Разве такой человек смог бы участвовать в утренних забегах и пресмыкаться перед Удаловым? Разве такой Пупыкин мог бы таиться на краю общественности, измазанный зеленкой, и ратовать за сохранение часовни Филиппа? Взгляд у Пупыкина был тигриный, тяжелый, из-под сведенных бровей.
Другой Пупыкин, куда добрее, с лукавой усмешкой, глядел на Удалова с большой картины, что висела на стене, за живым Пупыкиным. На картине он принимал букет роз от девчушки, в которой Удалов сразу угадал младшую дочку Пупыкина. На заднем плане толпились рукоплещущие зрители, среди них, как ни странно, и сам Удалов.
Тяжелым взглядом Пупыкин уперся в Удалова.
И все люди, что сидели за ножкой буквы «т», тоже уперлись в Удалова тяжелыми взглядами.
Встречаясь с этими взглядами, Удалов узнавал их обладателей, но порой с трудом.
Вот смотрит на него главстрой Слабенко. Ох и тяжел этот взгляд! Вот уставился, наглец какой, архитектор Оболенский. Забыл уже, как из окна выпадал? А это взгляд редактора Малюжкина. Тоже не без тяжести. Неужели и Малюжкин, радетель за гласность, так переменился? Вот смотрит Финифлюкина, директорша музея, - куда делась приветливость во взоре? А старик Ложкин...
Удалов не успел рассмотреть остальных, как Пупыкин открыл рот, медленно открыл, с оттяжкой, показал неровные мелкие зубы и рявкнул:
– Садись, с тобой потом разберемся!
И тут же все отвернулись от Удалова. Будто его и не было.
Удалов нашел место с краю стола, сел, а Малюжкин, что был рядом, отодвинулся, скрипнув стулом.
И наступила тишина.
– Нас прервали, - сказал Пупыкин. - Но мы продолжим.
И Удалов вздрогнул от угрозы в голосе Пупыкина.
– Продолжай, Мимеонов, - сказал Пупыкин.
– Спонтанный выброс в атмосферу незначительного количества загрязненного воздуха, - сказал, покорно поднявшись, Мимеонов, уже год как снятый с должности директора фабрики пластмассовых игрушек, потому что был ретроградом; он принялся перебирать бумажки, что держал в руках.
– А ты нам не по бумажке, - сказал Пупыкин. - По бумажке каждый наврет, недорого возьмет. Бумажки ты для ревизии подготовь, а с нами, со своими товарищами, говори открытым текстом. Опозорился?
– Опозорился, - сказал Мимеонов, - но имею объективные причины. - Он все же развернул бумажку и быстро начал читать: - За прошедший год вверенная мне фабрика перевыполнила план на два и три десятых процента, выпустив для нужд населения изделий номер один - шестьсот двадцать пять, изделий номер два-бис - двести тридцать четыре, в том числе восемнадцать сверх плана. Изделий номер пять...
– Стой! - остановил Мимеонова Пупыкин.
– Расшифровать?
– Ты с ума сошел! Ты лучше расскажи, почему ты наш родной город чуть не погубил.
– А я неоднократно писал, говорил даже вам, Василий Парфеныч, - сгнили фильтры, кончились. Надо из Вологды специалистов звать, производство останавливать. Сами знаете...
– Какие будут предложения? - спросил Пупыкин.
– Я думаю, что сделаем фельетон, - предложил Малюжкин. - О некоторых хозяйственниках. Не пощадим.
– Хорошая мысль, - согласился Пупыкин. - Пускай народ знает, что мы ни одного отрицательного факта без внимания не оставим.
– А вдруг в области прочтут? - спросил Оболенский, нагло улыбаясь. - И комиссию к нам, а?
– А пускай прочтут. Нам гласность не страшна, - ответил Пупыкин твердо. - Пускай весь мир читает.
– И там тоже? - выкрикнул старик Ложкин. - Империалисты тоже?
– Это ты, Ложкин, брось! - рассердился Пупыкин. - Тебя здесь как ветерана держат, а не как провокатора.
