Он тоже
повернулся на секунду к Лиз и Алану, и те увидели, что на них смотрят
глаза Джорджа Старка с лица Тада Бомонта. - Идите. Выметайтесь.
8
Лиз остановилась на половине лестницы. Алан почти наткнулся на нее.
Она пристально к чему-то присматривалась через стеклянную стену гостиной.
Весь мир вокруг дома был заполнен птицами. Лоджия была просто забита
воробьями, уклон к озеру почернел от них, а небо над озером было покрыто
тучами птиц, летящих с запада к дому Бомонтов.
- О, мой Бог, - только и произнесла Лиз.
Алан схватил ее за руку.
- Будь потише. Не дай ему услышать тебя.
- Но что...
Шериф повел ее вниз по лестнице, по-прежнему крепко держа за руку.
Когда они оказались в кухне, Алан рассказал Лиз остальную часть переданной
ему сегодня утром информации от доктора Притчарда. Тот разговор сейчас
казался ему столь давним, словно тысячу лет назад.
- Что же это означает? - прошептала Лиз. Ее бледное лицо стало серым.
- Алан, я так боюсь.
Он взял ее за руки, будучи уверенным, что если он сам не менее сильно
испуган, этот жест все же должен успокаивающе действовать на абсолютное
большинство женщин.
- Я не знаю, - сказал шериф, - но уверен, что воробьи здесь, потому
что либо Тад, либо Старк призвали их. Я почти уверен, что это Тад. Потому
что он должен был их видеть, когда приехал. Он их видел, но не упомянул об
этом.
- Алан, он уже не прежний Тад.
- Я знаю.
- Часть его любит Старка. Часть его любит Старка... его темная часть.
- Я знаю.
Они подошли к окну холла около телефонного столика и выглянули
наружу. Подъездная дорожка была усеяна воробьями, и все деревья, и та
тропинка, которая окружала сарай, где по-прежнему лежал револьвер.
"Фольксваген" Роули попросту исчез под живым ковром из воробьев.
Но на "Торнадо" Джорджа Старка воробьев совсем не было видно. И даже
на ближайшей к машине части дорожки их тоже не было. Словно кто-то провел
круглую границу запретной зоны, которая защищала это место от вторжения
птиц.
Птица ударилась о стекло с мягким и глухим стуком. Лиз издала легкий
крик. Другие воробьи неустанно прибывали и прибывали - огромная их волна
словно захлестнула холм - и их число все увеличивалось.
- Даже если они пришли на помощь к Таду, - сказала Лиз, - он не
сможет их применить против Старка. Часть Тада безумна, Алан. Она всегда
была безумной. Он... он любит ее.
Алан ничего не сказал, но он это тоже понимал. Он это чувствовал.
Все это подобно кошмарному сну, - сказала Лиз. - Я бы желала
проснуться. Я бы желала проснуться и увидеть, что все идет, как и прежде,
давно. Не так, как это было перед появлением Клоусона, а так, как это было
до Старка.
Алан кивнул.
Она взглянула на него. - Так что мы должны сейчас делать?
- Мы будем заниматься тяжелым делом, - ответил Пэнборн. - Мы будем
ждать.
9
Вечер, казалось, неотвратимо наступал, последние солнечные лучи еле
мерцали на небе, солнце скрылось за горами на западной стороне озера, а
сами эти горы словно расступились, чтобы обеспечить проезд президентскому
кортежу в избирательный округ НьюГемпшира.
Оттуда прилетали последние отряды воробьев, спешивших присоединиться
к огромной армии своих пернатых собратьев. Алан и Лиз могли почувствовать
их огромное скопление на крыше дома, но все птицы молчали. Они тоже ждали.
Когда Лиз и Алан двинулись по комнате, их головы непроизвольно
повернулись кверху, словно радары в поисках какого-то сигнала. Они
прислушивались к шуму из кабинета, но за его экстравагантной стеклянной
дверью не слышалось ни единого шороха. Лиз даже не смогла услышать
гугуканье близнецов, при помощи которого они общались друг с другом. Она
надеялась, что малыши спят, но ей никак не удавалось заглушить внутренний
голос, который настаивал, что Старк уже убил их обоих, а заодно и Тада.
Тихо.
Бритвой, с которой он расставался.
Она сказала себе, что если бы что-то в этом роде произошло, воробьи
бы уже знали об этом, они бы что-то сделали - и эта мысль помогла ей, но
ненадолго. Воробьи были слишком великим неизвестным, окружившим их дом.
Бог знает, то они будут здесь делать... или когда.
Сумерки медленно переходили в ночной мрак, когда Алан хрипло
произнес: - Они ведь поменяются местами, если это продлится достаточно
долго? Тад начнет слабеть, а Старк начнет регенерировать.
Она была так потрясена, что почти выронила чашку кофе из рук.
- Да. Думаю, что так.
На озере прокричал лунь - единственный скорбный и резкий звук. Алан
подумал о тех наверху, двух комплектах близнецов, один из которых пока
отдыхает, а другой занят страшной схваткой в слившемся воедино их
воображении.
