Почему же? Потому,
что каждое из 20 или 30 выбранных лиц, кроме личной ориги-
нальности, отличающей его от других, обладает и наследствен-
ными, видовыми признаками, не отличающими его не только от
его соседа по собранию, но даже и от всех снующих по улице про-
хожих. Можно сказать, что все люди в нормальном состоянии
обладают известными признаками, являющимися общими для
всех, равными, положим, х, это количество увеличивается в вы-
шеозначенных индивидах на другую величину, различную у раз-
личных индивидов, которая поэтому должна быть для каждого
из них названа иначе, например, а,Ь, с, и и пр. Предположив это,
мы получим, что в собрании из 20 человек, хотя бы самых высо-
ких гениев, будет 20 х и только 1 а, 1 Ь, 1 с и т. д. Ясно, что 20 х
неизбежно победят отдельные а, Ь, с, т. е" что человеческая сущ-
ность победит личную индивидуальность, и что колпак рабочего
совершенно покроет собою шляпу медика и философа^.
На основании этих слов, которые, по моему мнению, пред-
ставляют скорее очевидную аксиому, чем опытное доказатель-
ство, легко понять, почему не только суд присяжных и комис-
сий, но и политические собрания приводят в исполнение акты,
самым резким образом противоречащие взглядам и тенденциям
составляющих это собрание членов. Чтобы убедиться в этом,
достаточно в приведенном Нордау примере вместо 20 подставить
100 или 200. Общественный здравый смысл наконец сделал то
же наблюдение, взятое нами у немецкого философа. Древняя
поговорка гласила: вепа^огез Ьоги у1п, аепа^ив аи^ет та1а ЬеаНа
М. Нордау, <В поисках за истиной*, гл. III. Мы далее еще вер-
немся к этому остроумному объяснению, имеющему весьма важную
биологическую подкладку.
Социология и коллективная психология
(Сенаторы - почтенные мужи, сенат же - плохая скотина). И в
наше время народ повторяет и подтверждает это наблюдение,
говоря относительно известных социальных групп, что лица, их
составляющие, - честные люди, если их рассматривать пооди-
ночке, взятые же вместе - плуты.
Если мы от этих собраний, в которых по меньшей мере заме-
чается известный подбор индивидов, перейдем к собраниям дру-
гого рода, образованным случайно, каковы: слушатели, присут-
ствующие на какой-либо лекции, зрители в театре, народ в тех
неожиданных скопищах, которые образуются на площадях, пу-
бличных местах и т.п., то мы увидим, что явление, нас зани-
мающее, проявляется в более резком виде и здесь. Эти собрания
людей уже вовсе не воспроизводят психологических черт тех
индивидов, из которых состоят; это известно всякому и доказы-
вать это бесполезно.
Не может быть таким образом и сомнения в том, что очень
часто, вопреки логике, результат, данный совокупностью нес-
кольких людей, не равен тому, который должен бы получиться
от сложения способностей всех собравшихся лиц. Другими сло-
вами, не может быть сомнения в том, что очень часто принцип
Спенсера оказывается весьма несостоятельным, - принцип, гла-
сящий, что характер агрегата определяется характером единиц,
его составляющих. Ферри предчувствовал эту истину, говоря:
<Совокупность нескольких способных людей не всегда служит
гарантией их общей способности: собрание здравомыслящих лю-
дей может быть лишенным единодушия, как в химии от соеди-
нения двух газов может получиться жидкость>.
Вот почему он заметил, что между психологией, изучающей
индивида, и социологией, имеющей целью целое общество, есть
место для особой части науки, которую можно назвать коллек-
тивной психологией. Эта последняя должна заниматься исклю-
чительно такими совокупностями индивидов, каковы например
суд присяжных, собрания, съезды, театры и пр., которые не под-
чиняются ни законам индивидуальной психологии, ни социоло-
гическим законам.
Интересно однако знать - независимо от того, что выяснил
Нордау - почему эти собрания людей дают результат, подры-
С. Сигеле <Преступная толпа>
вающий аксиому Спенсера? Причин этому много, так как вообще
причины всякого явления всегда многочисленны; но в данном
случае их можно свести к двум главным, именно: собрания эти
неоднородны и, так сказать, неорганические.
Очевидно, - нет потому и необходимости обращать на это
внимание, - что аналогия между агрегатом и составляющими
его единицами возможна только тогда, когда эти единицы равны
или, выражаясь точнее, весьма между собою схожи. Соединение
единиц, которые отличны друг от друга, не только не даст агре-
гата, воспроизводящего разнообразные черты его единиц, но
даже и совсем не может дать какого бы то ни было агрегата.
Человек, лошадь, рыба и насекомое не могут образовать друг с
другом никакого агрегата.
