Как непреодолима пропасть между будущим заочником педагогического института и красавицей, регулярно выезжающей в Канн на международный кинофестиваль. А о Дегустатове Эрик и не подумал.
Но сам Дегустатов, услышав голоса, ворвался в комнату, оттолкнул от окна царевну, глядящую сочувственно на стройного юношу в шлеме, и со злостью крикнул:
– Ты что здесь делаешь?
Эрик обернулся на голос директора и грустно ответил:
– Я противопожарное оборудование проверяю. Акт составить нужно.
Царевна, которую толкнул Дегустатов, и которой было не столько больно от толчка, сколько обидно, потому что, кроме папы-государя, никто не смел прикоснуться к царской особе, заплакала. Старик Ерема сказал, чтобы не уронить гордость:
– Негоже так поступать, Иван Юрьевич.
– Надоели вы мне, - вырвалось у Дегустатова. - Сдам вас в музей, и дело с концом.
– Куда-куда? - угрожающе спросил старик, все еще недовольный тоном и поступками своего спасителя.
– Неважно, - вздохнул Дегустатов, понимая, что объяснить им ничего не объяснишь. Надо было форсировать действия, чтобы заглянуть в сундучок и потом отделаться от всей этой подозрительной компании.
– Государь, - проговорила, появляясь из-за спины Дегустатова, Анфиса и прикасаясь к его плечу. - Вы устали. Вы в горести. Пойдем отсюда.
– Ага, - согласился Дегустатов и увидел тетю Шуру и Александру Евгеньевну, выплывающих из-за кустов.
Тетя Шура несла шипящий самовар, а Александра Евгеньевна - картонный ящик, в котором были чашки, блюдца, пачки с вафлями, сахар-рафинад, чайные ложки и конфеты «сливочная помадка».
Они шли, широко улыбаясь и всем своим видом стараясь подчеркнуть гостеприимную радость по поводу прибытия столь дорогих гостей.
– Сейчас чайку попьем, - ласковым голосом сказала Александра Евгеньевна.
– Я сам, - предупредил Дегустатов, протягивая руки из окна, чтобы принять самовар.
– Не беспокойтесь, Иван Юрьевич, - сказала Александра Евгеньевна, а тетя Шура даже сделала шаг назад, чтобы не отдавать самовара.
– Давай я тебе помогу, тетя, - предложил Эрик, забрал самовар и, не слушая дальнейших разговоров, прошел на веранду.
Александра Евгеньевна достала из картонного ящика белую скатерть и ловко расстелила ее на бильярдном столе.
– Вот и чайком побалуемся, погреем свои старые кости, - обрадовался старик Ерема, входя на веранду вслед за Эриком. - Сколько лет росинки в рот не брал.
– Воздерживаетесь? - спросил Эрик.
– Ага, - согласился старик с непонятным словом.
Из коридора вышла, уже в кокошнике, царевна Леночка в сопровождении княгини Пустовойт. Глаза ее распухли от слез. Потом потянулись стражники и слуги. Столпились вокруг бильярдного стола, глядя с жадностью, как тетя Шура с Александрой Евгеньевной расставляют чашки и распаковывают пачки с вафлями. Старик Ерема даже взял кусок обертки, помял в руках и сказал для всеобщего сведения:
– Такое я встречал. Пергамен зовется, привозят из заморских стран. Книги писать.
Эрик женщинам не помогал. Стоял, не снимая каски, и глазел на царевну. Царевна смущалась и отводила глаза.
– Проголодались? - пожалела ее тетя Шура. - Такая молоденькая, а уже на кочевом образе жизни.
– На кочевом образе язычники, - произнес строго дед Ерема, - а мы в Бога веруем. Мы оседлые.
– Бога нет, - сообщил Эрик.
– Куда же это мы попали? - сказала в сердцах княгиня Пустовойт. - Хоть обратно в пещеру.
– Проживем, проживем как-нибудь, - поддержал ее молодой стражник. - Как раньше жили, так и проживем. Другого богатыря ждать будем. Настоящего.
– А может, теперь настоящих и не осталось? - спросил на это старик Ерема и покосился на Эрика с надеждой.
