Для того чтобы этот акт сличения выполнялся.
человеческая мысль должна быть активной, направленной па
объективную реальность. Утеря целенаправленности мышления
приводит не только к поверхностности и незавершенности суж-
дений, но ч к тому. что мышление перестает быть регулятором
леистви;! человека.
.Однако положение о том, что мышление является регулятором
1ствий, не следует понимать так, будто мышление следует рас-
иривать как источник, как движущую силу поведения. Ф.Эн-
ibC [2, 493] говорил: <Люди привыкли объяснять свои действия
своего мышления, вместо того, чтобы объяснять их из своих
гребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове,
узнаются), и этим путем с течением времени возникло то иде-
ястическое мировоззрение, которое овладело умами в особен-
сти со времени гибели античного мира>.
Следовательно, источником человеческого действия являются
ознанные потребности, возникшие в результате общественно-
удовой деятельности человека. Потребность, осознанная чело-
ICOM, выступает для него в виде конкретных жизненных целей и
дач. Реальная деятельность человека, направленная на достиже-
ie этих целей и разрешение данных задач, регулируется и кор-
>гируется мышлением. Мысль, пробужденная потребностью, ста-
>вится регулятором действия; для того чтобы мышление могло
гулировать поведение, оно должно быть целенаправленным,
штичным, личностно мотивированным.
Не существует мышления, оторванного от потребностей, мо-
вов, стремлений, установок, чувств человека, т.е. от личности в
дом. Об этом говорит С.Л.Рубинштейн {90, 87] в своей книге <О
плении и путях его исследования>: <Вопрос о мотивах, о по-
дениях анализа и синтеза мышления вообще... это по существу
эос об истоках, в которых берет свое начало тот или иной
делительный процесс>.
Л.С.Выготский постоянно подчеркивал, что мысль не после-
1яя инстанция, что сама мысль рождается не из другой мысли, а
1 мотивирующей сферы нашего сознания, которая охватывает
1ШИ влечения и потребности, наши интересы и побуждения,
1ШИ аффекты и эмоции.
При построении своей теории поэтапного формирования ум-
венных действий П.Я.Гальперин тоже указывает на необходи-
гсть прежде всего формирования мотива к действию.
За последние годы наметился подход к мышлению как дея-
льности управления поиском решения задач. Хотя этот аспект,
юдиктованный кибернетическими исследованиями, безуслов-
Q, оказался плодотворным для психологии мышления, он вмес-
? с тем вызывал у ряда исследователей односторонний подход в
Млизе процесса мышления; мышление стало рассматриваться
>к аналог работы электронно-вычислительных машин. Оно стало
Юдиться к элементарным информационным процессам, к ма-
Ипуляции символами. О.К.Тихомиров \107\ 31J замечает: <Если
распространение кибернетики привело к концентрации внима-
ния на общей принципиальной схеме всякой деятельности, то
проблема специфически человеческих особенностей деятельнос-
ти оказалась незаслуженно как бы отодвинутой на второй план>
Между тем, говоря о <пристрастной> природе человеческой
деятельности, А.Н.Леонтьев {56, 281] пишет, что <личностный
смысл выражает именно его (субъекта. - Б.3.) отношение к осоз-
наваемым объективным явлениям>.
Естественно, что измененный личностный смысл должен сыг-
рать существенную роль в строении и протекании мыслительной
деятельности.
Связь нарушения мышления с изменением мотивационной
сферы наблюдается при разных формах душевных болезней. Уже
при анализе того вида патологии мышления, который мы назы-
вали <искажением уровня обобщения>, мы можем по существу
говорить о нарушении мотивационного компонента мышления. Как
было указано, больные, у которых отмечалось подобное наруше-
ние, опирались в своих суждениях на признаки и свойства, не
отражавшие реальные отношения между объектами.
Особенно четко такие нарушения выступали при некоторых
экспериментальных пробах, требовавших выделения и отбора при-
знаков, на основе которых возможен синтез и обобщение (напри-
мер, при разных вариантах классификации объектов). Мы приво-
дили способы классификации подобных больных, когда ложка
могла быть объединена с автомобилем <по принципу движения>,
шкаф объединялся с кастрюлей, потому что у <обоих есть отвер-
стия>. Нередко предметы объединялись на основании их окраски,
расположения в пространстве или стиля рисунка. Подобная повы-
шенная облегченная актуализация формальных ассоциаций, не-
адекватных сближений была выявлена и другими исследователя-
ми. Так, Ю.Ф.Поляков и Т.К.Мелешко приводят пример, когда
больной видит сходство между карандашом и ботинком в том,
что <оба оставляют след>. Описывая подобные явления, они объяс-
няют их тем, что случайные, маловероятные связи актуализиру-
ются у больных с такой же частотой, как и упроченные. Это поло-
жение правильно. Следует, однако, разобраться в том, что
представляют собой в психологическом отношении понятия <су-
щественные>, <упроченные>, <значимые> или, наоборот, случай-
ные признаки или свойства предметов.
