Два мотива - полного произвола в допу-
щении ради каких-либо целей гипотез и соединенной с интел-
лектуальным удовлетворением практической пригодностью -
роднят эмпирический скептицизм, как он в несколько уклоняю-
щихся друг от друга формах представлен Эрнстом Махом и
Анри Пуанкарэ, с прагматизмом. Направления эти отличают-
ся друг от друга разве лишь тем, что естественнонаучный скеп-
тицизм, устанавливая понятия истины, подчеркивает более ин-
теллектуальный мотив, прагматизм же - практическую пригод-
ность. Истинно всякое предположение, с которым мы лучше
оперируем и легче можем оправдать его, чем всякое другое. Ис-
ходя из этой практической точки зрения, не страшатся даже
двойной истины и не отступают пред нею. Если для науки по-
стулатом будет детерминизм, а для морали - индетерминизм,
то, говорит Шиллер , мы преспокойно и должны быть как есте-
ствоиспытатели, детерминистами, а как моралисты, индетерми-
нистами и полагаться на то, что противоречие это как-либо раз-
Прагматическая философия
8сЫ11ег, 8^(1168 1п Нитап1ат, р. 368.
решится впоследствии, хотя мы заранее и не можем предвидеть,
каким образом это может произойти. В этом усиленном подчер-
кивании практической пригодности ясно сказывается утилитар-
ная примесь к прагматическому скептицизму. Однако этим не
исчерпаны еще все ингредиенты прагматического образа мыш-
ления. Прагматик отрицает абсолютное во всех его формах, сле-
довательно, отвергает он и абсолютный скепсис, оставляющий
дух наш неудовлетворенным; не менее отвергает он и догматиче-
ский утилитаризм, который стремится пересоздать мир, исходя
из своего построенного на основании быть может преходящих
культурных условий понятия о всеобщем благополучии. Против
такой и вообще против всякой теоретической односторонности
прагматическую философию предостерегает на её практическую
сторону направленный волюнтаризм. Она предоставляет челове-
ку выбрать веру там, где ему отказано в знании, она дает ему
упование на лучшее будущее, когда блага настоящего, у которых
утилитарист заимствует свой критерий ценности, оставляют не-
удовлетворенными индивидуальную потребность в счастье. Та-
ким образом, прагматизм переходит в неограниченный индиви-
дуализм: каждый человек - творец своих собственных идеалов,
никто не имеет права ограничивать его в этом свободном выборе;
а так как выбор идеалов естественным образом распространяется
прежде всего на области веры и надежды, не имеющие иных
границ, кроме тех, которые воля поставляет сама себе, то эта
свобода воли проявляется преимущественно в религиозных веро-
ваниях. Воля, направленная на познание, связана с принуди-
тельной силой фактов, моральная воля - с совместной жизнью с
другими людьми, воля же к вере связана лишь с самой волей, с
запросами собственного духа. Здесь царит она совершенно не-
ограниченно. Пусть моя вера кажется другому нелепой, но, пока
она удовлетворяет меня самого, она дает мне то, что я от неё
требую: вера успокаивает дух, утешает в горе и избавляет от зла.
Таким образом, безграничная свобода верить приводит, в конце
концов, к мистике, в которой также проявляются соединенные
индивидуализм и скептицизм, как находящиеся в тесном
сродстве с этой мистикой. И христианский анахорет, и ищущий
искупления грехов индус стремятся к уединению, чтобы жить
лишь с самими собой, а скептик Пиррон, от сомнения которого
не ускользнуло ничто, был верховным жрецом Аполлона. Однако,
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
мистика современных философов не может обойтись вполне без
науки. Поэтому она выстраивает из всех элементов, черпаемых
из окружающей культуры и из собственной потребности, своеоб-
разную религиозную метафизику.
2. ПРАГМАТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ
Нельзя понять прагматизм, если не обратить внимания прежде
всего на его философию религии. В своем наукоучении и морали
прагматизм остается связанным с внешними влияниями. Благо-
даря этому в наукоучении - скептицизм, а в моральной фило-
софии - утилитаризм слишком преобладают для того, чтобы
прагматизм мог вполне развить присущие ему волюнтаризм и
индивидуализм и развивающийся из них мистищизм. Это стано-
вится возможным лишь в философии религии, являющейся по-
этому вообще наиболее оригинальной частью этой философии; да
и вообще прагматизм возник, главным образом, из религиозных
мотивов. Важнейшим изложением прагматической философии
религии считается обыкновенно труд Джемса <Уапе^ез о? Ке-
Н^юиа Ехрепепсе> 1902 гЛ Однако это мнение справедливо
лишь при условии известных ограничений. Во-первых, нельзя
игнорировать остальную прагматическую литературу по религи-
озному вопросу, в особенности, относящиеся сюда другие сочи-
нения самого Джемса; во-вторых, не нужно забывать об особен-
ном способе изложения Джемса в указанном сочинении. <Мно-
гообразие религиозного опыта> состоит именно, главным обра-
зом, из примеров. Но примеры эти получают правильное осве-
щение лишь в заключительной главе, в которой Джемс в сжатой
форме резюмирует свои религиозно-философские убеждения. Поэ-
тому никак нельзя с одобрением отнестись к тому, что немецкий
переводчик <Многообразия религиозного опыта> выпустил как
раз эту заключительную главу, а замечание его, что глава эта
выпущена, во-первых, потому что она не согласуется с его лич-
ными убеждениями, и, во-вторых, потому что она не стоит ни в
^ Русск, пер. Уильям Джемс. Многообразие религиозного опыта. Пе-
ревод с английского В. Г. Малахиевой-Мирович и М. В. Шик под ред.