Здесь мы видим подтверждение встречающегося в арифметике
правила, по которому для сложения нескольких слагаемых не-
обходимо, чтобы они были однородны. Нельзя складывать фун-
ты со стульями или монеты с животными. Если бы мы во что бы
то ни стало желали сложить такие величины, то получилось бы
число, не имеющее ровно никакого смысла.
Если же аналогия между характером единиц и характером их
агрегата возможна только тогда, когда эти единицы имеют, по
меньшей мере, хотя бы некоторую степень сходства (как напри-
мер, люди), то легко вывести логическое заключение, что анало-
гия эта будет увеличиваться или уменьшаться с увеличением или
уменьшением сходства между составляющими агрегат единицами.
Всемирное собрание не может, очевидно, отражать в общем
различные характеры индивидов, его составляющих, с той же
степенью точности, с какой собрание, состоящее исключительно
из итальянцев или немцев, будет отражать особенность итальян-
ского или немецкого характера. То же можно сказать относи-
тельно суда присяжных (сопоставляя его например с собранием
экспертов), где слепой случай рядом с бакалейным торговцем
поместил человека науки; - относительно театра, где находятся
лица всевозможных состояний и степеней культуры; - относи-
тельно всех вообще многочисленных и разнообразных сборищ,
противопоставляя им собрания лиц известного класса или из-
вестного положения. Разнородность психологических элементов
(идей, интересов, вкусов, привычек) делает в первом случае не-
возможным сходство в характере между агрегатами и их состав-
Социология и коллективная психология
ными единицами, что возможно во втором случае, благодаря од-
нородности психологических элементов.
Однако недостаточно одного только сходства между единица-
ми, чтобы получить аналогию в характере между ними и состав-
ленным из них агрегатом; необходимо, чтобы эти единицы нахо-
дились между собою в постоянной и органической связи.
Спенсер в примере, цитированном в начале этого сочинения,
привел в виде доказательства того, что свойства составных частей
определяют свойства целого, тот случай, когда из твердых, хоро-
шо обожженных, правильных прямоугольных кирпичей можно
без известки построить довольно высокую стену, между тем как
невозможно достичь того же, если камни будут неправильны.
Легко понять, что возможность выстроить стену не зависит в
первом случае только от того, что мы будем пользоваться пра-
вильными кирпичами, вместо неправильных камней. Стена зави-
сит еще и от того, что кирпичи эти мы будем класть в известном
порядке, один на другом или один перед другим, т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
что каждое из 20 или 30 выбранных лиц, кроме личной ориги-
нальности, отличающей его от других, обладает и наследствен-
ными, видовыми признаками, не отличающими его не только от
его соседа по собранию, но даже и от всех снующих по улице про-
хожих. Можно сказать, что все люди в нормальном состоянии
обладают известными признаками, являющимися общими для
всех, равными, положим, х, это количество увеличивается в вы-
шеозначенных индивидах на другую величину, различную у раз-
личных индивидов, которая поэтому должна быть для каждого
из них названа иначе, например, а,Ь, с, и и пр. Предположив это,
мы получим, что в собрании из 20 человек, хотя бы самых высо-
ких гениев, будет 20 х и только 1 а, 1 Ь, 1 с и т. д. Ясно, что 20 х
неизбежно победят отдельные а, Ь, с, т. е" что человеческая сущ-
ность победит личную индивидуальность, и что колпак рабочего
совершенно покроет собою шляпу медика и философа^.
На основании этих слов, которые, по моему мнению, пред-
ставляют скорее очевидную аксиому, чем опытное доказатель-
ство, легко понять, почему не только суд присяжных и комис-
сий, но и политические собрания приводят в исполнение акты,
самым резким образом противоречащие взглядам и тенденциям
составляющих это собрание членов. Чтобы убедиться в этом,
достаточно в приведенном Нордау примере вместо 20 подставить
100 или 200. Общественный здравый смысл наконец сделал то
же наблюдение, взятое нами у немецкого философа. Древняя
поговорка гласила: вепа^огез Ьоги у1п, аепа^ив аи^ет та1а ЬеаНа
М. Нордау, <В поисках за истиной*, гл. III. Мы далее еще вер-
немся к этому остроумному объяснению, имеющему весьма важную
биологическую подкладку.
Социология и коллективная психология
(Сенаторы - почтенные мужи, сенат же - плохая скотина). И в
наше время народ повторяет и подтверждает это наблюдение,
говоря относительно известных социальных групп, что лица, их
составляющие, - честные люди, если их рассматривать пооди-
ночке, взятые же вместе - плуты.