– У меня есть предложение, можно? - спросил Савульский, - его Удалов тоже знал, он работал санитарным главврачом.
– Говори. Только короче, надоел ты нам со своими речами, - поморщился Пупыкин.
– Я буду краток, - сказал Савульский и потер ладоши, - факт вопиющий. Он еще почему вопиющий - многие не ожидали, попали под дождик и потеряли одежду. А при том напряженном положении, которое существует в торговле...
– Савульский, я тебе сказал, - пригрозил Пупыкин. - Не рассусоливай. Про положение в торговле я лучше тебя знаю и знаю, что оно улучшается, правда?
Пупыкин взглянул на начальника торга, и тот сразу с места ответил:
– Принимаем меры!
– Видишь, человек меры принимает, а ты обезоруживаешь. Ты к делу. Но учти, если твое предложение будет неподходящим, головы тебе не сносить. Давно уже общественность тобой недовольна, плохо ты охраняешь нашу экологию. Так что на растерзание тебя можно в любой момент кинуть, правда, Малюжкин?
Лицо редактора газеты озарила лукавая усмешка.
– Фельетон уже готов, - сообщил он. - Лежит у меня в столе.
Савульский побледнел и качнулся.
– Ничего, продолжай. Что ты нам хотел сказать?
– Мы провели анализы, - сказал Савульский глухо, будто набрал полон рот картошки. - И выяснили, что выброса с завода детской игрушки не было.
– Вот это да! - даже Пупыкин удивился.
– А что же было?
– А была туча неизвестного происхождения, которая прорвалась в наше родное небо из-за пределов района.
– А что, идея? - спросил Пупыкин.
– Можно поправку? - спросила директорша музея.
– Только по делу.
– Мне кажется, что туча могла прийти и из-за пределов нашей области.
– Слушай, а что если... - голос Пупыкина замер.
И тут Удалова черт дернул за язык.
– Я думаю, - сказал он, - что этот дождик вернее всего к нам приплыл из Южно-Африканской республики, от тамошних расистов.
– А что? - Пупыкин даже привстал в кресле. - А что? Расисты - они плохо к народу относятся... - Но тут до него дошло, что Удалов шутит и допускает перебор. Он сел обратно, насупился и сказал:
– Ладно. Ты, Малюжкин, подготовь материал про тучу из Тотемского района. А ты, Удалов, считай, уже допрыгался.
Люди стали отодвигать стулья подальше от Удалова, а тот себя проклинал: ведь ему-то что - он сегодня дома будет, а все неприятности достанутся его двойнику.
– И учти, Мимеонов, - закончил Пупыкин, - твой вопрос с повестки дня не снят. Допустишь еще такой выброс - выброшу тебя из города. Сам знаешь куда.
– Но ведь план...
– А план ты нам дашь. И с перевыполнением. Какой следующий вопрос?
– Градостроительство, - сказал Оболенский.
– Вот это мне по душе. Это настоящий прогресс. Давай сюда изобразительную продукцию.
По знаку Оболенского молодой порученец открыл дверь. Десять юношей и девушек втащили десять стендов и установили их рядком, чтобы было общее ощущение.
Удалов с ужасом понял, что позывы и надежды Оболенского, который хотел в нашем мире изгадить магистраль, здесь достигли сказочных масштабов.
– Вот наша главная улица. Наше завтра, - сказал Оболенский тихо и радостно. Но непроизвольно почесал ушибленное бедро.
– Улица имени Василия Пупыкина, - прошелестел чей-то голос.
– Кто сказал? - нахмурился Пупыкин. - Молчите? А ведь знаете, чего я не терплю. Ты, Ложкин?
Пойманный на месте преступления Ложкин потупился, встал, как нашкодивший первоклассник, и сказал:
– Вы, Василий Парфенович, не терпите лести и подхалимства.
– И заруби себе это на носу. Народ будет решать, как назвать наш проспект. Народ, а не ты, Ложкин.
– Ну, это вы неправы! - вдруг взвился Малюжкин. - Ложкин - представитель народа. Лучшей его части, ветеран труда.