Старика мучил прострел, и он готов был на любую интригу, только бы не возвращаться в сырость.
Эрик слушал этот удивительный разговор, никак не понятный в устах московских киноартистов, и в нем бурлили подозрения. Про тетю Шуру и Александру Евгеньевну говорить не приходится. Они застыли у стола, забыв, что пора разливать чай, и только хлопали глазами.
Царевна выслушала мнение придворных и снова заплакала.
– Не могу я назад идти, - говорила она. - Неужели это непонятно? Я же обручена. С Иваном обручена. И нет мне пути назад. Что я, девка, что ли, гулящая?
Принцесса закрылась платочком. Эрик думал о том, что ни автобуса, ни кинокамер, ни прожекторов - ничего такого он не видел. И сколько времени, скажите вы мне, можно ходить в театральной одежде, не переодеваясь?
– Остается мне одно, - продолжала царевна сквозь слезы, - найти берег покруче и с него в реку кинуться. А вы уж как хотите. Вы свободны. Всем волю даю.
– Такая молоденькая, а так убивается, - посочувствовала тетя Шура, которая была женщина добрая и отзывчивая. - Не иначе, как у наших дорогих товарищей случилась неприятность.
– Слышишь, Шура, Иван Юрьевич на ней жениться обещал и обманул, - сказала Александра Евгеньевна.
– Как же он мог? - возмутилась тетя Шура. - У него жена неразведенная в Архангельске живет.
– Чего? - возопил дед Ерема. - Жена, говоришь?
– Кстати, где он сам? - спросил Эрик, еще не разобравшийся в своих чувствах, но кипящий желанием сначала помочь прекрасной девушке, а потом уж разбираться.
– Да, где он? - поддержала княгиня Пустовойт.
– Где он?! - вскричал старик Ерема. - Где обманщик?! Целовал, а сам женатый!
Толкаясь в узких дверях и забыв о чае, все бросились обратно в коридор. И остановились как вкопанные. Перед распахнутой дверью в комнату, где хранился сундук с невестиным приданым, лежал связанный стражник с кляпом во рту. Он бешено вращал глазами и корчился как червяк.
Комната была пуста. Ни сундука, ни Дегустатова.
– Может, он где-нибудь еще? - предположила тетя Шура, понявшая, что гостей обокрали, но болевшая за репутацию дома отдыха.
– Дегустатов! - крикнул Эрик.
И в ответ по асфальтовой дорожке у окна грянули копыта, из-под них брызнули искры до сосновых вершин, и черный конь, взмахнув длинным хвостом, рванул с места к темнеющему лесу. На коне сидел Дегустатов, под мышкой тяжелый сундук, а сзади, обхватив его живот гладкими руками, Анфиса.
– Спелись, - сказал стражник.
– Держи вора! - воскликнула княгиня Пустовойт, а мудрый старик Ерема ответил на это скорбно:
– Не догонишь. Это же Ветерок. Конь-Ветерок. Волшебное животное. Ни одна тварь на свете его не обгонит.
– Значит, Иван мое кольцо украл?
– Он самый, больше некому. Конь-Ветерок только хозяина кольца слушается.
– Значит, он меня во сне, еще не поцеловавши, обокрал? - настаивала царевна.
– Так, Елена, так, - повторил старик.
Тут терпению Эрика пришел конец. Он встал в дверях и произнес громко:
– Вы вовсе не те, за кого себя выдаете. Никакая вы не киногруппа. Рассказывайте, кто вы на самом деле, почему здесь оказались. Тогда примем меры.
– Достойный разговор, - сказала Александра Евгеньевна. - Давно по Дегустатову уголовный кодекс плачет.
– Мы себя ни за кого не выдаем, - ответил старик Ерема. - Не то, что ваш друг Иван Юрьевич.
– Не друг он нам, - поправил Эрик. - Попрошу перейти к делу.
В Эрике появились серьезность и собранность, как на пожаре. Впереди языки пламени, опасность для жизни, в руках лестница, и надо приставить ее к многоэтажному зданию и лезть наверх, спасать женщин, стариков и детей.
