Недаром же наука так дорожит этими сторонами восприятия,
что в наше время почти исключительно сосредоточивается на изучении движений
и пространственно-временных соотношений. Наконец, можно пойти еще дальше и
предположить, что даже цвета и звуки, вообще ощущения, может быть, не
целиком внутрителесны55; к этому предположению приводят некоторые формы
ненормальных восприятий у истеричных и ясновидящих. Однако, повторяем,
детальное разграничение внутрителесного и внетелесного должно быть дано
экспериментальными исследованиями психофизиологии в союзе с онтологиею.
Грубые аргументы, сразу мешающие все вопросы в пользу внутрителесности всех
переживаний, напр., ссылка на то, что закрывание глаз, закупоривание ушей и
анестезия кожи удаляют из сознания все внетелесные объекты, не могут решать
таких важных и сложных проблем. Во-первых, при этих условиях объект вовсе не
исчезает целиком из сознания: наличность чего-то внетелесного остается
по-прежнему; во-вторых, надо принять в расчет, что объект при этой
обособленности его от тела познающего субъекта менее интересен, не
привлекает к себе внимания и заключает в себе слишком мало привычных опорных
пунктов для деятельности сравнивания и различения, а этого уже достаточно
для того, чтобы объект, даже и будучи данным в сознании, перестал быть
познаваемым детально.
IV. Iaainoaoee o?aiee i y eae i aooiaii-oaeaniie eiaeaeaoaeuiinoe
Большинство дифференцированных элементов восприятия принадлежит
действительно к числу внутрителесных процессов (цвета, звуки и т.п.); это
значит, что, воспринимая объект, мы различаем в нем преимущественно не его
собственные свойства, а действия его на наше тело, так что объект в самом
деле познается преимущественно опосредованным путем, по замещающим его
сигналам (по ощущениям). Согласно нашему учению, сами эти сигналы тоже
принадлежат к миру не-я (развиваются в теле познающего субъекта), однако все
же познание, складывающееся из них, отличается узко личным характером (в
этом смысле и мы могли бы назвать его субъективным, однако это было бы
неточно), и даже для одного и того же индивидуума оно ненадежно: как только
меняется его тело, меняется и это опосредствованное знание (напр.,
интенсивность цветов одного и того же объекта при одинаковом освещении
меняется в зависимости от того, воспринят ли объект глазом, приспособившимся
к темноте или к данному освещению). Простейшие формы практического
житейского знания главным образом складываются из этих материалов; опытная
хозяйка по цвету и запаху мяса узнает об его недоброкачественности, т.е. не
об его химических свойствах, а о том, что оно окажется невкусным и может
расстроить пищеварение (при этом опять-таки имеются в виду не
физиологические процессы, а органические ощущения); старик-крестьянин,
почувствовав ломоту в костях, предсказывает на завтрашний день дурную
погоду, т.е. пасмурное небо и дождь; запах угара заставляет нас уйти из
комнаты, чтобы избежать головной боли и т.п. По мере возрастания опытности
все более становится очевидным, что цвета, запахи, вкусы, органические
ощущения не могут быть надежными источниками знания, так как они
характеризуют скорее духовно-телесную организацию познающего субъекта, чем
самый объект; поэтому такое знание называется субъективным, однако вместе с
этим из огромного количества опытов осаждается совокупность надежных
признаков, воспринимаемых при соблюдении известных предосторожностей всеми
субъектами одинаково и, по-видимому, не зависящих от организации познающего
субъекта; из них составляется знание физика, химика, физиолога, которое
считается объективным. Таким образом, возникает следующее разграничение
понятий; под субъективным разумеется не только субъективное в нашем смысле
этого слова, но еще и транссубъективное внутрителесное: такой конгломерат
переживаний мы будем называть духовно-телесною индивидуальностью, - а под
объективным разумеется только транссубъективное внетелесное. Чрезвычайно
распространенная склонность так именно строить понятие я легко объяснима:
все примитивные потребности человека требуют обособления я вместе с телом,
т.е. всей духовно-телесной индивидуальности, от мира не-я за пределами
тела56. Этой практической потребности подчиняется и положительная наука, как
это видно из того, что она относит все не принадлежащее самому изучаемому
объекту к субъективной стороне восприятия. Наконец, по тому же пути идет и
философия: не говоря уже об эмпиристах и рационалистах, которые еще более
расширяют понятие я, включая в него буквально все переживания как
индивидуальные, так и транссубъективные внетелесные, даже и те философы XIX
века, которые утверждают, что не вся совокупность переживаний принадлежит
индивидуальному я и что единое целое опыта лишь постепенно, на основании
наблюдения различий между разными сторонами его. дифференцируется в уме
познающего существа на субъект и объект, не исключают из сферы я
внутрителесных переживаний и обозначают термином я всю духовно-телесную
индивидуальность57: таково, напр., учение Маха, Спенсера58,
эмпириокритицистов, сторонников имманентной философии.