С. В. Лурье. Изд. журнала <Русская Мысль> М. 1910.
" \У. ^ате8, В1е геИ^озе ЕгИаЬгип^ 1п 1Ьгег МаптеЫйеЬеК;, Деи^сЬ
уоп О. \УоЬЬепп1п, 1907. Уопуог1. 8. XVIII.
В русском издании заключительная глава сохранена. См. стр. 511-
518 русск, пер. Прим.. пер.
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
какой связи с остальным содержанием книги, не выдерживает
критики; так как в первой части дает неудовлетворительную
мотивировку, во второй же - фактически неверно. Издатель,
желающий сделать доступным для публики известного автора,
не должен пускать из его труда ту часть, в которой, по мнению
самого автора, находится центр тяжести. А что так именно и
обстоит дело с произведением Джемса, что он собрал все эти до-
кументы, свидетельствующие о религиозном обращении, экстазе
и т. д. с единственной целью обосновать на них свою изложен-
ную в послесловии к <Многообразию> метафизику религии, - в
этом не может быть ни малейшего сомнения. Поэтому не выдер-
живает критики и вышеприведенное мнение переводчика <Мно-
гообразия> о том, что заключительное рассуждение не находится
ни в какой связи с предшествующим изложением. Скорее имен-
но из послесловия читатель узнает ту цель, ради которой Джемс
собирал свои примеры.
Примеры эти в высшей степени разнообразны. Они охваты-
вают собой литературу самых различных времен и народов,
посвященную историям обращения, пробуждения религиозного
чувства, вдохновенного экстаза. Филон Александрийский, бла-
женный Августин, святая Тереза, иудейские пророки, <Испо-
ведь> Толстого и других лиц, перешедших от светской жизни к
мечтательной религиозности, наконец, богатая литература ре-
лигиозных обращений, начиная от обычных форм пиэтисти-
ческой набожности до патологических экстатиков и визионе-
ров, - все это составляет в высшей степени пестрый материал
наследования, не лишенный однако, несмотря на это разнооб-
разие, некоторых общих черт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
щении ради каких-либо целей гипотез и соединенной с интел-
лектуальным удовлетворением практической пригодностью -
роднят эмпирический скептицизм, как он в несколько уклоняю-
щихся друг от друга формах представлен Эрнстом Махом и
Анри Пуанкарэ, с прагматизмом. Направления эти отличают-
ся друг от друга разве лишь тем, что естественнонаучный скеп-
тицизм, устанавливая понятия истины, подчеркивает более ин-
теллектуальный мотив, прагматизм же - практическую пригод-
ность. Истинно всякое предположение, с которым мы лучше
оперируем и легче можем оправдать его, чем всякое другое. Ис-
ходя из этой практической точки зрения, не страшатся даже
двойной истины и не отступают пред нею. Если для науки по-
стулатом будет детерминизм, а для морали - индетерминизм,
то, говорит Шиллер , мы преспокойно и должны быть как есте-
ствоиспытатели, детерминистами, а как моралисты, индетерми-
нистами и полагаться на то, что противоречие это как-либо раз-
Прагматическая философия
8сЫ11ег, 8^(1168 1п Нитап1ат, р. 368.
решится впоследствии, хотя мы заранее и не можем предвидеть,
каким образом это может произойти. В этом усиленном подчер-
кивании практической пригодности ясно сказывается утилитар-
ная примесь к прагматическому скептицизму. Однако этим не
исчерпаны еще все ингредиенты прагматического образа мыш-
ления. Прагматик отрицает абсолютное во всех его формах, сле-
довательно, отвергает он и абсолютный скепсис, оставляющий
дух наш неудовлетворенным; не менее отвергает он и догматиче-
ский утилитаризм, который стремится пересоздать мир, исходя
из своего построенного на основании быть может преходящих
культурных условий понятия о всеобщем благополучии. Против
такой и вообще против всякой теоретической односторонности
прагматическую философию предостерегает на её практическую
сторону направленный волюнтаризм. Она предоставляет челове-
ку выбрать веру там, где ему отказано в знании, она дает ему
упование на лучшее будущее, когда блага настоящего, у которых
утилитарист заимствует свой критерий ценности, оставляют не-
удовлетворенными индивидуальную потребность в счастье. Та-
ким образом, прагматизм переходит в неограниченный индиви-
дуализм: каждый человек - творец своих собственных идеалов,
никто не имеет права ограничивать его в этом свободном выборе;
а так как выбор идеалов естественным образом распространяется
прежде всего на области веры и надежды, не имеющие иных
границ, кроме тех, которые воля поставляет сама себе, то эта
свобода воли проявляется преимущественно в религиозных веро-
ваниях. Воля, направленная на познание, связана с принуди-
тельной силой фактов, моральная воля - с совместной жизнью с
другими людьми, воля же к вере связана лишь с самой волей, с
запросами собственного духа. Здесь царит она совершенно не-
ограниченно. Пусть моя вера кажется другому нелепой, но, пока
она удовлетворяет меня самого, она дает мне то, что я от неё
требую: вера успокаивает дух, утешает в горе и избавляет от зла.