– Так вот, - сказал старик, оценив серьезный вид отрока в золотом шлеме. - Мы родом из тридевятого царства, тридесятого государства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415
Но сам Дегустатов, услышав голоса, ворвался в комнату, оттолкнул от окна царевну, глядящую сочувственно на стройного юношу в шлеме, и со злостью крикнул:
– Ты что здесь делаешь?
Эрик обернулся на голос директора и грустно ответил:
– Я противопожарное оборудование проверяю. Акт составить нужно.
Царевна, которую толкнул Дегустатов, и которой было не столько больно от толчка, сколько обидно, потому что, кроме папы-государя, никто не смел прикоснуться к царской особе, заплакала. Старик Ерема сказал, чтобы не уронить гордость:
– Негоже так поступать, Иван Юрьевич.
– Надоели вы мне, - вырвалось у Дегустатова. - Сдам вас в музей, и дело с концом.
– Куда-куда? - угрожающе спросил старик, все еще недовольный тоном и поступками своего спасителя.
– Неважно, - вздохнул Дегустатов, понимая, что объяснить им ничего не объяснишь. Надо было форсировать действия, чтобы заглянуть в сундучок и потом отделаться от всей этой подозрительной компании.
– Государь, - проговорила, появляясь из-за спины Дегустатова, Анфиса и прикасаясь к его плечу. - Вы устали. Вы в горести. Пойдем отсюда.
– Ага, - согласился Дегустатов и увидел тетю Шуру и Александру Евгеньевну, выплывающих из-за кустов.
Тетя Шура несла шипящий самовар, а Александра Евгеньевна - картонный ящик, в котором были чашки, блюдца, пачки с вафлями, сахар-рафинад, чайные ложки и конфеты «сливочная помадка».
Они шли, широко улыбаясь и всем своим видом стараясь подчеркнуть гостеприимную радость по поводу прибытия столь дорогих гостей.
– Сейчас чайку попьем, - ласковым голосом сказала Александра Евгеньевна.
– Я сам, - предупредил Дегустатов, протягивая руки из окна, чтобы принять самовар.
– Не беспокойтесь, Иван Юрьевич, - сказала Александра Евгеньевна, а тетя Шура даже сделала шаг назад, чтобы не отдавать самовара.
– Давай я тебе помогу, тетя, - предложил Эрик, забрал самовар и, не слушая дальнейших разговоров, прошел на веранду.
Александра Евгеньевна достала из картонного ящика белую скатерть и ловко расстелила ее на бильярдном столе.
– Вот и чайком побалуемся, погреем свои старые кости, - обрадовался старик Ерема, входя на веранду вслед за Эриком. - Сколько лет росинки в рот не брал.
– Воздерживаетесь? - спросил Эрик.
– Ага, - согласился старик с непонятным словом.
Из коридора вышла, уже в кокошнике, царевна Леночка в сопровождении княгини Пустовойт. Глаза ее распухли от слез. Потом потянулись стражники и слуги. Столпились вокруг бильярдного стола, глядя с жадностью, как тетя Шура с Александрой Евгеньевной расставляют чашки и распаковывают пачки с вафлями. Старик Ерема даже взял кусок обертки, помял в руках и сказал для всеобщего сведения:
– Такое я встречал. Пергамен зовется, привозят из заморских стран. Книги писать.
Эрик женщинам не помогал. Стоял, не снимая каски, и глазел на царевну. Царевна смущалась и отводила глаза.
– Проголодались? - пожалела ее тетя Шура. - Такая молоденькая, а уже на кочевом образе жизни.
– На кочевом образе язычники, - произнес строго дед Ерема, - а мы в Бога веруем. Мы оседлые.
– Бога нет, - сообщил Эрик.
– Куда же это мы попали? - сказала в сердцах княгиня Пустовойт. - Хоть обратно в пещеру.
– Проживем, проживем как-нибудь, - поддержал ее молодой стражник. - Как раньше жили, так и проживем. Другого богатыря ждать будем. Настоящего.
– А может, теперь настоящих и не осталось? - спросил на это старик Ерема и покосился на Эрика с надеждой.
Старика мучил прострел, и он готов был на любую интригу, только бы не возвращаться в сырость.
