О Г-н де Шон, заказав портрет своей жены в образе Вене-
ры, никак не мог решить, в каком же виде ему самому пози-
ровать для парного портрета. Он поверил свои сомнения мад-
муазель Кино, и та посоветовала: <Велите изобразить себя
Вулканом >.
О У врача Бувара был на лице шрам в форме буквы <С>,
который сильно обезображивал его. Дидро любил повторять,
что Бувар обязан этим уродством своей неловкости: взявшись
за косу Смерти, он стукнулся о косовище.
О Проезжая через Триест и по обычаю своему сохраняя
инкогнито, император остановился в гостинице. На вопрос его,
не найдется ли удобной комнаты, ему ответили, что свободны
лишь две чердачные каморки, - последний хороший номер
занял недавно приехавший немецкий епископ. Император
распорядился подать ужин, но и тут оказалось, что остались
- 265 -
лишь яйца да овощи: вся птица пошла на стол прелату и его
свите. Тогда император велел спросить епископа, не пригласит
ли тот его, как иностранца, разделить с ним трапезу. Епископ
ответил отказом. Императору пришлось ужинать с одним из
епископских капелланов, для которого не нашлось места за
общим столом. Он спросил священника, зачем они едут в Рим.
<Его преосвященство намерен исхлопотать себе бенефиций, при-
носящий пятьдесят тысяч гульденов дохода, благо император
еще не знает, что этот бенефиций освободился>, - ответил ка-
пеллан и переменил разговор. Вечером император написал
два письма: одно - кардиналу-датарию, другое - своему
послу, и попросил нового знакомца по приезде в Рим передать
их по адресу. Капеллан сдержал слово и, к великому своему
изумлению, получил от кардинала-датария жалованную гра-
моту на вышеназванный бенефиций. Он сообщил об этом сво-
ему епископу, и тот немедленно уехал восвояси. Капеллан же
задержался в Риме и позднее рассказал прелату, что история с
бенефицием явилась следствием писем, адресованных импер-
скому послу и кардиналу-датарию тем самым иностранцем, с
которым его преосвященство не пожелал поделиться ужином
в Триесте: иностранец оказался императором!
О Граф де и маркиз де спросили меня, усматриваю
ли я какое-либо различие в их житейских правилах. <Разли-
чие действительно есть, - ответил я: - один из вас готов лишь
облизывать уполовник, а второй способен еще и проглотить его>.
О В 1788 году, получив отставку, барон де Бретейль вся-
чески порицал поведение архиепископа Санского". Он назы-
вал его деспотом и приговаривал: <А вот я хотел, чтобы коро-
левская страсть не выродилась в деспотию и не выходила за
пределы, которыми была ограничена при Людовике XV>. Он
полагал, что такие речи - признак гражданского мужества и
могут даже погубить его во мнении двора.
О Однажды, когда у г-жи дЭпарбе было любовное сви-
дание с Людовиком XV, король сказал ей:
- Ты жила со всеми моими подданными.
- Ах, государь!..
- Ты спала с герцогом Шуазелем.
- Но он так влиятелен!
- С маршалом Ришелье.
- 266 -
- Но он так остроумен!
- С Монвилем.
- У него такие красивые ноги!
- В добрый час!.. Ну, а герцог д0мон? У него-то ведь нет
ни одного из этих достоинств.
- Ах, государь, он так предан вашему величеству!
О Г-жа де Ментенон гуляла с г-жой де Келюс"" у пруда в
Марли. Вода была так прозрачна, что дамы разглядели пла-
вавших в ней карпов. Рыбы были тощими и невеселыми, дви-
гались медленно. Г-жа де Келюс обратила на это внимание
своей спутницы, и та ответила: <Они, как и я, скучают по той
мутной луже, откуда их извлекли>.
О Колле положил на срочный вклад изрядную сумму,
поместив ее из десяти годовых у некоего финансиста, который
за два года не выплатил ему ни одного су. <Сударь, - заявил
банкиру Колле, - я обратил свои деньги в пожизненную рен-
ту именно затем, чтобы получать ее при жизни>.