– Ладно, ладно, без прений, - смилостивился Пупыкин, - Садись, ветеран, чтобы больше с такими предложениями не лез.
Оболенский дождался паузы и обернулся к перспективе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415
Другой Пупыкин, куда добрее, с лукавой усмешкой, глядел на Удалова с большой картины, что висела на стене, за живым Пупыкиным. На картине он принимал букет роз от девчушки, в которой Удалов сразу угадал младшую дочку Пупыкина. На заднем плане толпились рукоплещущие зрители, среди них, как ни странно, и сам Удалов.
Тяжелым взглядом Пупыкин уперся в Удалова.
И все люди, что сидели за ножкой буквы «т», тоже уперлись в Удалова тяжелыми взглядами.
Встречаясь с этими взглядами, Удалов узнавал их обладателей, но порой с трудом.
Вот смотрит на него главстрой Слабенко. Ох и тяжел этот взгляд! Вот уставился, наглец какой, архитектор Оболенский. Забыл уже, как из окна выпадал? А это взгляд редактора Малюжкина. Тоже не без тяжести. Неужели и Малюжкин, радетель за гласность, так переменился? Вот смотрит Финифлюкина, директорша музея, - куда делась приветливость во взоре? А старик Ложкин...
Удалов не успел рассмотреть остальных, как Пупыкин открыл рот, медленно открыл, с оттяжкой, показал неровные мелкие зубы и рявкнул:
– Садись, с тобой потом разберемся!
И тут же все отвернулись от Удалова. Будто его и не было.
Удалов нашел место с краю стола, сел, а Малюжкин, что был рядом, отодвинулся, скрипнув стулом.
И наступила тишина.
– Нас прервали, - сказал Пупыкин. - Но мы продолжим.
И Удалов вздрогнул от угрозы в голосе Пупыкина.
– Продолжай, Мимеонов, - сказал Пупыкин.
– Спонтанный выброс в атмосферу незначительного количества загрязненного воздуха, - сказал, покорно поднявшись, Мимеонов, уже год как снятый с должности директора фабрики пластмассовых игрушек, потому что был ретроградом; он принялся перебирать бумажки, что держал в руках.
– А ты нам не по бумажке, - сказал Пупыкин. - По бумажке каждый наврет, недорого возьмет. Бумажки ты для ревизии подготовь, а с нами, со своими товарищами, говори открытым текстом. Опозорился?
– Опозорился, - сказал Мимеонов, - но имею объективные причины. - Он все же развернул бумажку и быстро начал читать: - За прошедший год вверенная мне фабрика перевыполнила план на два и три десятых процента, выпустив для нужд населения изделий номер один - шестьсот двадцать пять, изделий номер два-бис - двести тридцать четыре, в том числе восемнадцать сверх плана. Изделий номер пять...
– Стой! - остановил Мимеонова Пупыкин.
– Расшифровать?
– Ты с ума сошел! Ты лучше расскажи, почему ты наш родной город чуть не погубил.
– А я неоднократно писал, говорил даже вам, Василий Парфеныч, - сгнили фильтры, кончились. Надо из Вологды специалистов звать, производство останавливать. Сами знаете...
– Какие будут предложения? - спросил Пупыкин.
– Я думаю, что сделаем фельетон, - предложил Малюжкин. - О некоторых хозяйственниках. Не пощадим.
– Хорошая мысль, - согласился Пупыкин. - Пускай народ знает, что мы ни одного отрицательного факта без внимания не оставим.
– А вдруг в области прочтут? - спросил Оболенский, нагло улыбаясь. - И комиссию к нам, а?
– А пускай прочтут. Нам гласность не страшна, - ответил Пупыкин твердо. - Пускай весь мир читает.
– И там тоже? - выкрикнул старик Ложкин. - Империалисты тоже?
– Это ты, Ложкин, брось! - рассердился Пупыкин. - Тебя здесь как ветерана держат, а не как провокатора.
– У меня есть предложение, можно? - спросил Савульский, - его Удалов тоже знал, он работал санитарным главврачом.
– Говори. Только короче, надоел ты нам со своими речами, - поморщился Пупыкин.