Если мы от этих собраний, в которых по меньшей мере заме-
чается известный подбор индивидов, перейдем к собраниям дру-
гого рода, образованным случайно, каковы: слушатели, присут-
ствующие на какой-либо лекции, зрители в театре, народ в тех
неожиданных скопищах, которые образуются на площадях, пу-
бличных местах и т.п., то мы увидим, что явление, нас зани-
мающее, проявляется в более резком виде и здесь. Эти собрания
людей уже вовсе не воспроизводят психологических черт тех
индивидов, из которых состоят; это известно всякому и доказы-
вать это бесполезно.
Не может быть таким образом и сомнения в том, что очень
часто, вопреки логике, результат, данный совокупностью нес-
кольких людей, не равен тому, который должен бы получиться
от сложения способностей всех собравшихся лиц. Другими сло-
вами, не может быть сомнения в том, что очень часто принцип
Спенсера оказывается весьма несостоятельным, - принцип, гла-
сящий, что характер агрегата определяется характером единиц,
его составляющих. Ферри предчувствовал эту истину, говоря:
<Совокупность нескольких способных людей не всегда служит
гарантией их общей способности: собрание здравомыслящих лю-
дей может быть лишенным единодушия, как в химии от соеди-
нения двух газов может получиться жидкость>.
Вот почему он заметил, что между психологией, изучающей
индивида, и социологией, имеющей целью целое общество, есть
место для особой части науки, которую можно назвать коллек-
тивной психологией. Эта последняя должна заниматься исклю-
чительно такими совокупностями индивидов, каковы например
суд присяжных, собрания, съезды, театры и пр., которые не под-
чиняются ни законам индивидуальной психологии, ни социоло-
гическим законам.
Интересно однако знать - независимо от того, что выяснил
Нордау - почему эти собрания людей дают результат, подры-
С. Сигеле <Преступная толпа>
вающий аксиому Спенсера? Причин этому много, так как вообще
причины всякого явления всегда многочисленны; но в данном
случае их можно свести к двум главным, именно: собрания эти
неоднородны и, так сказать, неорганические.
Очевидно, - нет потому и необходимости обращать на это
внимание, - что аналогия между агрегатом и составляющими
его единицами возможна только тогда, когда эти единицы равны
или, выражаясь точнее, весьма между собою схожи. Соединение
единиц, которые отличны друг от друга, не только не даст агре-
гата, воспроизводящего разнообразные черты его единиц, но
даже и совсем не может дать какого бы то ни было агрегата.
Человек, лошадь, рыба и насекомое не могут образовать друг с
другом никакого агрегата.
Здесь мы видим подтверждение встречающегося в арифметике
правила, по которому для сложения нескольких слагаемых не-
обходимо, чтобы они были однородны. Нельзя складывать фун-
ты со стульями или монеты с животными. Если бы мы во что бы
то ни стало желали сложить такие величины, то получилось бы
число, не имеющее ровно никакого смысла.
Если же аналогия между характером единиц и характером их
агрегата возможна только тогда, когда эти единицы имеют, по
меньшей мере, хотя бы некоторую степень сходства (как напри-
мер, люди), то легко вывести логическое заключение, что анало-
гия эта будет увеличиваться или уменьшаться с увеличением или
уменьшением сходства между составляющими агрегат единицами.
Всемирное собрание не может, очевидно, отражать в общем
различные характеры индивидов, его составляющих, с той же
степенью точности, с какой собрание, состоящее исключительно
из итальянцев или немцев, будет отражать особенность итальян-
ского или немецкого характера. То же можно сказать относи-
тельно суда присяжных (сопоставляя его например с собранием
экспертов), где слепой случай рядом с бакалейным торговцем
поместил человека науки; - относительно театра, где находятся
лица всевозможных состояний и степеней культуры; - относи-
тельно всех вообще многочисленных и разнообразных сборищ,
противопоставляя им собрания лиц известного класса или из-
вестного положения. Разнородность психологических элементов
(идей, интересов, вкусов, привычек) делает в первом случае не-
возможным сходство в характере между агрегатами и их состав-
Социология и коллективная психология
ными единицами, что возможно во втором случае, благодаря од-
нородности психологических элементов.
Однако недостаточно одного только сходства между единица-
ми, чтобы получить аналогию в характере между ними и состав-
ленным из них агрегатом; необходимо, чтобы эти единицы нахо-
дились между собою в постоянной и органической связи.
Спенсер в примере, цитированном в начале этого сочинения,
привел в виде доказательства того, что свойства составных частей
определяют свойства целого, тот случай, когда из твердых, хоро-
шо обожженных, правильных прямоугольных кирпичей можно
без известки построить довольно высокую стену, между тем как
невозможно достичь того же, если камни будут неправильны.
Легко понять, что возможность выстроить стену не зависит в
первом случае только от того, что мы будем пользоваться пра-
вильными кирпичами, вместо неправильных камней. Стена зави-
сит еще и от того, что кирпичи эти мы будем класть в известном
порядке, один на другом или один перед другим, т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87