Но и
антропология занимает среднее место между физиологическим и
психологическим исследованием человека, так как она, в качестве
естественной истории человека, рассматривает его одновременно в
его физических и духовных качествах.
Если мы выделим эти этнологические и антропологические
проблемы, то все же в том, что, по Лацарусу и Штейнталю, сос-
тавляет содержание общей части психологии народов, останутся
еще такие области, которые, как мне кажется, должны быть
исключены, по крайней мере, из основных, общих её исследова-
ний. Прежде всего сюда относится всеобщая история. Психоло-
гия является для неё важным вспомогательным средством, так
как психологическая интерпретация необходима для всякого
более глубокого проникновения в связь исторических событий.
Напротив, история, взятая сама по себе, ни в коем случае не мо-
жет быть - в силу сложной природы исторических процессов -
причислена к основным областям психологии народов. Истори-
В особенности укажем здесь Теодора Вайтца в его <Ап^Ьгоро1о^1е
с1ег Ха<.игуо1Ьег>. Работы Эдуарда Бернета Тэйлора, Дж. Г. Фрэзера и
др., как более сравнительного характера, относятся скорее к психоло-
гии народов в собственном смысле слова.
ческие судьбы отдельного народа имеют столь своеобразный ха-
рактер, что допускают лишь аналогии между различными эпо-
хами, а не наведение общезначимых психологических законов
развития. При исследовании в области всеобщей истории духов-
ные мотивы сочетаются, напротив, с массой естественноистори-
ческих и социологических условий, далеко выходящих за сферу
задач психологического анализа, так как все эти элементы, взя-
тые в целом, стремятся перейти уже в философское исследова-
ние. Поэтому всегда и во всех попытках формулировать общие
законы исторического развития, последние, независимо от сте-
пени удачности их формулировки, в силу внутренней необходи-
мости носят характер философских принципов. В тех случаях,
когда в установке этих законов принимает участие и психология
народов, - что неизбежно, если мы не хотим, чтобы философия
история пошла по ложному пути умозрительных конструкций, -
обсуждению будут подлежать непременно частные проблемы.
Так, проблемы выяснения законов эволюции общества, обычаев
и права, искусства, религии и т. д. прежде всего относятся к
психологии народов и затем уже в более общей связи - к фило-
софии истории. Но предметом рассмотрения со стороны психоло-
гии народов эти отдельные процессы развития становятся лишь
поскольку в них - в силу общих всем народам свойств челове-
ческой природы - проявляются совпадающие по существу чер-
ты. Это приложимо прежде всего к начальному периоду обще-
ственной жизни, тогда как на позднейших ступенях развития,
вместе с ростом внешних и внутренних частных влияний, разно-
образие процессов эволюции все более и более оттесняет обще-
значимые психические мотивы и заставляет их растворяться в
совокупности исторических условий; поэтому всеобщая история
и психология народов соприкасаются лишь в том смысле, что
обе эти дисциплины должны соединиться друг с другом, чтобы
достигнуть философского исследования исторического челове-
чества.
Напротив, существенно уклоняется, в общем, от эволюции в
истории развитие искусства и науки.
Искусство в своих начатках не представляет собою самостоя-
тельной области общественной жизни; оно настолько тесно еще
сливается в первоначальном периоде развития с мифами и обы-
чаями, что отграничить его от них возможно лишь по общим
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
Главные области психологии народов
формам, а не по основным мотивам его возникновения и перво-
начальной эволюции. Если наряду с внешними природными ус-
ловиями и существуют технические и рано уже самостоятельные
эстетические мотивы, определяющие художественное творчество,
то сами они отчасти из потребности в мифологии, которая долж-
на объективироваться в мимических и пластических представле-
ниях или в песне и повествовании, чтобы достигнуть самобытно-
го развития. И наука первоначально совершенно сливается с
мифологическим мышлением, и оно долго еще воздействует на
нее. Еще более продолжительное время остается, наконец, свя-
занной с мифами третья область общественной жизни - рели-
гия, почему проблема развития её из мифологии является вооб-
ще одной из важнейших проблем психологии народов, совпа-
дающей в то же время вполне с проблемой развития самой
мифологии. Всем этим трем областям обще то, что с момента их
выделения из мифов и обычаев и начала самостоятельного суще-
ствования отдельная личность решительнее начинает воздейст-
вовать на общее развитие, и в то же время все более резко начи-
нают проявляться отличительные, характерные признаки от-
дельных циклов эволюции. Вместе с тем и исследования, отно-
сящиеся специально к психологии народов, выделяются из об-
щего исторического исследования. Но так как и в психологии
народов нет недостатка в общих мотивах, которые по большей
части можно рассматривать, как прямое продолжение действую-
щих в начальном периоде духовного развития человечества сил,
то перед этой новой дисциплиной вырастает новая задача - ука-
зать пути, по которым можно перейти к этим историческим диф-
ференциациям общего духовного развития. Здесь психология на-
родов опять-таки соприкасается поэтому, с одной стороны, с эс-
тетикой и философией религии, с другой - с философией ис-
тории.
