Перлз иллюстрирует эту мысль следующими рас-
суждением. Зародыш в утробе целиком зависит от
поддержки среды: питание, тепло и кислород обеспе-
чиваются матерью. При рождении ребенок попадает в
первый <тупик>: либо он воспользуется возможностью
самостоятельно дышать, либо умрет. Развиваясь, но-
ворожденный учится со все большим успехом ползать
на своих четырех. Стоять он сначала не умеет. Через
некоторое время - если ему не мешают - он встает ав-
томатически. Но попробуйте носить ребенка все время
на руках, и он никогда уже не сможет стоять на своих
ногах. В западной культуре матери стараются <помо-
гать>, поэтому их дети научаются ходить в среднем на
год позже, чем в некоторых других культурах, где де-
тям разрешается экспериментировать, ошибаться, рас-
ти - то есть быть.
Дети, которые получают требуемое от других по-
средством крика, не начинают учиться говорить. Пока
кто-то им <помогает>, т. е. берет на себя ответствен-
ность за сообщение их потребностей миру, речь им не
нужна. Но в обычном случае ребенок, который пона-
чалу кричит и плачет, должен научиться говорить -
или умереть.
Никто не может обойтись без внешней помощи, и
мне нелегко представить себе человека, который захо-
тел бы этого. Но есть большая разница между тем,
чтобы получить от окружающих то, чего я не могу
сделать для себя сам, и тем, чтобы заставить их делать
то, что я и сам могу сделать. Большинство из нас в той
или иной степени подвержено иллюзии <я не могу>.
Как правило это значит <мне не хочется>. Мне не хо-
чется рисковать. Просить окружающих о помощи и
поддержке, когда я могу обойтись своими силами - это
тоже риск. Принять на себя ответственность за просьбу
о помощи - это не то, что манипулировать другими,
заставляя их поверить, что я не могу сделать чего-то
сам. Но даже манипуляция может быть проявлением
самостоятельности, если я сознаю, что манипулирую: в
таком случае у меня есть выбор, я могу поступить
так - или иначе. Я остаюсь собой, я жертвую своей ав-
тономией лишь в той мере, в какой сам этого хочу.
Люди, которые приходят на терапию, хотят чего-то.
Часто они хотят <помощи>; они хотят от терапии, что-
бы она изменила последствия их поведения, без необ-
ходимости менять само поведение. Они говорят, что,
поев острой пищи, испытывают изжогу. <Не можете ли
вы что-нибудь сделать с этой изжогой, - говорят
они, - ведь я уверен, что не могу отказаться от острой
пищи. Избавьте меня от изжоги, или по крайней мере
помогите мне выяснить, почему, стоит мне поесть ост-
рого, у меня начинается изжога>. - Они находятся под
властью иллюзии, что единственный способ изменить
то, что они делают, - это выяснить, почему они это
делают.
Отговорки различны. <Бессознательное> хотя и на-
чинает терять популярность, все же собирает наиболь-
ший урожай. Всегда в ходу родители, а также мужья,
жены, социальные и экономические системы, мировая
ситуация и, наконец, <человек супа>. До тех пор, пока
они перекладывают ответственность за свое поведение
на кого-то или на что-то другое, они остаются бессиль-
ными. Точнее говоря, они отдают свою человеческую
автомомию, свою способность действовать другому че-
ловеку, или понятию. Их скрытое требование к тера-
пии таково: <Попробуйте-ка с этим справиться!> - Те-
рапевта, если он не заметит или согласится, натравли-
вают на <поток бессознательного> или что-нибудь в
этом роде, а манипулирующий таким образом пациент
в это время облизывается на куриный бульон. Попро-
буйте не подать суп вовремя; если <помощь> не подо-
спела, а пациент еще не обнаружил своей способности
варить суп самостоятельно, он оказывается в <тупике>.
Если терапевт успешно фрустрирует попытки пациента
им манипулировать, то этот тупик может быть чреват
развитием. Если же терапевт полон желания <помочь>,
он укрепляет пациента в его ощущении собственной
беспомощности: остывший суп покрывается пленкой
ядовитого жира.
Даже если пациенту удается проваться сквозь соб-
ственные сети, как часто случается в encounter-груп-
пах, сензитив-группах, нуд-группах, нарко-группах,
марафонах и пр., он обычно сталкивается с большими
трудностями в том, чтобы использовать это в своей по-
вседневной жизни, поскольку свою <свободу быть> он
получил от ситуации, от группы, от лидера, от нарко-
тиков или от усталости, Куриный бульон имеет много
разновидностей .
Наиболее распространенный способ избегать стоя-
ния на собственных ногах - поиск причин. Симкин на-
зывает это словами песенки <Почему-же-карусель-все-
кружится> (надеюсь, вы все помните мотив). Пациент
вспрыгивает на диск и разыгрывает все тридцать два
такта <Ну почему, почему, почему?> Найдя причину,
он спрыгивает и обнаруживает, что ничего не измени-
лось. Он снова влезает на свою деревянную лошадку,
старается попасть своим <почему> в медное колечко,
тратит еще больше времени, усилий и денег, так что на
сей раз его <причины> достигают статуса <инсайта>.
Слезая с лошадки и держа медное колечко в руке, он
опять обнаруживает, что ничего не изменилось. Есть
люди, которые проводят на этой терапевтической ка-
русели пять, десять, двадцать лет. Многие, сойдя с ат-
тракциона, поют уже другую песенку, начало которой
звучит примерно так: <Ну вот, теперь я знаю, почему
/Прим. авт./ Я никоим образом не хочу сказать что-либо
плохое по поводу различного рода групп. Я полагаю, что
они играют крине важную роль в обеспечении человеческого
развития, поскольку дают почувствовать возможности. Но
этого недостаточно, это только начало, дальнейшая работа
состоит в том, чтобы обнаружить, каким образом (только не
<почему>!) человек не дает себе пользоваться
возможностями.
я так несчастна>. Если им позволить, они с удовольст-
вием будут выкладывать свои инсайты бесконечно.
Как будто цель терапии - выяснить <почему>. Я счи-
таю, что цель терапии - изменить поведение, или пе-
реживания, или и то и другое. Поведение уже вызвано
чем-то; знание причин не имеет ничего общего с изме-
нением.
Терапевты часто <помогают> пациентам уйти от са-
мостоятельности, внешне отрицая, что у них (тера-
певтов) есть проекты и ответы, которых пациенты про-
сят (сами терапевты в это, конечно, не верят). Тера-
певт <помогает> пациенту разбираться в содержании
его проблем, манипулируя им таким образом, чтобы
тот наконец обнаружил для себя то, что терапевт знал
с самого начала. Даже если согласиться, что терапевт
более подготовлен к принятию решений, чем пациент
(для меня это сомнительно), то после такой <помощи>
пациент окажется в худшем положении, чем до тера-
пии: если ему это <помогло>, то тем хуже для него.
Слова песенки, которую поют его проблемы, меняются
с течением месяцев и лет, но мелодия тянется все та
же. Процесс, - то есть поведение, посредством которо-
го он не дает себе жить более полно, - продолжается,
пока он возится с <содержанием проблемы>, не обра-
щая внимание на сам процесс. Он обвиняет родителей,
что они сделали его слабым и неуверенным в себе; но
беда в том, что при этом он перекладывает на них от-
ветственность за то, что ОН сейчас ведет себя опреде-
ленным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66