Значимым, существенным является для человека то, что при-
обрело смысл в его жизнедеятельности. Не частота появления того
или иного признака или свойства предмета делает его значимым
или существенным, а та осмысленность, та роль, которую этот
138
знак сыграл в жизни человека. Существенность признака и
ства, значимость самого предмета или явления зависят от того,
Їwu смысл они приобрели для него. Явление, предмет, событие
ууг в разных жизненных условиях приобретать разный смысл,
HI знания о них остаются те же. А.Н.Леонтьев прямо указывает,
явление меняется со стороны <смысла для личности>.
вместе с тем значение вещей, совокупность наших знаний о
к.остаются устойчивыми. Несмотря на то что личностная на-
вленность и содержание мотивов могут оказаться различны-
,,основная практическая деятельность формирует устойчивость
дметного значения вещей.
Даше восприятие мира всегда включает в себя и смысловое
мнение к нему, и его предметно объективное значение. При
1СТНЫХ обстоятельствах превалирует то одна, то другая сторо-
но обе они слиты в гармоническом единстве.
Конечно, изменение эмоций, сильные аффекты могут и здоро-
1 человека привести к тому, что предметы и их свойства начнут
гулать в каком-то измененном значении. Однако в эксперимен-
ной ситуации, как бы она ни была значима для больного, объек-
выступают в своей однозначной характеристике. Посуда всегда
пупает как посуда, а мебель - как мебель. При всех индивиду-
цых различиях - разнице в образовании, при всей разнородно-
мотивов, интересов - здоровый человек при необходимости
ссифицировать объекты не подходит к ложке как <движущему-
федмету>. Операция классификации может проводиться в более
( менее обобщенном плане, но предметное значение объекта,
оторым человек совершает ту или иную операцию, остается
эйчивым. Поэтому признаки, на основании которых проводится
Врация классификации, актуализирующиеся при этом свойства
ряметов носят в известной мере характер стандартности и ба-
вьности. У ряда наших больных шизофренией эта устойчивость
ьективного значения вещей нарушилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
человеческая мысль должна быть активной, направленной па
объективную реальность. Утеря целенаправленности мышления
приводит не только к поверхностности и незавершенности суж-
дений, но ч к тому. что мышление перестает быть регулятором
леистви;! человека.
.Однако положение о том, что мышление является регулятором
1ствий, не следует понимать так, будто мышление следует рас-
иривать как источник, как движущую силу поведения. Ф.Эн-
ibC [2, 493] говорил: <Люди привыкли объяснять свои действия
своего мышления, вместо того, чтобы объяснять их из своих
гребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове,
узнаются), и этим путем с течением времени возникло то иде-
ястическое мировоззрение, которое овладело умами в особен-
сти со времени гибели античного мира>.
Следовательно, источником человеческого действия являются
ознанные потребности, возникшие в результате общественно-
удовой деятельности человека. Потребность, осознанная чело-
ICOM, выступает для него в виде конкретных жизненных целей и
дач. Реальная деятельность человека, направленная на достиже-
ie этих целей и разрешение данных задач, регулируется и кор-
>гируется мышлением. Мысль, пробужденная потребностью, ста-
>вится регулятором действия; для того чтобы мышление могло
гулировать поведение, оно должно быть целенаправленным,
штичным, личностно мотивированным.
Не существует мышления, оторванного от потребностей, мо-
вов, стремлений, установок, чувств человека, т.е. от личности в
дом. Об этом говорит С.Л.Рубинштейн {90, 87] в своей книге <О
плении и путях его исследования>: <Вопрос о мотивах, о по-
дениях анализа и синтеза мышления вообще... это по существу
эос об истоках, в которых берет свое начало тот или иной
делительный процесс>.
Л.С.Выготский постоянно подчеркивал, что мысль не после-
1яя инстанция, что сама мысль рождается не из другой мысли, а
1 мотивирующей сферы нашего сознания, которая охватывает
1ШИ влечения и потребности, наши интересы и побуждения,
1ШИ аффекты и эмоции.
При построении своей теории поэтапного формирования ум-
венных действий П.Я.Гальперин тоже указывает на необходи-
гсть прежде всего формирования мотива к действию.