Таким образом, безграничная свобода верить приводит, в конце
концов, к мистике, в которой также проявляются соединенные
индивидуализм и скептицизм, как находящиеся в тесном
сродстве с этой мистикой. И христианский анахорет, и ищущий
искупления грехов индус стремятся к уединению, чтобы жить
лишь с самими собой, а скептик Пиррон, от сомнения которого
не ускользнуло ничто, был верховным жрецом Аполлона. Однако,
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
мистика современных философов не может обойтись вполне без
науки. Поэтому она выстраивает из всех элементов, черпаемых
из окружающей культуры и из собственной потребности, своеоб-
разную религиозную метафизику.
2. ПРАГМАТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ
Нельзя понять прагматизм, если не обратить внимания прежде
всего на его философию религии. В своем наукоучении и морали
прагматизм остается связанным с внешними влияниями. Благо-
даря этому в наукоучении - скептицизм, а в моральной фило-
софии - утилитаризм слишком преобладают для того, чтобы
прагматизм мог вполне развить присущие ему волюнтаризм и
индивидуализм и развивающийся из них мистищизм. Это стано-
вится возможным лишь в философии религии, являющейся по-
этому вообще наиболее оригинальной частью этой философии; да
и вообще прагматизм возник, главным образом, из религиозных
мотивов. Важнейшим изложением прагматической философии
религии считается обыкновенно труд Джемса <Уапе^ез о? Ке-
Н^юиа Ехрепепсе> 1902 гЛ Однако это мнение справедливо
лишь при условии известных ограничений. Во-первых, нельзя
игнорировать остальную прагматическую литературу по религи-
озному вопросу, в особенности, относящиеся сюда другие сочи-
нения самого Джемса; во-вторых, не нужно забывать об особен-
ном способе изложения Джемса в указанном сочинении. <Мно-
гообразие религиозного опыта> состоит именно, главным обра-
зом, из примеров. Но примеры эти получают правильное осве-
щение лишь в заключительной главе, в которой Джемс в сжатой
форме резюмирует свои религиозно-философские убеждения. Поэ-
тому никак нельзя с одобрением отнестись к тому, что немецкий
переводчик <Многообразия религиозного опыта> выпустил как
раз эту заключительную главу, а замечание его, что глава эта
выпущена, во-первых, потому что она не согласуется с его лич-
ными убеждениями, и, во-вторых, потому что она не стоит ни в
^ Русск, пер. Уильям Джемс. Многообразие религиозного опыта. Пе-
ревод с английского В. Г. Малахиевой-Мирович и М. В. Шик под ред.
С. В. Лурье. Изд. журнала <Русская Мысль> М. 1910.
" \У. ^ате8, В1е геИ^озе ЕгИаЬгип^ 1п 1Ьгег МаптеЫйеЬеК;, Деи^сЬ
уоп О. \УоЬЬепп1п, 1907. Уопуог1. 8. XVIII.
В русском издании заключительная глава сохранена. См. стр. 511-
518 русск, пер. Прим.. пер.
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
какой связи с остальным содержанием книги, не выдерживает
критики; так как в первой части дает неудовлетворительную
мотивировку, во второй же - фактически неверно. Издатель,
желающий сделать доступным для публики известного автора,
не должен пускать из его труда ту часть, в которой, по мнению
самого автора, находится центр тяжести. А что так именно и
обстоит дело с произведением Джемса, что он собрал все эти до-
кументы, свидетельствующие о религиозном обращении, экстазе
и т. д. с единственной целью обосновать на них свою изложен-
ную в послесловии к <Многообразию> метафизику религии, - в
этом не может быть ни малейшего сомнения. Поэтому не выдер-
живает критики и вышеприведенное мнение переводчика <Мно-
гообразия> о том, что заключительное рассуждение не находится
ни в какой связи с предшествующим изложением. Скорее имен-
но из послесловия читатель узнает ту цель, ради которой Джемс
собирал свои примеры.
Примеры эти в высшей степени разнообразны. Они охваты-
вают собой литературу самых различных времен и народов,
посвященную историям обращения, пробуждения религиозного
чувства, вдохновенного экстаза. Филон Александрийский, бла-
женный Августин, святая Тереза, иудейские пророки, <Испо-
ведь> Толстого и других лиц, перешедших от светской жизни к
мечтательной религиозности, наконец, богатая литература ре-
лигиозных обращений, начиная от обычных форм пиэтисти-
ческой набожности до патологических экстатиков и визионе-
ров, - все это составляет в высшей степени пестрый материал
наследования, не лишенный однако, несмотря на это разнооб-
разие, некоторых общих черт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87