Объяснить свой поступок не может.
Со второй половины 1945 г., несмотря на проводимое лечение, заметно
нарастает аспонтанность, вялость, адинамия, сонливость. 10.Х 1945 г. боль-
178
ой скончался. До последнего дня, несмотря на крайне тяжелое состояние,
4 на что не жаловался, охотно ел, заявлял лишь, что немного ослаб, по-
ому и лежит в постели.
На вскрытии обнаружены - диффузный гнойный лептоменингит, пре-
(ущественно базальный пахименингит в области костных дефектов, абс-
!сс правой лобной доли с прорывом в желудочковую систему.
Патологическое исследование выявило в лобной коре (46-е, 44-е и 10-е
ле) - субарахноидальные кровоизлияния, очаги размягчения с образо-
нием зернистых шаров и гнойный процесс с лимфоидно-плазмоцитар-
й инфильтрацией. Лимфоидно-плазмоцитарная инфильтрация отмеча-
лся в области подкорковых узлов и продолговатого мозга. На остальном
<ртяжении коры имеется лишь набухание нервных клеток. Архитектоника
ры не нарушена. Нервные клетки с хорошо выраженной нислевской
5станцией. Эпендима с бухтообразными неровностями и выпячивания-
. Отмечается прогрессивный характер астроцитарной глии. Ацидофилия.
и явления также больше выражены в лобном отделе мозга.
"...Данные экспериментально-психологического исследования. С боль-
км проведены три экспериментально-психологических исследо-
Jum: два в январе 1945 г. и третье - в июне 1945 г.
Во время первых двух исследований поведение больного было
рокойное, он беспрекословно подчинялся экспериментатору, при
IPM неоднократно брался за выполнение задания, не дослушав
Инструкции до конца. На замечание экспериментатора, что рань-
19 надо внимательно выслушать инструкцию, добродушно отве-
йал: <Ну, говорите, говорите, я вас слушаю> - и тут же отвле-
йлся на побочные раздражители. Все поведение больного, все его
ствия носили нецеленаправленный характер. Так, при предъяв-
снии картины, изображающей человека, проваливающегося в
Ц0рубь, людей, бегущих ему на помощь, столба у проруби с над-
1цсью <Осторожно> больной говорит: <Суматоха какая-то, парни
№ут, может, в атаку идут, война>. На замечание экспериментатора:
всмотритесь внимательнее, разве эти люди похожи на солдат?>
fW>Hou: <Да, вы правы, это не солдаты, это штатские, ну что же,
ржет это партизаны: они ведь по-разному были одеты>.
Экспериментатор: <Посмотрите внимательнее>.
Больной всматривается в человека, проваливающегося в про-
f6b:
Й>и этом больной не чувствует неловкости по поводу своей ошиб-
k никак не относится к ней).
(Экспериментатор: <Значит, вы ошиблись?>
Больной: <А кто его знает? Да, вероятно, ошибся. Бывает, что
ВИбешься>.
179
Больной не реагирует на замечание экспериментатора, не выра-
жает ни удивления, ни огорчения по поводу допущенной ошибки.
Приведенный пример показывает особую структуру наруше-
ний познавательной деятельности больного: она не сводится к
нарушению интеллектуальных операций и является индикатором
более общего <радикала> - его аспонтанности, утери возможно-
сти регулировать свои действия. Больной может выполнить экспе-
риментальное задание, требующее от него обобщения, например
он смог классифицировать объекты на основании какого-то при-
знака или передать содержание какого-нибудь текста, однако этот
модус выполнения не остается устойчивым, легко нарушается и
заменяется актуализацией случайных ассоциаций, которые не
перерабатываются и не анализируются больным.
А.РЛурия {65] указывает, что подобные больные не в состоя-
нии систематически проанализировать условия задачи. Он гово-
рит о том, что у этих больных отмечается дефект их предваритель-
ной ориентировочно-исследовательской деятельности. Логический
ход суждений заменяется осколками фраз, фрагментарными свя-
зями и ассоциациями. Об этом свидетельствуют и данные ис-
следования восприятия нашего больного, при котором выступил
чрезвычайно любопытный феномен. Больной, у которого не было
агностических расстройств, в некоторых случаях вел себя как аг-
ностик: он нечетко узнавал нарисованные предметы, если пред-
меты были несколько затушеваны или нарисованы пунктиром;
при настойчивой же просьбе экспериментатора посмотреть вни-
мательно больной узнавал эти предметы.
Аналогичное явление выступило у нашего больного при пока-
зе фигур Рубина, при фиксации которых фигура и фон попере-
менно меняются.
Известно, что если процесс смены фигуры и фона долго не
наступает, то достаточно обратить внимание испытуемого на воз-
можность такой смены, чтобы он смог произвольно вызвать этот
процесс. Наш больной не в состоянии был это сделать. Увидав в
фигуре <вазу>, он не смог увидеть <профиля>. <Что вы, доктор,
какие же это лица?> Точно так же этот больной не видел никаких
образов в пятнах Роршаха. <Кляксы какие-то>, <черные, белые,
розовые пятна, больше ничего>.