Снаружи птицы наблюдали и ожидали наступления ночной темноты.
"Те качели уже начали раскачиваться, - подумал шериф. - Конец Тада
поднимается, а конец Старка опускается. Там наверху за дверью, делящей
вход на две половинки, началась эта перемена".
"Это почти все, - думала Лиз. - Так или иначе".
И словно ее мысль должна была что-то вызвать к действию, Лиз вдруг
услышала, как задул ветер - странный, вихревой ветер. Только почему-то
поверхность озера оставалась столь же тихой и гладкой, как у кухонного
блюда. Она выглянула за стеклянную стену гостиной. "Алан", - попыталась
произнести Лиз, н голос не послушался ее. Но дело было и не в этом.
Наверху раздался странный и непонятный свистящий звук, словно нота,
извлеченная из сломанной флейты. Старк вдруг закричал резко и страшно: -
Тад! Что ты делаешь? Что ты делаешь? - последовал короткий звук, словно
выстрел игрушечного пистолета. Через мгновение Уэнди начала плакать.
А снаружи в кромешной тьме, воробьи, миллионы воробьев замахали
крыльями, готовясь взлететь.
Глава 26. ВОРОБЬИ ЛЕТАЮТ
1
Когда Лиз закрыла дверь и оставила обоих мужчин наедине, Тад открыл
свой блокнот и глянул на мгновение на его разлинованную страницу. Затем он
взял один из отточенных карандашей.
- Я собираюсь начать с торта, - сказал он Старку.
- Да, - ответил Старк. Выражение страстного нетерпения заполнило все
его лицо. - Это правильно.
Тад опустил карандаш на чистую страницу. Это был момент, всегда
доставлявший наибольшее счастье - как раз перед первым ударом. Это была
своего рода хирургия, в результате которой пациент почти всегда умирал, но
вы все равно прибегали к ней. Потому что это было тем единственным, что вы
могли сделать. Только это.
"Только помни, - подумал Тад. - Помни, что ты делаешь".
Но часть его - та часть, которая действительно хотела писать
"Стального Мэшина" - запротестовала.
Тад нагнулся вперед и начал заполнять словами чистое пространство на
бумаге.
СТАЛЬНОЙ МЭШИН
Джордж Старк
Глава I. Свадьба
Алексис Мэшин редко бывал эксцентричен, и для него иметь какие-либо
эксцентричные мысли в подобной ситуации было чем-то небывалым, с чем он
никогда ранее не сталкивался. И все же его вдруг осенило: "Из всех людей
на земле - сколько их?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
повернулся на секунду к Лиз и Алану, и те увидели, что на них смотрят
глаза Джорджа Старка с лица Тада Бомонта. - Идите. Выметайтесь.
8
Лиз остановилась на половине лестницы. Алан почти наткнулся на нее.
Она пристально к чему-то присматривалась через стеклянную стену гостиной.
Весь мир вокруг дома был заполнен птицами. Лоджия была просто забита
воробьями, уклон к озеру почернел от них, а небо над озером было покрыто
тучами птиц, летящих с запада к дому Бомонтов.
- О, мой Бог, - только и произнесла Лиз.
Алан схватил ее за руку.
- Будь потише. Не дай ему услышать тебя.
- Но что...
Шериф повел ее вниз по лестнице, по-прежнему крепко держа за руку.
Когда они оказались в кухне, Алан рассказал Лиз остальную часть переданной
ему сегодня утром информации от доктора Притчарда. Тот разговор сейчас
казался ему столь давним, словно тысячу лет назад.
- Что же это означает? - прошептала Лиз. Ее бледное лицо стало серым.
- Алан, я так боюсь.
Он взял ее за руки, будучи уверенным, что если он сам не менее сильно
испуган, этот жест все же должен успокаивающе действовать на абсолютное
большинство женщин.
- Я не знаю, - сказал шериф, - но уверен, что воробьи здесь, потому
что либо Тад, либо Старк призвали их. Я почти уверен, что это Тад. Потому
что он должен был их видеть, когда приехал. Он их видел, но не упомянул об
этом.
- Алан, он уже не прежний Тад.
- Я знаю.
- Часть его любит Старка. Часть его любит Старка... его темная часть.
- Я знаю.
Они подошли к окну холла около телефонного столика и выглянули
наружу. Подъездная дорожка была усеяна воробьями, и все деревья, и та
тропинка, которая окружала сарай, где по-прежнему лежал револьвер.
"Фольксваген" Роули попросту исчез под живым ковром из воробьев.
Но на "Торнадо" Джорджа Старка воробьев совсем не было видно. И даже
на ближайшей к машине части дорожки их тоже не было. Словно кто-то провел
круглую границу запретной зоны, которая защищала это место от вторжения
птиц.
Птица ударилась о стекло с мягким и глухим стуком. Лиз издала легкий
крик. Другие воробьи неустанно прибывали и прибывали - огромная их волна
словно захлестнула холм - и их число все увеличивалось.
