ПРИМЕЧАНИЯ
1) В этой связи заметим, что способ функционирования глагола знать во
многих случаях идентичен словоупотреблению термина знание, если термин
знание фиксирует состояние некоторой особой, познавательной активности
субъекта. В этом смысле термин "знать" и означает знать знания, или
состояние знания некоторых знаний, хотя при этом необходимо отличать глагол
знать от выделенных с помощью подчеркивания знаний как итога, результата
уже свершившегося и "угасшего" познавательного процесса. В силу этого
вопрос "что значит ЗНАТЬ?" может быть редуцирован к вопросу "что значит
ЗНАНИЕ?" Если попробовать указать на ближайший смысловой аналог такого
понимания глагола знать, то таковым будет глагол понимать, который также
обозначает некоторое особое сознательное состояние субъекта. Это
отождествление состояний знания и понимания необходимо иметь в виду при
дальнейшем чтении.
2) В рамках второго предрассудка, который мы сейчас обсуждаем, справедлив
близкий нам более "слабый", чем попперовский, тезис о знаковой природе
знания, который блокирует ситуацию "тайного", не выразимого в словах
знания, отстаиваемого, например, мистиками.
3) Разрешение этой сложной и самостоятельной проблемы (размыкание
герменевтического круга типа "курица - яйцо"), которую на наш взгляд можно
решить по пути прослеживания генезиса сознания, не входит в задачи данного
исследования статьи, хотя некоторые подходы к решению проблемы генезиса
сознания будут намечены по ходу статьи.
4) Отметим, что интересный подход исследования знания в несубстратном ключе
(постулирование знания как "волны"), правда, с некоторым преувеличением
роли физического корпускулярно-волнового дуализма к области сознательных
явлений, представлен в работах М. Розова [4].
5) Обратим внимание на то, что введенное различение позволяет совершенно
по-новому рассмотреть дилемму "материализм-идеализм". В рамках нашего
различения она превращается в дилемму двух взаимодополнительных
исследовательских подходов. Идеальное как несубстратное противостоит уже не
материальному, а субстратному, "вещному".
6) Обратим внимание на некоторый нежелательный оттенок закавыченного
выражения, который состоит в том, что идея как таковая уже есть, например в
платоновском "мире идей" или в качестве "врожденной идеи" (Декарт). Для
более точной экспликации нашей мысли, близкой к конструктивизму Канта, надо
было бы сказать не столько о "схватывании" имеющейся, сколько о порождении
новой идеи.
7) Обратим внимание, что сознание понимается нами в
декартовско-кантовско-гуссерлевском смысле как некоторая инстанция cogito,
в рамках которого несущественно, например, фрейдовское выделение
подсознательных, или бессознательных компонентов, поскольку они тоже входят
в область сознания; более существенным в данном случае оказывается
различение "сознание versus психика" как указание на два принципиально
различных механизма переработки информации, а за основу нашей методологии
взят кантовский анализ сознания, предложенный в [9].
8) Цель предлагаемой нами редукции, в отличие от собственно
феноменологической редукции, не столь радикальна. Она предназначена для
выявления "первичного" культурного горизонта восприятия, т.е. тех
предрассудков, которые составляют "обыденное" мировоззрение, картину мира
"здравого смысла", за счет "снятия" других, более "тонких" и специальных
наслоений. Если воспользоваться бэконовской классификацией "идолов разума",
то наша задача - снятие всех остальных "идолов", кроме "идолов рода".
Например, наш анализ не предполагает радикального отказа от так называемой
вещной онтологии, рассматривающего "мир" как некоторую совокупность вещей,
что осуществляется Л. Витгенштейном в "Логико-философском трактате",
предложившего трактовать "мир" как совокупность "фактов" (со-бытий), а не
как совокупность "вещей" [10; см. также дискуссию в 10-a].
9) Заметим, что данное нами описание не достигает уровня первичного
феноменологического описания, поскольку включает отсылки к более слабым,
чем дом, но тем не менее "картинкам" ("образам"), а именно: к предметам
прямоугольной формы, которые также в непосредственном акте восприятия нашим
органам чувств не даны. Можно сказать, что данное нами выше описание
основано на менее конкретном (более "слабом"), но тем не менее уже
имеющемся у нас знании, т.е. априорном по отношению к данному восприятию
знания о прямоугольниках, по отношению к которому можно, в свою очередь,
также поставить вопрос о механизмах генезиса этого более "слабого" знания.
Однако это замечание не только не противоречит нашему анализу, но,
наоборот, подтверждает высказанный ранее "сильный" тезис об опосредованном
характере любого знания.
10) Видимо, "объемность" (трехмерность) предмета восприятия для
формулирования здесь столь радикального тезиса о принципиальной
невозможности его опытного "схватывания" играет в данном случае
существенную роль, поскольку "плоскостные" объекты в определенном смысле
могут быть "схвачены" целиком в опыте, причем известен даже принцип этого
"схватывания", реализованный в механизме телевизионной развертки.
11) Отметим, что анализ феномена "видения дома" осложняется двумя
обстоятельствами. Во-первых, здесь присутствует не только временной, но и
пространственный синтез, характерный для восприятия предметов "внешнего"
восприятия. Во-вторых, в феномене "видения дома" помимо смыслового
конструирования "здесь и сейчас", характерного для способа бытийствования,
например, мелодии, присутствует более инерционное субстанциональное
конструирование: дом построен и бытийствует независимо от акта его
сознательного "схватывания" в восприятии.
12) Обратим внимание на то, что до появления сознания "экрана", где можно
поместить "психические данные", не было. Собственно сознание и есть этот
пустой экран, "форма", предназначенная для представления и преобразования
"психических данных". В этом смысле сознание есть аристотелевская душа,
которая является "формой форм", предназначенной для представления
некоторого уже "оформленного" содержания. Другое дело, что оформление
содержания в "форму", что для Аристотеля выступает в качестве первичных
феноменов, - также результат действия сознательных механизмов. Задача
данного исследования - экспликация этих сознательных механизмов.
13) Т.е. необходимо выделить еще один важный компонент сознательного
механизма обработки информации - способность памяти, - на котором мы не
будем здесь специально останавливаться.
14) Отметим, что анализ деятельности воображения при более внимательном
рассмотрении показывает, что синтетическая деятельность в чистом виде, без
определенных аналитически-абстрагирующих рассудочных процедур сознания, в
общем случае невозможна. Принципиальный вопрос, который можно поставить в
этой связи, таков: какая из этих деятельностей является первичной? Кант не
дает однозначного ответа на этот вопрос, хотя эволюция кантовских взглядов,
осуществленная им во 2-м издании "Критики чистого разума" [9] и последующих
его работах, дает повод для приписывания ему ответа о приоритете
аналитических (рассудочных) процедур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65