Однако
жизненные проблемы могут быть по-разному представлены.
Во-первых, жизненные проблемы могут существовать только в виде образов. Это
означает, что ситуация возникла (она известна, прочувствована), причем она
продолжается и далее, то есть имеется возможность пребывания в ней. Если
ситуации нет, то проблема не возникает вовсе. Если ситуация безвозвратно
завершилась, то проблема исчезает, хотя переживание, воспоминание о
ситуации может остаться. Проблемы-образы не подразделяются в соответствии с
заранее обозначенным предметом, каким-либо теоретическим принципом,
областями исследования и т.д., поскольку в жизни все это совмещено и
неделимо. Однако отсутствие необразных средств выражения, адекватно
отображающих проблемы (полностью поглощающих эти проблемы) не означает
слитности самих образов, существования только единой ситуации. Разделение
проблем-образов проводится в соответствии с той или иной включенностью в
них самого человека и обстоятельств, в которых он пребывает. Это означает
вычленение из ситуации человека ("вот он, я"), его действия ("вот что я
делаю"), окружающего мира ("вот на что я действую"), высшей и неизвестной
причины данной ситуации, или бога ("что-то такое, что мне неподвластно и
может неожиданно перевернуть всю ситуацию"). Но тогда любая жизненная
проблема в ракурсе аналогичности является философской, если смотреть на нее
с позиции выделения фундаментальных схем образов. Даже проблема покупки
хлеба в соседнем магазине при должном видении предстает как проблема
пропитания ради поддержания жизни, проблема целесообразности траты времени,
проблема лени, проблема общения, проблема страдания, проблема "хлеба
насущного", даваемого нам Господом "днесь", и так далее. Философские
проблемы-образы присутствуют в любых жизненных проблемах, а акцентация
внимания на них свидетельствует о философском складе ума, о любви к
мудрости, заключающейся в стремлении подняться до аналогического,
коррелятивного (по отношению к другим ситуациям) видения ситуации.
Философская проблема не является абстрагированием ряда более частных
проблем, она есть их насыщенное видение без потери какого-либо содержания.
Любомудрие не означает глупости в частных ситуациях; скорее, философ видит
эти частные ситуации в их соотношении, в аналогической перспективе, что
иногда обуславливает весьма странный для собеседника ракурс в подходе к
ситуации. Можно сказать, что в жизни философ воспринимает ситуации с точки
зрения единства их ролевых функций.
Второй разновидностью жизненных проблем выступают проблемы-действия,
относительно которых проблемы-образы имеющихся ситуаций выполняют роль
основания. Проблема-действие состоит в реальном осуществлении совокупности
действий для потребного преобразования ситуации. Проблемы-действия суть
тотальность действия, или деятельность. Следует отметить, что такие
проблемы напрямую связаны с целями: именно цели обеспечивают производимым
действиям целостность, превращая их в целедостигающую деятельность.
Проблемы-действия, или деятельность, есть целедостижение. Действия в
процессе целедостижения выстраиваются в цепочки (алгоритмы), причем оценка
и корректировка результатов (достигнутой цели) производится посредством
сравнения образа вновь созданной ситуации и ситуации исходной.
Проблема-действие в ретроспективной оценке является как бы "медиатором"
начальной и заключительной проблем-образов, если рассматривать деятельность
уже свершившуюся; если же деятельность только предстоит, то
проблема-действие соединяет начальную проблему-образ и цель, причем
последняя проблемой покуда не является.
Как и проблемы-образы, все без исключения проблемы-действия несут в себе
момент философичности. Любая деятельность, даже самая "приземленная", может
быть взята в срезе ее схемы, свойственного этой деятельности "архетипа"
субъект-объектного отношения. Именно на этом строится большое количество
учений, в которых концепция дается в виде последовательности действий
учителя (зачастую парадоксальных, а иногда даже пугающих, приводящих
учеников в трепет), которые надо осознать, то есть создать персональную
философскую проблему-образ на основании данной учителем проблемы-действия,
а далее перевести ее в собственную, новую ситуацию (проблему-образ).