- Даже если они пришли на помощь к Таду, - сказала Лиз, - он не
сможет их применить против Старка. Часть Тада безумна, Алан. Она всегда
была безумной. Он... он любит ее.
Алан ничего не сказал, но он это тоже понимал. Он это чувствовал.
Все это подобно кошмарному сну, - сказала Лиз. - Я бы желала
проснуться. Я бы желала проснуться и увидеть, что все идет, как и прежде,
давно. Не так, как это было перед появлением Клоусона, а так, как это было
до Старка.
Алан кивнул.
Она взглянула на него. - Так что мы должны сейчас делать?
- Мы будем заниматься тяжелым делом, - ответил Пэнборн. - Мы будем
ждать.
9
Вечер, казалось, неотвратимо наступал, последние солнечные лучи еле
мерцали на небе, солнце скрылось за горами на западной стороне озера, а
сами эти горы словно расступились, чтобы обеспечить проезд президентскому
кортежу в избирательный округ НьюГемпшира.
Оттуда прилетали последние отряды воробьев, спешивших присоединиться
к огромной армии своих пернатых собратьев. Алан и Лиз могли почувствовать
их огромное скопление на крыше дома, но все птицы молчали. Они тоже ждали.
Когда Лиз и Алан двинулись по комнате, их головы непроизвольно
повернулись кверху, словно радары в поисках какого-то сигнала. Они
прислушивались к шуму из кабинета, но за его экстравагантной стеклянной
дверью не слышалось ни единого шороха. Лиз даже не смогла услышать
гугуканье близнецов, при помощи которого они общались друг с другом. Она
надеялась, что малыши спят, но ей никак не удавалось заглушить внутренний
голос, который настаивал, что Старк уже убил их обоих, а заодно и Тада.
Тихо.
Бритвой, с которой он расставался.
Она сказала себе, что если бы что-то в этом роде произошло, воробьи
бы уже знали об этом, они бы что-то сделали - и эта мысль помогла ей, но
ненадолго. Воробьи были слишком великим неизвестным, окружившим их дом.
Бог знает, то они будут здесь делать... или когда.
Сумерки медленно переходили в ночной мрак, когда Алан хрипло
произнес: - Они ведь поменяются местами, если это продлится достаточно
долго? Тад начнет слабеть, а Старк начнет регенерировать.
Она была так потрясена, что почти выронила чашку кофе из рук.
- Да. Думаю, что так.
На озере прокричал лунь - единственный скорбный и резкий звук. Алан
подумал о тех наверху, двух комплектах близнецов, один из которых пока
отдыхает, а другой занят страшной схваткой в слившемся воедино их
воображении.
Снаружи птицы наблюдали и ожидали наступления ночной темноты.
"Те качели уже начали раскачиваться, - подумал шериф. - Конец Тада
поднимается, а конец Старка опускается. Там наверху за дверью, делящей
вход на две половинки, началась эта перемена".
"Это почти все, - думала Лиз. - Так или иначе".
И словно ее мысль должна была что-то вызвать к действию, Лиз вдруг
услышала, как задул ветер - странный, вихревой ветер. Только почему-то
поверхность озера оставалась столь же тихой и гладкой, как у кухонного
блюда. Она выглянула за стеклянную стену гостиной. "Алан", - попыталась
произнести Лиз, н голос не послушался ее. Но дело было и не в этом.
Наверху раздался странный и непонятный свистящий звук, словно нота,
извлеченная из сломанной флейты. Старк вдруг закричал резко и страшно: -
Тад! Что ты делаешь? Что ты делаешь? - последовал короткий звук, словно
выстрел игрушечного пистолета. Через мгновение Уэнди начала плакать.
А снаружи в кромешной тьме, воробьи, миллионы воробьев замахали
крыльями, готовясь взлететь.
Глава 26. ВОРОБЬИ ЛЕТАЮТ
1
Когда Лиз закрыла дверь и оставила обоих мужчин наедине, Тад открыл
свой блокнот и глянул на мгновение на его разлинованную страницу. Затем он
взял один из отточенных карандашей.
- Я собираюсь начать с торта, - сказал он Старку.
- Да, - ответил Старк. Выражение страстного нетерпения заполнило все
его лицо. - Это правильно.
Тад опустил карандаш на чистую страницу. Это был момент, всегда
доставлявший наибольшее счастье - как раз перед первым ударом. Это была
своего рода хирургия, в результате которой пациент почти всегда умирал, но
вы все равно прибегали к ней. Потому что это было тем единственным, что вы
могли сделать. Только это.
"Только помни, - подумал Тад. - Помни, что ты делаешь".
Но часть его - та часть, которая действительно хотела писать
"Стального Мэшина" - запротестовала.
Тад нагнулся вперед и начал заполнять словами чистое пространство на
бумаге.
СТАЛЬНОЙ МЭШИН
Джордж Старк
Глава I. Свадьба
Алексис Мэшин редко бывал эксцентричен, и для него иметь какие-либо
эксцентричные мысли в подобной ситуации было чем-то небывалым, с чем он
никогда ранее не сталкивался. И все же его вдруг осенило: "Из всех людей
на земле - сколько их?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129