За последние годы наметился подход к мышлению как дея-
льности управления поиском решения задач. Хотя этот аспект,
юдиктованный кибернетическими исследованиями, безуслов-
Q, оказался плодотворным для психологии мышления, он вмес-
? с тем вызывал у ряда исследователей односторонний подход в
Млизе процесса мышления; мышление стало рассматриваться
>к аналог работы электронно-вычислительных машин. Оно стало
Юдиться к элементарным информационным процессам, к ма-
Ипуляции символами. О.К.Тихомиров \107\ 31J замечает: <Если
распространение кибернетики привело к концентрации внима-
ния на общей принципиальной схеме всякой деятельности, то
проблема специфически человеческих особенностей деятельнос-
ти оказалась незаслуженно как бы отодвинутой на второй план>
Между тем, говоря о <пристрастной> природе человеческой
деятельности, А.Н.Леонтьев {56, 281] пишет, что <личностный
смысл выражает именно его (субъекта. - Б.3.) отношение к осоз-
наваемым объективным явлениям>.
Естественно, что измененный личностный смысл должен сыг-
рать существенную роль в строении и протекании мыслительной
деятельности.
Связь нарушения мышления с изменением мотивационной
сферы наблюдается при разных формах душевных болезней. Уже
при анализе того вида патологии мышления, который мы назы-
вали <искажением уровня обобщения>, мы можем по существу
говорить о нарушении мотивационного компонента мышления. Как
было указано, больные, у которых отмечалось подобное наруше-
ние, опирались в своих суждениях на признаки и свойства, не
отражавшие реальные отношения между объектами.
Особенно четко такие нарушения выступали при некоторых
экспериментальных пробах, требовавших выделения и отбора при-
знаков, на основе которых возможен синтез и обобщение (напри-
мер, при разных вариантах классификации объектов). Мы приво-
дили способы классификации подобных больных, когда ложка
могла быть объединена с автомобилем <по принципу движения>,
шкаф объединялся с кастрюлей, потому что у <обоих есть отвер-
стия>. Нередко предметы объединялись на основании их окраски,
расположения в пространстве или стиля рисунка. Подобная повы-
шенная облегченная актуализация формальных ассоциаций, не-
адекватных сближений была выявлена и другими исследователя-
ми. Так, Ю.Ф.Поляков и Т.К.Мелешко приводят пример, когда
больной видит сходство между карандашом и ботинком в том,
что <оба оставляют след>. Описывая подобные явления, они объяс-
няют их тем, что случайные, маловероятные связи актуализиру-
ются у больных с такой же частотой, как и упроченные. Это поло-
жение правильно. Следует, однако, разобраться в том, что
представляют собой в психологическом отношении понятия <су-
щественные>, <упроченные>, <значимые> или, наоборот, случай-
ные признаки или свойства предметов.
Значимым, существенным является для человека то, что при-
обрело смысл в его жизнедеятельности. Не частота появления того
или иного признака или свойства предмета делает его значимым
или существенным, а та осмысленность, та роль, которую этот
138
знак сыграл в жизни человека. Существенность признака и
ства, значимость самого предмета или явления зависят от того,
Їwu смысл они приобрели для него. Явление, предмет, событие
ууг в разных жизненных условиях приобретать разный смысл,
HI знания о них остаются те же. А.Н.Леонтьев прямо указывает,
явление меняется со стороны <смысла для личности>.
вместе с тем значение вещей, совокупность наших знаний о
к.остаются устойчивыми. Несмотря на то что личностная на-
вленность и содержание мотивов могут оказаться различны-
,,основная практическая деятельность формирует устойчивость
дметного значения вещей.
Даше восприятие мира всегда включает в себя и смысловое
мнение к нему, и его предметно объективное значение. При
1СТНЫХ обстоятельствах превалирует то одна, то другая сторо-
но обе они слиты в гармоническом единстве.
Конечно, изменение эмоций, сильные аффекты могут и здоро-
1 человека привести к тому, что предметы и их свойства начнут
гулать в каком-то измененном значении. Однако в эксперимен-
ной ситуации, как бы она ни была значима для больного, объек-
выступают в своей однозначной характеристике. Посуда всегда
пупает как посуда, а мебель - как мебель. При всех индивиду-
цых различиях - разнице в образовании, при всей разнородно-
мотивов, интересов - здоровый человек при необходимости
ссифицировать объекты не подходит к ложке как <движущему-
федмету>. Операция классификации может проводиться в более
( менее обобщенном плане, но предметное значение объекта,
оторым человек совершает ту или иную операцию, остается
эйчивым. Поэтому признаки, на основании которых проводится
Врация классификации, актуализирующиеся при этом свойства
ряметов носят в известной мере характер стандартности и ба-
вьности. У ряда наших больных шизофренией эта устойчивость
ьективного значения вещей нарушилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70