного рассказа
одного мужа о своей жене я ответил; <Итак мало-
помалу вы стали умалчивать о том, о чем вы раньше
говорли жене? Так?> - <Да>.
Мне кажется, что это способствует общению, потому
что проясняет сказанное для говорившего и помогает
другим участникам группы понять и не терять время
на вопросы или реагирование по поводу запутанных
деталей рассказа.
Если разговор становится обобщенным или интел-
лекту ализирующим, я стараюсь выбрать из общего
контекста что-нибудь наиболее аутентичное и отвечать
на это. Так, я могу сказать: <Хотя вы говорите обо
всем этом в общих словах, - как каждый поступает в
определенных ситуациях, - я подозреваю, что вы про-
водите много времени, говоря это самому себе. Прав-
Эл сказал несколько весьма
вещей; Джон, другой участник группы, на-
чал задавать ему вопрос за вопросом по поводу того,
что он сказал, но мне слышалось в этом более, чем
просто вопросы. В конце концов я сказал Джону:
<Хорошо, вы продолжаете пытаться добраться до того,
что он сказал и что он имел в виду, но мне кажется,
что вы пытаетесь сказать что-то ему, и мне не вполне
понятно, что именно>. - Джон на мгновение задумался
и потом начал говорить о себе. До этого момента он,
по-видимому, пытался заставить Эла сформулировать
его, Джона, чувства, чтобы ему не приходилось гово-
рить о них от собственного имени. Это, по-видимому,
довольно распростараненный способ поведения.
Я очень стараюсь распространить свое понимание
на обе стороны различия в чувствах, о которых гово-
рят. Так, в одной группе, где обсуждали брак, двое
высказывали очень различные точки зрения. Я реаги-
ровал так: <Вы действительно смотрите на эти разно-
му; вы, Джерри, говорите, что любите мягкость в от-
ношениях, стараетесь, чтобы все шло гладко и спокой-
но, а Уинни говорит: <К черту все это! Я люблю об-
щение>. - Это помогает прояснить и заострить значи-
мые различия.
Действование с точки зрения моих чувств
Я учусь все более свободно опираться на собственные
чувства, как они существуют в данный момент, по от-
ношению к группе в целом, к индивидуальным членам
группы и к себе самому. Я почти всегда действительно
чувствую заботу о каждом из участников группы и о
группе в целом. Трудно найти основания для этого: это
просто факт. Я ценю каждого человека. Однако это не
содержит гарантий продолжительных отношений; это
забота и чувства, которые существуют сейчас. Я пола-
гаю, что могу ясно чувствовать это, поскольку не гово-
рю, что это будет продолжаться.
Я полагаю, что я вполне чувствителен к моментам,
когдачеловек готов заговорить или близок к боли или
слезам, или гневу. Тогда можно сказать: <Давайте да-
дим шанс Карлин> - или: <Похоже, что вы действи-
тельно чем-то обеспокоены. Хотите ли вы посвятить
нас в это?>
Особенно эмпатично я реагирую на боль и обиду.
Это желание понять и психологически находиться
вместе с человеком в его боли возможно отчасти про-
исходит из моего терапевтического опыта.
Я стараюсь выражать любое постоянное чувство,
возникающее у меня в отношении человека или группы
в целом, в любом значимом или продолжающемся от-
ношении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66