После печали
удивление, наверное, то человеческое чувство, которое труднее всего
скрывать.
Первый полисмен ответил удивительно вежливым голосом:
- У нас есть все основания полагать, что это были вы, мистер Бомонт.
Поэтому мы и здесь.
4
Тад взглянул на него в полном изумлении, а через мгновение
рассмеялся. - Иисус Христос. Это сумасшествие.
- Вы хотите взять плащ, мистер Бомонт? - спросил другой полисмен. -
Там здорово моросит.
- Я не собираюсь идти с вами куда-либо, - ответил Тад с отсутствующим
видом, полностью игнорируя появившееся у Пэнборна выражение крайнего
нетерпения на лице. Тад напряженно думал.
- Я боюсь, что вы все же были здесь так или иначе замешаны, - сказал
шериф.
- Но должен быть другой, - сказал Тад и наконец вышел из себя. -
Когда это случилось?
- Мистер Бомонт, - сказал Пэнборн, говоря необычайно медленным и
очень заботливым голосом, как будто он говорил с четырехлетним малышом,
страстно желая внушить ему что-то. - Мы здесь совсем не для того, чтобы
давать вам информацию.
Лиз появилась в дверях с обоими детьми. Лицо ее страшно побледнело,
ее лоб горел как раскаленная лампа. - Это безумие, - сказала она, глядя то
на шерифа, то на патрульных, то снова на шерифа. - Безумие. Разве вы не
понимаете этого?
- Слушайте, - заявил Тад, подойдя к Лиз и обняв ее одной рукой. - Я
не убивал Хомера, шериф Пэнборн, но я понимаю теперь, почему вы так
разъярены. Поднимитесь со мной в кабинет. Давайте сядем и посмотрим, не
сможем ли мы все это выяснить здесь...
- Мне бы хотелось, чтобы вы взяли свой плащ, - сказал на это шериф.
Он посмотрел на Лиз. - Извините меня за эту накидку, но мне пришлось
промотаться сегодня все утро под этим проливным дождем. Мы наследили
здесь.
Тад взглянул на старшего из полисменов.
- Вы не смогли бы немного вразумить этого человека? Объясните ему,
что он избежит многих неприятностей и беспокойств, просто рассказав мне,
когда был убит Хомер. - И затем добавил после некоторого раздумья: - И
где. Если это было здесь, в Роке, я не представляю, что мог бы тут делать
Хомер... и, да, я не выезжал из Ладлоу, кроме как в университет, за
последние два с половиной месяца. - Он посмотрел на Лиз, и она кивнула.
Полисмен обдумал эти слова и затем заявил: - Позвольте нам недолго
посоветоваться.
Все трое спустились вниз, причем полисмены почти вели шерифа. Они
вышли за дверь на улицу. Как только дверь закрылась за ними, Лиз
разразилась градом вопросов. Тад слишком хорошо знал ее, чтобы
предполагать возможность проявления ее ужаса в нарастающем озлоблении,
даже ярости - хотя бы на полисменов, если уж не на известие о смерти
Хомера Гамаша. На самом деле, она готова была разрыдаться.
- Все идет нормально, - сказал он и поцеловал ее в щеку. После
раздумья он решил поцеловать Уильяма и Уэнди, которые выглядели все более
обеспокоенными.
- Я думаю, что патрульные уже поняли, что я говорю правду. Пэнборн...
ну он же знал Хомера. Ты тоже. Он просто дьявольски разъярился. К тому же,
судя по его виду и тону, у него должны быть какие-то неопровержимые
доказательства моего участия в этом убийстве, - подумал Тад, но не
высказал эту мысль.
Он подошел к двери прихожей и выглянул в боковое узкое окошко, как
это делала Лиз. Если бы не сложившаяся ситуация, то, что он увидел,
показалось бы ему очень забавным. Все трое стояли на одной ступеньке,
почти защищенные от дождя навесом, но все же не целиком, и проводили там
своего рода конференцию. Тад мог уловить звуки их голосов, но не смысл
сказанного. Он подумал, что они напоминают членов бейсбольной команды,
обсуждающих тактику игры во время решающего розыгрыша. Оба полисмена
что-то внушали Пэнборну, который качал головой и горячо возражал.
