С. Сигеле <Преступная толпа>
так как оно отражает грязь? Скорее обвиняйте проезжую дорогу
или лужи, или еще скорее - инспектора дорог, не обращающего
внимания на то, что вода застаивается и образует лужи>.
Не станем повторять глупых обвинений, возводимых на тех,
которые поднимают покрывало с многочисленных социальных
несправедливостей; они только констатируют истину; и если она
тягостна, то чья же это вина? Стендаль ответил очень опреде-
ленно: <обвиняйте большую дорогу, и гораздо больше - инспек-
тора дороги>.
Однако нужно согласиться, что обыкновенно не ограничивают-
ся одним только указанием на существующее зло и на способы
его исправления, совершаемого постепенно и вполне справедли-
во. Некоторые советуют жестокие и преступные средства, и это
те - скажут иные - которые возбуждают пролетариев против
богачей. Эволюционист в душе, я не могу одобрить тех, которые
хотят при помощи насилия дать возможность восторжествовать
известной идее: <насилие и истина, - сказал Паскаль, - это
две могущественные силы, не действующие друг на друга: исти-
на не может управлять насилием, и последнее никогда не поль-
зовалось для своих целей истиной>. Все это я утверждаю, как
теорию, как идеал, к которому стремится и которого, без сомне-
ния, достигнет человечество. На практике же и в нынешнее вре-
мя, к несчастью, иногда необходимо противоположное. Чтобы
это доказать, достаточно окинуть взором историю Италии во
второй половине нынешнего века: без революции мы не были бы
сегодня свободной нацией. С точки зрения истории, слова Пас-
каля: <1а и1о1епсе п'а ]ата1з зегу1 иН1етеп{ а 1а иёгИё> - бес-
смысленны; но поддерживать то же в теории было бы безрассуд-
ством, преступлением, так как мы должны делать все возможное
чтобы способствовать прогрессу во всем, не принося в жертву
людей. Во всяком случае, я думаю, что влияние известных опас-
ных учений сильно преувеличено, если последние излагаются
только в теории. <Мысль, - писал Милль, - что продавец пше-
ницы заставляет бедняков умирать с голода, или что частная
собственность, это - добро, похищенное у других, не должна
иметь препятствий к тому, чтобы быть напечатанной в журна-
лах; но ее следует наказывать по закону, раз она внушается сло-
весно толпе, находящейся перед продавцом пшеницы, или когда
ее с умыслом пропагандируют в большом собрании, при помощи
Преступления толпы
прокламаций>. Вы можете во всех журналах мира писать, что
необходимо отнять избыток у того, кто его имеет, но эти слова
убедят только таких субъектов, которые уже антропологически
расположены к воровству; они не будут иметь никакого значе-
ния для честного человека, так как <человек (по верному заме-
чанию Ферри) поступает сообразно со своими чувствами, а не
сообразно со своим образом мыслей>.
Итак все теории, даже самые жестокие, имеют весьма мало зна-
чения в нашей нравственной динамике; что имеет какое либо зна-
чение - так это наше чувство. Оно-то и говорит не только пролета-
риям, но и всем другим людям. Утонченность чувств варьирует у
индивидов и у классов индивидов; вообще те индивиды и те их
классы, которым в жизни приходится переносить более легкие не-
счастья, имеют гораздо более утонченную чувствительность.
Экономические трудности поражают богачей также тяжело,
как и пролетариев; вместе с появлением экономических бедствий
возникает много горя, много несчастий, не щадящих никого и
дающих всем право жаловаться. Если же все это справедливо,
если истинно, что только невзгоды и несправедливости делают
толпу недовольной, а не те или другие теории, могущие, самое
большее, только усилить это недовольство, то не должны ли мы
иметь хоть немного снисхождения к случайным и внезапным
эксцессам толпы?
Протестующие плебеи, как назвал их в заседании сената Элле-
ро, дают большую часть преступлений толпы, и их страдания -
истинная причина тех крайностей, на которые они решаются.
Относительно восстаний и тревог всякого рода можно сказать
то же, что и относительно двух друзей, когда один из них, всег-
да спокойный и молчаливый, делает другому сцену из-за пустя-
ка. - Из-за чего он ссорится? На это он не имеет ни малейшего
основания! - может воскликнуть кто-нибудь. Но более близкие
к нему ответят: - Да, вы ведь не знаете! Он был так огорчен!...
II
После этого отступления, которое однако было необходимо, вер-
немся к психологическому анализу толпы.
з*
С. Сигеле <Преступная толпа>
В конце предыдущей главы мы сказали, что численность уве-
личивает интенсивность душевных движений, и, вслед за Эспи-
насом, дали математическое доказательство этого явления. Те-
перь мы должны прибавить, что численность не только произво-
дит этот арифметический эффект, но что, сверх того, она сама по
себе является источником новых душевных движений. Числен-
ность дает всем своим единицам чувство их внезапного и необы-
чайного могущества. Они знают, что могут бесконтрольно упо-
требить все свое могущество, что их за это не осудят, не будут
наказывать; и эта уверенность придает им храбрость для совер-
шения поступков, которые они сами осуждают, чувствуя их не-
справедливость .
Всякая диктатура по необходимости приводит к деспотизму и
несправедливости, так как тот, кто имеет возможность сделать
все, на все решается. Это считается психологическим законом.
Таким образом вполне естественно, что 100, 1000, и 2000 че-
ловек, случайно собранные вместе, сознавая свою силу и видя
себя хозяевами известного места, считают себя вправе быть су-
дьями, а подчас даже и палачами. <Неожиданное всемогущество
и безнаказанность за убийство, - писал Тэн, - чересчур креп-
кое вино для человеческой головы: головокружение наступает
быстро, перед глазами появляются красные круги, и от исступ-
ления человек доходит до жестокости>.
В подобных случаях на сцене появляются самые зверские
страсти; даже в цивилизованном человеке просыпается мгновенно
свирепость, и чтобы объяснить это явление, нам почти против
воли приходится обратиться к гипотезе Барбаста и Лаверня: что
в человеке просыпается врожденное стремление к убийству себе
подобных, скрытое подобно огню, находящемуся под пеплом, но
ожидающее только искры, чтобы, вспыхнув, проявиться наружу.
Понятно, что этому-то мы и должны сверх внешних, выше-
означенных причин - приписать преступления толпы. Потому
что, если описание человеческого характера, сделанное Серги,
имеет твердое основание, а не представляет из себя простого
уподобления, то очень логично и естественно допустить, что са-
мые низкие слои характера подымаются наверх, когда психоло-
гическая буря совершенно переворачивает наш организм.
Однако то, что какой-нибудь человек, в особенности человек
народа, которого долгие века цивилизации приучили к состра-
Преступления толпы
данью, делается в одно мгновение неограниченным властителем
и в тоже время палачом, - не проходит для него безнаказанно.
Хотя его и толкает на преступление просыпающийся в нем ди-
кий инстинкт, хоть он и возбужден против своих жертв, нанося
им оскорбления и несправедливости, но при всем том он смутно
чувствует, что совершает какой-то необычайный поступок, и
душа его, подобно Макбетовой, <полна скорпионов>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87