– Я буду краток, - сказал Савульский и потер ладоши, - факт вопиющий. Он еще почему вопиющий - многие не ожидали, попали под дождик и потеряли одежду. А при том напряженном положении, которое существует в торговле...
– Савульский, я тебе сказал, - пригрозил Пупыкин. - Не рассусоливай. Про положение в торговле я лучше тебя знаю и знаю, что оно улучшается, правда?
Пупыкин взглянул на начальника торга, и тот сразу с места ответил:
– Принимаем меры!
– Видишь, человек меры принимает, а ты обезоруживаешь. Ты к делу. Но учти, если твое предложение будет неподходящим, головы тебе не сносить. Давно уже общественность тобой недовольна, плохо ты охраняешь нашу экологию. Так что на растерзание тебя можно в любой момент кинуть, правда, Малюжкин?
Лицо редактора газеты озарила лукавая усмешка.
– Фельетон уже готов, - сообщил он. - Лежит у меня в столе.
Савульский побледнел и качнулся.
– Ничего, продолжай. Что ты нам хотел сказать?
– Мы провели анализы, - сказал Савульский глухо, будто набрал полон рот картошки. - И выяснили, что выброса с завода детской игрушки не было.
– Вот это да! - даже Пупыкин удивился.
– А что же было?
– А была туча неизвестного происхождения, которая прорвалась в наше родное небо из-за пределов района.
– А что, идея? - спросил Пупыкин.
– Можно поправку? - спросила директорша музея.
– Только по делу.
– Мне кажется, что туча могла прийти и из-за пределов нашей области.
– Слушай, а что если... - голос Пупыкина замер.
И тут Удалова черт дернул за язык.
– Я думаю, - сказал он, - что этот дождик вернее всего к нам приплыл из Южно-Африканской республики, от тамошних расистов.
– А что? - Пупыкин даже привстал в кресле. - А что? Расисты - они плохо к народу относятся... - Но тут до него дошло, что Удалов шутит и допускает перебор. Он сел обратно, насупился и сказал:
– Ладно. Ты, Малюжкин, подготовь материал про тучу из Тотемского района. А ты, Удалов, считай, уже допрыгался.
Люди стали отодвигать стулья подальше от Удалова, а тот себя проклинал: ведь ему-то что - он сегодня дома будет, а все неприятности достанутся его двойнику.
– И учти, Мимеонов, - закончил Пупыкин, - твой вопрос с повестки дня не снят. Допустишь еще такой выброс - выброшу тебя из города. Сам знаешь куда.
– Но ведь план...
– А план ты нам дашь. И с перевыполнением. Какой следующий вопрос?
– Градостроительство, - сказал Оболенский.
– Вот это мне по душе. Это настоящий прогресс. Давай сюда изобразительную продукцию.
По знаку Оболенского молодой порученец открыл дверь. Десять юношей и девушек втащили десять стендов и установили их рядком, чтобы было общее ощущение.
Удалов с ужасом понял, что позывы и надежды Оболенского, который хотел в нашем мире изгадить магистраль, здесь достигли сказочных масштабов.
– Вот наша главная улица. Наше завтра, - сказал Оболенский тихо и радостно. Но непроизвольно почесал ушибленное бедро.
– Улица имени Василия Пупыкина, - прошелестел чей-то голос.
– Кто сказал? - нахмурился Пупыкин. - Молчите? А ведь знаете, чего я не терплю. Ты, Ложкин?
Пойманный на месте преступления Ложкин потупился, встал, как нашкодивший первоклассник, и сказал:
– Вы, Василий Парфенович, не терпите лести и подхалимства.
– И заруби себе это на носу. Народ будет решать, как назвать наш проспект. Народ, а не ты, Ложкин.
– Ну, это вы неправы! - вдруг взвился Малюжкин. - Ложкин - представитель народа. Лучшей его части, ветеран труда.
– Ладно, ладно, без прений, - смилостивился Пупыкин, - Садись, ветеран, чтобы больше с такими предложениями не лез.
Оболенский дождался паузы и обернулся к перспективе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415