Например, в концепции Карлоса Кастанеды обучение в "европейском" смысле
отвергается как пустое сотрясание воздуха. Ученики под влиянием
осторожного, экстравагантного или рассчитанно шокирующего, необычного
воздействия наставника и бенефактора (контр-наставника) разрушают свое
представление о реальности и возможностях человека, создавая взамен него
новое, кстати, невыразимое в словах. Такая философия видит своей задачей
"перевернуть мир обучаемого", заставив его преобразиться, и, главное,
начать действовать по-новому. Собственно философские проблемы-действия
являются как бы схемами деятельности, предзадающими очередность и сам набор
допустимых действий. Деятельностно ориентированный философ находится под
влиянием аналогического образа действий, то есть действует принципиально.
Такое действие не означает глупости в частных делах; скорее, философ более
последователен в своих действиях, то есть более деятелен. В действиях он,
если уж принципиально убежден в своей позиции, самый прагматик из
прагматиков, самый циник из циников, самый идеалист из идеалистов, самый
неверующий из неверующих и верующий из верующих... Концептуальная,
"философская" последовательность во всех поступках, отсутствие сбоя и
растерянных метаний за исключением периодов творческих кризисов и смены
философских взглядов, невозмутимость действий, тяга к пророческому слову
(слову, сотрясающему сложившуюся деятельность) - удел прирожденного
философа, философа по поступкам, а не по образованию или профессии.
Наконец, увенчивают иерархию жизненных проблем проблемы вербализованные, в
которых ситуация выражена с помощью некоторых знаковых средств. Интересно,
что и сама ситуация в таком случае может иметь знаковый характер. Будучи
обозначением и, тем самым, рефлексией над действием, вербализованные
проблемы расчленяют предмет там, где он был деятельностно и образно
нерасчленим. В результате жизненные проблемы превращаются в проблемы
профессиональные, описываемые с помощью понятий. Вербализованные
философские проблемы являются ракурсом профессиональных, они выхватывают
момент аналогичности различных профессиональных проблем. Однако цена,
которую платит философия за право пользоваться словами, весьма высока: это
опосредование словами образов ситуаций и действий по их изменению,
почкование одной и той же философской проблемы в разных вербальных
выражениях, варьирование смыслов и жонглирование ими. Многообразие понятий
и неоднозначность их смыслов делает строительство "Вавилонской башни"
философии с помощью вербальных средств затруднительным.
Использование в философских концепциях естественно сложившихся языков
нагружает эти концепции побочными смыслами, которые свойственны обычным
словам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
жизненные проблемы могут быть по-разному представлены.
Во-первых, жизненные проблемы могут существовать только в виде образов. Это
означает, что ситуация возникла (она известна, прочувствована), причем она
продолжается и далее, то есть имеется возможность пребывания в ней. Если
ситуации нет, то проблема не возникает вовсе. Если ситуация безвозвратно
завершилась, то проблема исчезает, хотя переживание, воспоминание о
ситуации может остаться. Проблемы-образы не подразделяются в соответствии с
заранее обозначенным предметом, каким-либо теоретическим принципом,
областями исследования и т.д., поскольку в жизни все это совмещено и
неделимо. Однако отсутствие необразных средств выражения, адекватно
отображающих проблемы (полностью поглощающих эти проблемы) не означает
слитности самих образов, существования только единой ситуации. Разделение
проблем-образов проводится в соответствии с той или иной включенностью в
них самого человека и обстоятельств, в которых он пребывает. Это означает
вычленение из ситуации человека ("вот он, я"), его действия ("вот что я
делаю"), окружающего мира ("вот на что я действую"), высшей и неизвестной
причины данной ситуации, или бога ("что-то такое, что мне неподвластно и
может неожиданно перевернуть всю ситуацию"). Но тогда любая жизненная
проблема в ракурсе аналогичности является философской, если смотреть на нее
с позиции выделения фундаментальных схем образов. Даже проблема покупки
хлеба в соседнем магазине при должном видении предстает как проблема
пропитания ради поддержания жизни, проблема целесообразности траты времени,
проблема лени, проблема общения, проблема страдания, проблема "хлеба
насущного", даваемого нам Господом "днесь", и так далее. Философские
проблемы-образы присутствуют в любых жизненных проблемах, а акцентация
внимания на них свидетельствует о философском складе ума, о любви к
мудрости, заключающейся в стремлении подняться до аналогического,
коррелятивного (по отношению к другим ситуациям) видения ситуации.
Философская проблема не является абстрагированием ряда более частных
проблем, она есть их насыщенное видение без потери какого-либо содержания.