Согласно с этим остаются, в конце концов, три большие об-
ласти, требующие, по-видимому, специального психологического
исследования, - три области, которые - в виду того, что их
содержание превышает объем индивидуального сознания - в то
же время обнимают три основные проблемы психологии народов:
язык, мифы и обычаи.
Конечно и эти три области прежде всего являются объектами
чисто исторического исследования, и психологическое объясне-
ние в этом исследовании, как и во всякой истории, принимается
во внимание лишь как вспомогательное средство интерпретации.
Но от истории в собственном смысле слова эти три области отли-
чаются общезначимым характером определенных духовных про-
цессов развития, проявляющихся в них. Однако отнюдь не во
всех фактах проявляется этот характер: каждый язык, каждый
национальный мифологический цикл и эволюция обычаев нахо-
дятся в зависимости от своеобразных, несводимых ни к каким
общезначимым правилам, условий. Но наряду с проявлением
этого своеобразного характера, присущего им, как и всякому
историческому процессу, они подчиняются, в отличие от продук-
тов исторического развития в тесном смысле этого слова, общим
духовным законам развития.
Причина этого явления лежит в том, что эволюция этих об-
щих всему человечеству созданий его творческого духа основы-
вается на общности духовных сил, проявления которых также
поэтому согласуются в известных общих чертах. В истории ана-
логичное отношение наблюдается лишь в известных индивиду-
альных мотивах поведения, которые равным образом всюду по-
вторяются в силу общей всему человечеству организации нашей.
Однако в этом случае индивидуальные мотивы, в силу много-
кратного перекрещивания интересов, никогда не могут обеспе-
чить обусловленным ими поступкам универсального значения
для общего хода исторического развития:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
антропология занимает среднее место между физиологическим и
психологическим исследованием человека, так как она, в качестве
естественной истории человека, рассматривает его одновременно в
его физических и духовных качествах.
Если мы выделим эти этнологические и антропологические
проблемы, то все же в том, что, по Лацарусу и Штейнталю, сос-
тавляет содержание общей части психологии народов, останутся
еще такие области, которые, как мне кажется, должны быть
исключены, по крайней мере, из основных, общих её исследова-
ний. Прежде всего сюда относится всеобщая история. Психоло-
гия является для неё важным вспомогательным средством, так
как психологическая интерпретация необходима для всякого
более глубокого проникновения в связь исторических событий.
Напротив, история, взятая сама по себе, ни в коем случае не мо-
жет быть - в силу сложной природы исторических процессов -
причислена к основным областям психологии народов. Истори-
В особенности укажем здесь Теодора Вайтца в его <Ап^Ьгоро1о^1е
с1ег Ха<.игуо1Ьег>. Работы Эдуарда Бернета Тэйлора, Дж. Г. Фрэзера и
др., как более сравнительного характера, относятся скорее к психоло-
гии народов в собственном смысле слова.
ческие судьбы отдельного народа имеют столь своеобразный ха-
рактер, что допускают лишь аналогии между различными эпо-
хами, а не наведение общезначимых психологических законов
развития. При исследовании в области всеобщей истории духов-
ные мотивы сочетаются, напротив, с массой естественноистори-
ческих и социологических условий, далеко выходящих за сферу
задач психологического анализа, так как все эти элементы, взя-
тые в целом, стремятся перейти уже в философское исследова-
ние. Поэтому всегда и во всех попытках формулировать общие
законы исторического развития, последние, независимо от сте-
пени удачности их формулировки, в силу внутренней необходи-
мости носят характер философских принципов. В тех случаях,
когда в установке этих законов принимает участие и психология
народов, - что неизбежно, если мы не хотим, чтобы философия
история пошла по ложному пути умозрительных конструкций, -
обсуждению будут подлежать непременно частные проблемы.