Тад вернулся в прихожую.
- Что они там делают? - спросила Лиз.
- Я не знаю, - сказал Тад, - но думаю, что патрульные из полиции
штата пытаются убедить шерифа рассказать мне, почему он так уверен, что
именно я убил Хомера Гамаша. Или хотя бы что-нибудь из той информации, что
он имеет по этому делу.
- Бедный Хомер, - прошептала она. - Это напоминает кошмарный сон.
Тад забрал у нее Уильяма и еще раз попросил ее не волноваться.
5
Полисмены вернулись через две минуты. Лицо Пэнборна было очень
мрачно. Тад предположил, что полисмены объяснили шерифу то, что Пэнборн
уже и сам знал, но никак не хотел принять во внимание: писатель не проявил
в своем поведении никаких признаков совершенного преступления.
- Хорошо, - сказал шериф. "Он пытается избежать скандала, - подумал
Тад, - н хорошо делает. Он играет роль не совсем последовательно, но тем
не менее очень хорошо, с большим чувством, особенно если учесть, что она
исполняется перед лицом подозреваемого номер один в совершенном убийстве
однорукого старика". - Эти господа просили меня задать вам здесь хотя бы
один вопрос, мистер Бомонт, и я сделаю это. Можете ли вы дать нам отчет,
чем и где вы занимались в период с одиннадцати вечера 31 мая до четырех
утра 1 июня?
Бомонты переглянулись. Тад почувствовал, что сердце его похолодело.
Оно не выскочило из его груди, нет, но он почувствовал себя так, словно
все канаты, поддерживающие сердце, вдруг оказались обрубленными. И сейчас
его сердце готово обрушиться вниз.
- Ты помнишь? - обратился он к жене. Он подумал, что тоже хорошо
помнит, но это было бы слишком большой удачей, чтобы быть правдой.
- Я уверена, что помню, - откликнулась Лиз. - Тридцать первое,
говорите вы? - Она смотрела на Пэнборна со все крепнущей надеждой.
Шериф обернулся, глядя подозрительно. - Да, мэм. Но я боюсь, что
вашего необдуманного слова будет достаточно...
Она не обращала уже на него внимания, ведя обратный отсчет дней на
пальцах. Вдруг она вскрикнула, как школьница. - Вторник! Вторник был
тридцать первое! - восклицала она, обращаясь к мужу. - Это был вторник.
Слава Богу!
Пэнборн смотрел на них с еще большим изумлением и подозрением.
Патрульные переглянулись, а затем посмотрели на Лиз. - Вы позволите и нам
быть в курсе дела, миссис Бомонт? - спросил один из полисменов.
- У нас была вечеринка в тот вечер во вторник тридцать первого, -
ответила она и подарила Пэнборну торжествующий нелюбезный взгляд. - Было
полным-полно народу! Ведь так, Тад?
- Я уверен, что так.
- В случае типа этого хорошее алиби само по себе вызывает подозрение,
- сказал шериф, но выглядел он неловко.
- Ох, вы глупый и самонадеянный человек! - взорвалась Лиз. На ее
щеках теперь заиграл румянец. Страх прошел, злость нарастала. Она
посмотрела на патрульных. - Если мой муж не имеет алиби по делу об этом
убийстве, к которому, как вы заявляете, он причастен, вы забираете его в
полицейский участок! Если же алиби есть, этот человек заявляет, что это,
скорее всего, означает, что Тад все равно как-то сделал это! Что же, вы
побаиваетесь немного честно поработать? Почему вы здесь?
- Теперь успокойся, Лиз, - спокойно проговорил Тад. - У них были
веские основания находиться здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129