Таким образом, мы видим, что нарушение произвольности.
невозможность управлять своими действиями выступает у боль-
ного при любом исследовании. Аналогичные результаты были по-
лучены и у других больных этой группы. Бездумное поведение
больных в клинике и в трудовой ситуации, отсутствие отноше-
ния к своей работе - все это указывает на то, что действия
180
больных не были подчинены личностным целям и не регулиру-
ются ими,
Выполнение любого задания, в том числе и экспериментального,
предполагает понимание того, какое значение имеет выполняемая
работа в данной конкретной ситуации. Выполнение действия пред-
полагает и знание средств работы, но самое главное, человек дол-
жен уметь оценить, насколько его собственные действия соответст-
вуют поставленной задаче. А чтобы такая оценка могла осуще-
ствиться, необходимо, чтобы человек понимал свои цели и
1 возможности, чтобы он действовал из осознанных мотивов. Об
: этом хорошо сказал И.М.Сеченов {99, 167]: <Когда человек что-
-нибудь придумывает или силится что-нибудь вспомнить (все это
фигурное выражение), значит, мысль, которую он ищет, нужна
ему для какого-нибудь дела, иначе он был бы сумасшедший; дело
.и есть, стало быть, мотив, определяющий те темные процессы,
которые фигурно называются поисками или стараниями приду-
мать, припомнить>. Таким образом, И.М.Сеченов считает, что
. мысль и действия здорового человека должны быть направлены
1. делом, мотивом.
У описываемой группы больных отсутствовал мотив, ради ко-
торого они выполняли то или иное задание, совершали тот или
иной поступок.
Их действия были в равной степени как бездумными, так и
немотивированными. Их поведение не было обусловлено ни адек-
ватным отношением к окружающему, ни к себе. Они не осознава-
ли ни своих поступков, ни своих суждений, у них была анозогне-
зия не только по отношению к своей болезни, но и по отноше-
-яию к своему поведению.
Утеря возможности оценивать себя и других разрушила самым
гротескным образом деятельность больных; она являлась индика-
: -тором их глубокого личностного нарушения.
В заключение анализа спонтанности нам хотелось бы остано-
виться на одном, казалось бы, парадоксальном явлении. Неред-
ко вышеописанная сверхоткликаемость сочеталась у больных с
тенденцией к персеверациям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Со второй половины 1945 г., несмотря на проводимое лечение, заметно
нарастает аспонтанность, вялость, адинамия, сонливость. 10.Х 1945 г. боль-
178
ой скончался. До последнего дня, несмотря на крайне тяжелое состояние,
4 на что не жаловался, охотно ел, заявлял лишь, что немного ослаб, по-
ому и лежит в постели.
На вскрытии обнаружены - диффузный гнойный лептоменингит, пре-
(ущественно базальный пахименингит в области костных дефектов, абс-
!сс правой лобной доли с прорывом в желудочковую систему.
Патологическое исследование выявило в лобной коре (46-е, 44-е и 10-е
ле) - субарахноидальные кровоизлияния, очаги размягчения с образо-
нием зернистых шаров и гнойный процесс с лимфоидно-плазмоцитар-
й инфильтрацией. Лимфоидно-плазмоцитарная инфильтрация отмеча-
лся в области подкорковых узлов и продолговатого мозга. На остальном
<ртяжении коры имеется лишь набухание нервных клеток. Архитектоника
ры не нарушена. Нервные клетки с хорошо выраженной нислевской
5станцией. Эпендима с бухтообразными неровностями и выпячивания-
. Отмечается прогрессивный характер астроцитарной глии. Ацидофилия.
и явления также больше выражены в лобном отделе мозга.
"...Данные экспериментально-психологического исследования. С боль-
км проведены три экспериментально-психологических исследо-
Jum: два в январе 1945 г. и третье - в июне 1945 г.
Во время первых двух исследований поведение больного было
рокойное, он беспрекословно подчинялся экспериментатору, при
IPM неоднократно брался за выполнение задания, не дослушав
Инструкции до конца. На замечание экспериментатора, что рань-
19 надо внимательно выслушать инструкцию, добродушно отве-
йал: <Ну, говорите, говорите, я вас слушаю> - и тут же отвле-
йлся на побочные раздражители. Все поведение больного, все его
ствия носили нецеленаправленный характер. Так, при предъяв-
снии картины, изображающей человека, проваливающегося в
Ц0рубь, людей, бегущих ему на помощь, столба у проруби с над-
1цсью <Осторожно> больной говорит: <Суматоха какая-то, парни
№ут, может, в атаку идут, война>. На замечание экспериментатора:
всмотритесь внимательнее, разве эти люди похожи на солдат?>
fW>Hou: <Да, вы правы, это не солдаты, это штатские, ну что же,
ржет это партизаны: они ведь по-разному были одеты>.