Так, проблемы выяснения законов эволюции общества, обычаев
и права, искусства, религии и т. д. прежде всего относятся к
психологии народов и затем уже в более общей связи - к фило-
софии истории. Но предметом рассмотрения со стороны психоло-
гии народов эти отдельные процессы развития становятся лишь
поскольку в них - в силу общих всем народам свойств челове-
ческой природы - проявляются совпадающие по существу чер-
ты. Это приложимо прежде всего к начальному периоду обще-
ственной жизни, тогда как на позднейших ступенях развития,
вместе с ростом внешних и внутренних частных влияний, разно-
образие процессов эволюции все более и более оттесняет обще-
значимые психические мотивы и заставляет их растворяться в
совокупности исторических условий; поэтому всеобщая история
и психология народов соприкасаются лишь в том смысле, что
обе эти дисциплины должны соединиться друг с другом, чтобы
достигнуть философского исследования исторического челове-
чества.
Напротив, существенно уклоняется, в общем, от эволюции в
истории развитие искусства и науки.
Искусство в своих начатках не представляет собою самостоя-
тельной области общественной жизни; оно настолько тесно еще
сливается в первоначальном периоде развития с мифами и обы-
чаями, что отграничить его от них возможно лишь по общим
В. Вундт <Проблемы психологии народов>
Главные области психологии народов
формам, а не по основным мотивам его возникновения и перво-
начальной эволюции. Если наряду с внешними природными ус-
ловиями и существуют технические и рано уже самостоятельные
эстетические мотивы, определяющие художественное творчество,
то сами они отчасти из потребности в мифологии, которая долж-
на объективироваться в мимических и пластических представле-
ниях или в песне и повествовании, чтобы достигнуть самобытно-
го развития. И наука первоначально совершенно сливается с
мифологическим мышлением, и оно долго еще воздействует на
нее. Еще более продолжительное время остается, наконец, свя-
занной с мифами третья область общественной жизни - рели-
гия, почему проблема развития её из мифологии является вооб-
ще одной из важнейших проблем психологии народов, совпа-
дающей в то же время вполне с проблемой развития самой
мифологии. Всем этим трем областям обще то, что с момента их
выделения из мифов и обычаев и начала самостоятельного суще-
ствования отдельная личность решительнее начинает воздейст-
вовать на общее развитие, и в то же время все более резко начи-
нают проявляться отличительные, характерные признаки от-
дельных циклов эволюции. Вместе с тем и исследования, отно-
сящиеся специально к психологии народов, выделяются из об-
щего исторического исследования. Но так как и в психологии
народов нет недостатка в общих мотивах, которые по большей
части можно рассматривать, как прямое продолжение действую-
щих в начальном периоде духовного развития человечества сил,
то перед этой новой дисциплиной вырастает новая задача - ука-
зать пути, по которым можно перейти к этим историческим диф-
ференциациям общего духовного развития. Здесь психология на-
родов опять-таки соприкасается поэтому, с одной стороны, с эс-
тетикой и философией религии, с другой - с философией ис-
тории.
Согласно с этим остаются, в конце концов, три большие об-
ласти, требующие, по-видимому, специального психологического
исследования, - три области, которые - в виду того, что их
содержание превышает объем индивидуального сознания - в то
же время обнимают три основные проблемы психологии народов:
язык, мифы и обычаи.
Конечно и эти три области прежде всего являются объектами
чисто исторического исследования, и психологическое объясне-
ние в этом исследовании, как и во всякой истории, принимается
во внимание лишь как вспомогательное средство интерпретации.
Но от истории в собственном смысле слова эти три области отли-
чаются общезначимым характером определенных духовных про-
цессов развития, проявляющихся в них. Однако отнюдь не во
всех фактах проявляется этот характер: каждый язык, каждый
национальный мифологический цикл и эволюция обычаев нахо-
дятся в зависимости от своеобразных, несводимых ни к каким
общезначимым правилам, условий. Но наряду с проявлением
этого своеобразного характера, присущего им, как и всякому
историческому процессу, они подчиняются, в отличие от продук-
тов исторического развития в тесном смысле этого слова, общим
духовным законам развития.
Причина этого явления лежит в том, что эволюция этих об-
щих всему человечеству созданий его творческого духа основы-
вается на общности духовных сил, проявления которых также
поэтому согласуются в известных общих чертах. В истории ана-
логичное отношение наблюдается лишь в известных индивиду-
альных мотивах поведения, которые равным образом всюду по-
вторяются в силу общей всему человечеству организации нашей.
Однако в этом случае индивидуальные мотивы, в силу много-
кратного перекрещивания интересов, никогда не могут обеспе-
чить обусловленным ими поступкам универсального значения
для общего хода исторического развития:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87