Любомудрие не означает глупости в частных ситуациях; скорее, философ видит
эти частные ситуации в их соотношении, в аналогической перспективе, что
иногда обуславливает весьма странный для собеседника ракурс в подходе к
ситуации. Можно сказать, что в жизни философ воспринимает ситуации с точки
зрения единства их ролевых функций.
Второй разновидностью жизненных проблем выступают проблемы-действия,
относительно которых проблемы-образы имеющихся ситуаций выполняют роль
основания. Проблема-действие состоит в реальном осуществлении совокупности
действий для потребного преобразования ситуации. Проблемы-действия суть
тотальность действия, или деятельность. Следует отметить, что такие
проблемы напрямую связаны с целями: именно цели обеспечивают производимым
действиям целостность, превращая их в целедостигающую деятельность.
Проблемы-действия, или деятельность, есть целедостижение. Действия в
процессе целедостижения выстраиваются в цепочки (алгоритмы), причем оценка
и корректировка результатов (достигнутой цели) производится посредством
сравнения образа вновь созданной ситуации и ситуации исходной.
Проблема-действие в ретроспективной оценке является как бы "медиатором"
начальной и заключительной проблем-образов, если рассматривать деятельность
уже свершившуюся; если же деятельность только предстоит, то
проблема-действие соединяет начальную проблему-образ и цель, причем
последняя проблемой покуда не является.
Как и проблемы-образы, все без исключения проблемы-действия несут в себе
момент философичности. Любая деятельность, даже самая "приземленная", может
быть взята в срезе ее схемы, свойственного этой деятельности "архетипа"
субъект-объектного отношения. Именно на этом строится большое количество
учений, в которых концепция дается в виде последовательности действий
учителя (зачастую парадоксальных, а иногда даже пугающих, приводящих
учеников в трепет), которые надо осознать, то есть создать персональную
философскую проблему-образ на основании данной учителем проблемы-действия,
а далее перевести ее в собственную, новую ситуацию (проблему-образ).
Например, в концепции Карлоса Кастанеды обучение в "европейском" смысле
отвергается как пустое сотрясание воздуха. Ученики под влиянием
осторожного, экстравагантного или рассчитанно шокирующего, необычного
воздействия наставника и бенефактора (контр-наставника) разрушают свое
представление о реальности и возможностях человека, создавая взамен него
новое, кстати, невыразимое в словах. Такая философия видит своей задачей
"перевернуть мир обучаемого", заставив его преобразиться, и, главное,
начать действовать по-новому. Собственно философские проблемы-действия
являются как бы схемами деятельности, предзадающими очередность и сам набор
допустимых действий. Деятельностно ориентированный философ находится под
влиянием аналогического образа действий, то есть действует принципиально.
Такое действие не означает глупости в частных делах; скорее, философ более
последователен в своих действиях, то есть более деятелен. В действиях он,
если уж принципиально убежден в своей позиции, самый прагматик из
прагматиков, самый циник из циников, самый идеалист из идеалистов, самый
неверующий из неверующих и верующий из верующих... Концептуальная,
"философская" последовательность во всех поступках, отсутствие сбоя и
растерянных метаний за исключением периодов творческих кризисов и смены
философских взглядов, невозмутимость действий, тяга к пророческому слову
(слову, сотрясающему сложившуюся деятельность) - удел прирожденного
философа, философа по поступкам, а не по образованию или профессии.
Наконец, увенчивают иерархию жизненных проблем проблемы вербализованные, в
которых ситуация выражена с помощью некоторых знаковых средств. Интересно,
что и сама ситуация в таком случае может иметь знаковый характер. Будучи
обозначением и, тем самым, рефлексией над действием, вербализованные
проблемы расчленяют предмет там, где он был деятельностно и образно
нерасчленим. В результате жизненные проблемы превращаются в проблемы
профессиональные, описываемые с помощью понятий. Вербализованные
философские проблемы являются ракурсом профессиональных, они выхватывают
момент аналогичности различных профессиональных проблем. Однако цена,
которую платит философия за право пользоваться словами, весьма высока: это
опосредование словами образов ситуаций и действий по их изменению,
почкование одной и той же философской проблемы в разных вербальных
выражениях, варьирование смыслов и жонглирование ими. Многообразие понятий
и неоднозначность их смыслов делает строительство "Вавилонской башни"
философии с помощью вербальных средств затруднительным.
Использование в философских концепциях естественно сложившихся языков
нагружает эти концепции побочными смыслами, которые свойственны обычным
словам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65