Эрик слушал этот удивительный разговор, никак не понятный в устах московских киноартистов, и в нем бурлили подозрения. Про тетю Шуру и Александру Евгеньевну говорить не приходится. Они застыли у стола, забыв, что пора разливать чай, и только хлопали глазами.
Царевна выслушала мнение придворных и снова заплакала.
– Не могу я назад идти, - говорила она. - Неужели это непонятно? Я же обручена. С Иваном обручена. И нет мне пути назад. Что я, девка, что ли, гулящая?
Принцесса закрылась платочком. Эрик думал о том, что ни автобуса, ни кинокамер, ни прожекторов - ничего такого он не видел. И сколько времени, скажите вы мне, можно ходить в театральной одежде, не переодеваясь?
– Остается мне одно, - продолжала царевна сквозь слезы, - найти берег покруче и с него в реку кинуться. А вы уж как хотите. Вы свободны. Всем волю даю.
– Такая молоденькая, а так убивается, - посочувствовала тетя Шура, которая была женщина добрая и отзывчивая. - Не иначе, как у наших дорогих товарищей случилась неприятность.
– Слышишь, Шура, Иван Юрьевич на ней жениться обещал и обманул, - сказала Александра Евгеньевна.
– Как же он мог? - возмутилась тетя Шура. - У него жена неразведенная в Архангельске живет.
– Чего? - возопил дед Ерема. - Жена, говоришь?
– Кстати, где он сам? - спросил Эрик, еще не разобравшийся в своих чувствах, но кипящий желанием сначала помочь прекрасной девушке, а потом уж разбираться.
– Да, где он? - поддержала княгиня Пустовойт.
– Где он?! - вскричал старик Ерема. - Где обманщик?! Целовал, а сам женатый!
Толкаясь в узких дверях и забыв о чае, все бросились обратно в коридор. И остановились как вкопанные. Перед распахнутой дверью в комнату, где хранился сундук с невестиным приданым, лежал связанный стражник с кляпом во рту. Он бешено вращал глазами и корчился как червяк.
Комната была пуста. Ни сундука, ни Дегустатова.
– Может, он где-нибудь еще? - предположила тетя Шура, понявшая, что гостей обокрали, но болевшая за репутацию дома отдыха.
– Дегустатов! - крикнул Эрик.
И в ответ по асфальтовой дорожке у окна грянули копыта, из-под них брызнули искры до сосновых вершин, и черный конь, взмахнув длинным хвостом, рванул с места к темнеющему лесу. На коне сидел Дегустатов, под мышкой тяжелый сундук, а сзади, обхватив его живот гладкими руками, Анфиса.
– Спелись, - сказал стражник.
– Держи вора! - воскликнула княгиня Пустовойт, а мудрый старик Ерема ответил на это скорбно:
– Не догонишь. Это же Ветерок. Конь-Ветерок. Волшебное животное. Ни одна тварь на свете его не обгонит.
– Значит, Иван мое кольцо украл?
– Он самый, больше некому. Конь-Ветерок только хозяина кольца слушается.
– Значит, он меня во сне, еще не поцеловавши, обокрал? - настаивала царевна.
– Так, Елена, так, - повторил старик.
Тут терпению Эрика пришел конец. Он встал в дверях и произнес громко:
– Вы вовсе не те, за кого себя выдаете. Никакая вы не киногруппа. Рассказывайте, кто вы на самом деле, почему здесь оказались. Тогда примем меры.
– Достойный разговор, - сказала Александра Евгеньевна. - Давно по Дегустатову уголовный кодекс плачет.
– Мы себя ни за кого не выдаем, - ответил старик Ерема. - Не то, что ваш друг Иван Юрьевич.
– Не друг он нам, - поправил Эрик. - Попрошу перейти к делу.
В Эрике появились серьезность и собранность, как на пожаре. Впереди языки пламени, опасность для жизни, в руках лестница, и надо приставить ее к многоэтажному зданию и лезть наверх, спасать женщин, стариков и детей.
– Так вот, - сказал старик, оценив серьезный вид отрока в золотом шлеме. - Мы родом из тридевятого царства, тридесятого государства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415