Мы вовсе не утверждаем, конечно, что эти философы, устанавливая такое
понятие я, тем самым уже заблуждаются. Элементы мира так переплетены,
зависимость между ними так сложна, что различение я, тела и внетелесного
мира должно развиваться постепенно, опираясь на самые разнообразные
признаки. При этом всякий имеет право устанавливать какие угодно
разграничения и называть их терминами я, не-я и т.п., лишь бы только эти
разграничения соответствовали фактическим данным. Поэтому, если кто-либо
утверждает, что будет называть словом я совокупность того, что мы называем
субъективным и транссубъективным внутрителесным, то в этом мы еще не
усматриваем никаких заблуждений. Мы только настаиваем на том, что такое
деление заключает в себе некоторые недостатки и легко склоняет к
заблуждениям. Об этих недостатках мы поговорим позже, а теперь прежде всего
защитимся сами от возможных возражений.
Наше различение я и не-я опирается на качественный, непосредственно
сознаваемый признак, на переживания "принадлежности мне" и "данности мне",
между тем оказалось, что распространенные в науке и в философии учения о я
не придают этому признаку решающего значения, так как вносят в сферу я
многое такое, что явно имеет характер "данности"; не значит ли это, что наш
критерий вовсе не указывает на глубокие различия между переживаниями и
потому не может лежать в основе понятий я и не-я? В ответ на это заметим,
что наука никогда не применяет к делу именно наиболее глубокие критерии
сразу с тою последовательностью, какая возможна лишь в окончательно развитом
знании; она пользуется ими безотчетно, комбинируя их с разными
второстепенными производными критериями так, чтобы получить разграничения,
прежде всего соответствующие первым потребностям существования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
что в наше время почти исключительно сосредоточивается на изучении движений
и пространственно-временных соотношений. Наконец, можно пойти еще дальше и
предположить, что даже цвета и звуки, вообще ощущения, может быть, не
целиком внутрителесны55; к этому предположению приводят некоторые формы
ненормальных восприятий у истеричных и ясновидящих. Однако, повторяем,
детальное разграничение внутрителесного и внетелесного должно быть дано
экспериментальными исследованиями психофизиологии в союзе с онтологиею.
Грубые аргументы, сразу мешающие все вопросы в пользу внутрителесности всех
переживаний, напр., ссылка на то, что закрывание глаз, закупоривание ушей и
анестезия кожи удаляют из сознания все внетелесные объекты, не могут решать
таких важных и сложных проблем. Во-первых, при этих условиях объект вовсе не
исчезает целиком из сознания: наличность чего-то внетелесного остается
по-прежнему; во-вторых, надо принять в расчет, что объект при этой
обособленности его от тела познающего субъекта менее интересен, не
привлекает к себе внимания и заключает в себе слишком мало привычных опорных
пунктов для деятельности сравнивания и различения, а этого уже достаточно
для того, чтобы объект, даже и будучи данным в сознании, перестал быть
познаваемым детально.