Экспериментатор: <Посмотрите внимательнее>.
Больной всматривается в человека, проваливающегося в про-
f6b:
Й>и этом больной не чувствует неловкости по поводу своей ошиб-
k никак не относится к ней).
(Экспериментатор: <Значит, вы ошиблись?>
Больной: <А кто его знает? Да, вероятно, ошибся. Бывает, что
ВИбешься>.
179
Больной не реагирует на замечание экспериментатора, не выра-
жает ни удивления, ни огорчения по поводу допущенной ошибки.
Приведенный пример показывает особую структуру наруше-
ний познавательной деятельности больного: она не сводится к
нарушению интеллектуальных операций и является индикатором
более общего <радикала> - его аспонтанности, утери возможно-
сти регулировать свои действия. Больной может выполнить экспе-
риментальное задание, требующее от него обобщения, например
он смог классифицировать объекты на основании какого-то при-
знака или передать содержание какого-нибудь текста, однако этот
модус выполнения не остается устойчивым, легко нарушается и
заменяется актуализацией случайных ассоциаций, которые не
перерабатываются и не анализируются больным.
А.РЛурия {65] указывает, что подобные больные не в состоя-
нии систематически проанализировать условия задачи. Он гово-
рит о том, что у этих больных отмечается дефект их предваритель-
ной ориентировочно-исследовательской деятельности. Логический
ход суждений заменяется осколками фраз, фрагментарными свя-
зями и ассоциациями. Об этом свидетельствуют и данные ис-
следования восприятия нашего больного, при котором выступил
чрезвычайно любопытный феномен. Больной, у которого не было
агностических расстройств, в некоторых случаях вел себя как аг-
ностик: он нечетко узнавал нарисованные предметы, если пред-
меты были несколько затушеваны или нарисованы пунктиром;
при настойчивой же просьбе экспериментатора посмотреть вни-
мательно больной узнавал эти предметы.
Аналогичное явление выступило у нашего больного при пока-
зе фигур Рубина, при фиксации которых фигура и фон попере-
менно меняются.
Известно, что если процесс смены фигуры и фона долго не
наступает, то достаточно обратить внимание испытуемого на воз-
можность такой смены, чтобы он смог произвольно вызвать этот
процесс. Наш больной не в состоянии был это сделать. Увидав в
фигуре <вазу>, он не смог увидеть <профиля>. <Что вы, доктор,
какие же это лица?> Точно так же этот больной не видел никаких
образов в пятнах Роршаха. <Кляксы какие-то>, <черные, белые,
розовые пятна, больше ничего>.
Таким образом, мы видим, что нарушение произвольности.
невозможность управлять своими действиями выступает у боль-
ного при любом исследовании. Аналогичные результаты были по-
лучены и у других больных этой группы. Бездумное поведение
больных в клинике и в трудовой ситуации, отсутствие отноше-
ния к своей работе - все это указывает на то, что действия
180
больных не были подчинены личностным целям и не регулиру-
ются ими,
Выполнение любого задания, в том числе и экспериментального,
предполагает понимание того, какое значение имеет выполняемая
работа в данной конкретной ситуации. Выполнение действия пред-
полагает и знание средств работы, но самое главное, человек дол-
жен уметь оценить, насколько его собственные действия соответст-
вуют поставленной задаче. А чтобы такая оценка могла осуще-
ствиться, необходимо, чтобы человек понимал свои цели и
1 возможности, чтобы он действовал из осознанных мотивов. Об
: этом хорошо сказал И.М.Сеченов {99, 167]: <Когда человек что-
-нибудь придумывает или силится что-нибудь вспомнить (все это
фигурное выражение), значит, мысль, которую он ищет, нужна
ему для какого-нибудь дела, иначе он был бы сумасшедший; дело
.и есть, стало быть, мотив, определяющий те темные процессы,
которые фигурно называются поисками или стараниями приду-
мать, припомнить>. Таким образом, И.М.Сеченов считает, что
. мысль и действия здорового человека должны быть направлены
1. делом, мотивом.
У описываемой группы больных отсутствовал мотив, ради ко-
торого они выполняли то или иное задание, совершали тот или
иной поступок.
Их действия были в равной степени как бездумными, так и
немотивированными. Их поведение не было обусловлено ни адек-
ватным отношением к окружающему, ни к себе. Они не осознава-
ли ни своих поступков, ни своих суждений, у них была анозогне-
зия не только по отношению к своей болезни, но и по отноше-
-яию к своему поведению.
Утеря возможности оценивать себя и других разрушила самым
гротескным образом деятельность больных; она являлась индика-
: -тором их глубокого личностного нарушения.
В заключение анализа спонтанности нам хотелось бы остано-
виться на одном, казалось бы, парадоксальном явлении. Неред-
ко вышеописанная сверхоткликаемость сочеталась у больных с
тенденцией к персеверациям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70