О Английский посол в Неаполе устроил однажды очаро-
вательный праздник, стоивший ему, однако, не слишком доро-
го. Это стало известно, и в свете принялись злословить, хотя
сначала праздник был сочтен очень удачным. Посол рас-
квитался с хулителями как истый англичанин и человек, уме-
ющий презирать деньги. Он объявил, что намерен устроить
новый прием. Все решили, что британец собирается взять ре-
ванш и праздник будет поэтому чем-то из ряда вон выходя-
щим. В назначенный день гости толпой съехались в посоль-
ство, но никаких приготовлений к приему не обнаружили.
Наконец слуга вынес жаровню. Собравшиеся замерли в ожи-
дании чуда. <Господа, - сказал им посол, - вам не важно,
весело у меня или скучно; вас интересует одно - во сколько
мне встал прием. Смотрите же! (и, распахнув свой фрак, он
показал приглашенным его подкладку). На нее пошло полот-
но Доменикино ценой в пять тсяч гиней. Но это не все. Вот
десять векселей на предъявителя по тысяче гиней каждый.
Они выписаны на амстердамский банк (с этими словами по-
сол скомкал бумаги и бросил их на жаровню). Не сомневаюсь,
что сегодня вы разъедетесь по домам, довольные и праздни-
ком, и мною. До свиданья, господа! Прием окончен>.
О <Потомство, - говаривал г-н де Б, - это всего-навсе-
го новая публика в театре, приходящая на смену старой. Ну, а
что такое нынешняя публика - нам известно>.
О Н говорил: <Как в нравственном, так и в физическом
отношении, как в прямом, так и в переносном смысле мне не-
навистны три вещи: шум, опьянение и похмелье>.
О Узнав, что некая особа легкого поведения вышла за че-
ловека, слывшего до тех пор вполне добропорядочным, г-жа
де Л заметила: <Даже будучи потаскушкой, я все равно оста-
лась бы честной женщиной: мне в голову бы не пришло взять
в любовники того, кто способен на мне жениться>.
О <Госпожа де Ж, - утверждал М, - слишком умна
и ловка, чтобы ее презирали столь же глубоко, как многих
других женщин, гораздо меньше достойных презрения>.
О На первых порах своей брачной жизни покойная герцо-
гиня Орлеанская была сильно влюблена в мужа - свидете-
ли тому почти все закоулки Пале-Рояля. Однажды супруги
отправились навестить вдовствующую герцогиню", которой
тогда нездоровилось. Во время беседы она задремала, и герцог
с молодой женой решили немного позабавиться, предавшись
утехам прямо у постели больной. Та заметила это и упрекну-
ла невестку: <Сударыня, вы первая заставляете меня краснеть
за замужних женщин>.
О Маршал де Дюрас, разгневавшись на одного из своих
сыновей, воскликнул: <Уймись, негодник, или поедешь ужи-
нать к королю!>. Дело в том, что молодой человек дважды
ужинал в Марли и чуть не умер там со скуки.
О Дюкло то и дело оскорблял аббата д0ливе, о котором
отзывался так: <Он настолько подл, что, несмотря на все мои
грубости, ненавидит меня не больше, чем всех остальных>.
О Однажды, когда Дюкло рассуждал о том, что каждый
представляет себе рай на свой манер, г-жа де Рошфор заме-
тила: <Что до вас, Дюкло, то вам для райского блаженства
нужны только хлеб, сыр, вино и первая встречная>.
О Некто осмелился сказать: <Хочу дожить до того дня,
когда последнего короля удавят кишками последнего попа>.
О В доме г-жи Делюше был заведен такой обычай: когда
кто-нибудь развлекал гостей забавной историей, хозяйка тот-
час покупала ее у рассказчика. <Сколько вы за нее хотите?>. -
<Столько-то...>. Как-то раз г-жа Делюше стала проверять счет
своей служанки, истратившей сто экю; та назвала все расходы,
но долго не могла вспомнить, на что ушла сумма в тридцать
шесть ливров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102