IV. Iaainoaoee o?aiee i y eae i aooiaii-oaeaniie eiaeaeaoaeuiinoe
Большинство дифференцированных элементов восприятия принадлежит
действительно к числу внутрителесных процессов (цвета, звуки и т.п.); это
значит, что, воспринимая объект, мы различаем в нем преимущественно не его
собственные свойства, а действия его на наше тело, так что объект в самом
деле познается преимущественно опосредованным путем, по замещающим его
сигналам (по ощущениям). Согласно нашему учению, сами эти сигналы тоже
принадлежат к миру не-я (развиваются в теле познающего субъекта), однако все
же познание, складывающееся из них, отличается узко личным характером (в
этом смысле и мы могли бы назвать его субъективным, однако это было бы
неточно), и даже для одного и того же индивидуума оно ненадежно: как только
меняется его тело, меняется и это опосредствованное знание (напр.,
интенсивность цветов одного и того же объекта при одинаковом освещении
меняется в зависимости от того, воспринят ли объект глазом, приспособившимся
к темноте или к данному освещению). Простейшие формы практического
житейского знания главным образом складываются из этих материалов; опытная
хозяйка по цвету и запаху мяса узнает об его недоброкачественности, т.е. не
об его химических свойствах, а о том, что оно окажется невкусным и может
расстроить пищеварение (при этом опять-таки имеются в виду не
физиологические процессы, а органические ощущения); старик-крестьянин,
почувствовав ломоту в костях, предсказывает на завтрашний день дурную
погоду, т.е. пасмурное небо и дождь; запах угара заставляет нас уйти из
комнаты, чтобы избежать головной боли и т.п. По мере возрастания опытности
все более становится очевидным, что цвета, запахи, вкусы, органические
ощущения не могут быть надежными источниками знания, так как они
характеризуют скорее духовно-телесную организацию познающего субъекта, чем
самый объект; поэтому такое знание называется субъективным, однако вместе с
этим из огромного количества опытов осаждается совокупность надежных
признаков, воспринимаемых при соблюдении известных предосторожностей всеми
субъектами одинаково и, по-видимому, не зависящих от организации познающего
субъекта; из них составляется знание физика, химика, физиолога, которое
считается объективным. Таким образом, возникает следующее разграничение
понятий; под субъективным разумеется не только субъективное в нашем смысле
этого слова, но еще и транссубъективное внутрителесное: такой конгломерат
переживаний мы будем называть духовно-телесною индивидуальностью, - а под
объективным разумеется только транссубъективное внетелесное. Чрезвычайно
распространенная склонность так именно строить понятие я легко объяснима:
все примитивные потребности человека требуют обособления я вместе с телом,
т.е. всей духовно-телесной индивидуальности, от мира не-я за пределами
тела56. Этой практической потребности подчиняется и положительная наука, как
это видно из того, что она относит все не принадлежащее самому изучаемому
объекту к субъективной стороне восприятия. Наконец, по тому же пути идет и
философия: не говоря уже об эмпиристах и рационалистах, которые еще более
расширяют понятие я, включая в него буквально все переживания как
индивидуальные, так и транссубъективные внетелесные, даже и те философы XIX
века, которые утверждают, что не вся совокупность переживаний принадлежит
индивидуальному я и что единое целое опыта лишь постепенно, на основании
наблюдения различий между разными сторонами его. дифференцируется в уме
познающего существа на субъект и объект, не исключают из сферы я
внутрителесных переживаний и обозначают термином я всю духовно-телесную
индивидуальность57: таково, напр., учение Маха, Спенсера58,
эмпириокритицистов, сторонников имманентной философии.
Мы вовсе не утверждаем, конечно, что эти философы, устанавливая такое
понятие я, тем самым уже заблуждаются. Элементы мира так переплетены,
зависимость между ними так сложна, что различение я, тела и внетелесного
мира должно развиваться постепенно, опираясь на самые разнообразные
признаки. При этом всякий имеет право устанавливать какие угодно
разграничения и называть их терминами я, не-я и т.п., лишь бы только эти
разграничения соответствовали фактическим данным. Поэтому, если кто-либо
утверждает, что будет называть словом я совокупность того, что мы называем
субъективным и транссубъективным внутрителесным, то в этом мы еще не
усматриваем никаких заблуждений. Мы только настаиваем на том, что такое
деление заключает в себе некоторые недостатки и легко склоняет к
заблуждениям. Об этих недостатках мы поговорим позже, а теперь прежде всего
защитимся сами от возможных возражений.
Наше различение я и не-я опирается на качественный, непосредственно
сознаваемый признак, на переживания "принадлежности мне" и "данности мне",
между тем оказалось, что распространенные в науке и в философии учения о я
не придают этому признаку решающего значения, так как вносят в сферу я
многое такое, что явно имеет характер "данности"; не значит ли это, что наш
критерий вовсе не указывает на глубокие различия между переживаниями и
потому не может лежать в основе понятий я и не-я? В ответ на это заметим,
что наука никогда не применяет к делу именно наиболее глубокие критерии
сразу с тою последовательностью, какая возможна лишь в окончательно развитом
знании; она пользуется ими безотчетно, комбинируя их с разными
второстепенными производными критериями так, чтобы получить разграничения,
прежде всего соответствующие первым потребностям существования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104