Причем я с удивлением отметил, что, кажется, я и сам ничуть не лучше их и
по характеру становлюсь похожим на индейца. И впрямь я потерял двух
близких соратников, храбрых воинов, моих лучших друзей, однако сейчас на
итаубе, плывшей по мощной реке вдоль бескрайних джунглей, я, как и все
остальные, подпал под всеобщее радостное настроение.
Да, здесь были мои друзья, мы вместе делили радости и горести, мы
безгранично верили друг другу, и нам было хорошо. А вокруг нас совсем
рядом грозно щетинились немеренными милями джунглей берега реки. Где-то
там, на востоке, в двадцати днях пути на быстрой итаубе, в чаще лесов на
берегах реки Куюни племя акавоев вскоре станет оплакивать гибель своих
воинов. Призовет ли оно демона мести - Канаиму, чтобы покарать нас? Иль,
напротив, устрашившись, смирится? Кроны могучих деревьев простирали над
водой свои мощные ветви; низко свисая над нашими итаубами, они словно
стремились схватить нас в свои лапы. А быть может, укрыть?..
Около полудня морской прилив стал спадать и, постепенно ослабевая,
наконец совсем прекратился. Река замерла, а час спустя понесла свои воды
обратно к морю.
Спешить нам было некуда, и как только нашелся более высокий,
незаболоченный берег, мы высадились, разбили бивак с намерением несколько
часов передохнуть и уж потом, ближе к полуночи, двинуться дальше. К тому
времени течение снова станет попутным, повернет от моря к верховьям реки и
понесет наши лодки в глубь материка. Мендука и его варраулы, знавшие тут
каждую излучину, залив и протоку, будут служить нам в ночи лоцманами.
Как же пригодились нам теперь добытые у акавоев голландские топоры!
Ловко орудуя ими, мы вмиг расчистили участок леса от кустов и молодой
поросли. Женщины, разведя костры, готовили пищу. Оронапи, вождь варраулов,
щедро снабдил нас в дорогу всевозможной снедью. Особенно хороши были
фрукты и сушеная рыба.
Завидев в стороне, в кустах, Арнака, я спросил его шепотом:
- Арнак, ты не забыл об охране лагеря?
Юноша вспыхнул:
- Дозорных выставил?
- Конечно. У реки и со стороны леса.
Мне так и хотелось обнять и расцеловать юношу: моя наука не пропала
даром. Он и впрямь стал моей правой рукой и верным другом...
ВАЖНОЕ РЕШЕНИЕ
Солнце стояло еще высоко, когда все мы утолили и голод и жажду. Я
объявил своим ближайшим сородичам, что хочу сейчас же собрать воинов,
особенно вождей и старейшин, на совет и сообщить им нечто весьма важное.
- Жаль, что у тебя нет здесь шкуры ягуара, - огорчился сметливый
Вагура.
- И правда, - поддержал его Арнак.
- Не беда! - тут же нашлась Ласана. - Зато у нас есть шкуры пумы,
убитой неделю назад. Сойдет и она!
Одним словом, моя свита единодушно решила, что здесь шкура пумы -
вполне достаточный символ власти вождя, и мне не оставалось ничего
другого, как перекинуть ее через плечо, придав тем самым себе больше
важности и значимости, в то время как воины стали собираться и
рассаживаться вокруг меня на земле.
- Воины, я буду говорить с вами о том, что уже было и что должно
скоро произойти! - обратился я к собравшимся по-аравакски, ибо уже неплохо
знал язык. - Дела это большой важности и касаются всего племени. Вы все
должны сказать свое слово. Я жду от вас речей разумных и мудрых...
Индейцы слушали меня с любопытством и смотрели дружелюбно, но заметно
было, не все: группа Конауро, демонстративно усевшись в самых дальних
рядах окружавшей меня толпы, хмуро поглядывала исподлобья.
- Всем ясно, - продолжал я, - на острове Каиива мы одержали большую
победу, и это вселяет законную гордость в сердца всех араваков. Но это не
все: ваши правнуки и через сто лет будут достойно чтить память всех вас.
собравшихся сегодня воинов. Они будут славить ваш подвиг в веках...
Свою речь на совете воинов я ни с кем из друзей предварительно не
обсуждал и потому был немало удивлен, когда Арнак, мой столь же смышленый,
как оказалось, сколь и храбрый, Арнак вдруг прервал меня, дав знать, что
хочет говорить.
Скрыв удивление, я кивнул в знак согласия.
- Воины! - начал Арнак. - Пусть кто-нибудь скажет, что я не знаю, как
жили раньше и как живут сейчас индейцы в Гвиане, не только араваки и
варраулы, но и акавои, карибы, арекуна, патемоны и макуши. Все скажут:
знаю. И я, Арнак, сын вождя, говорю вам: все, что сказал Белый Ягуар, -
святая правда, правда правд. В Гвиане, между Ориноко и Амазонкой, никто
никогда еще не терпел такого сокрушительного поражения, какое мы нанесли
недавно нашим врагам...
- А убитые на Каииве? Наши убитые братья! Кто их вернет нам?! Кто?!
Проклятие! - резко прервал вдруг Арнака кто-то из задних рядов отряда
Конауро.
- И погибшие зря! Зря!!! - рявкнул сам Конауро, которого я узнал по
голосу.
Мы сидели на опушке леса. Стволы лесных великанов заслоняли от меня
разъяренного Конауро. Эти гигантские стволы и царящий между ними полумрак
создавали неповторимую атмосферу таинственности и даже сказочности.
Слова Конауро и его сородича вызвали ропот недовольства и возмущенные
восклицания, ибо средь всех нас в тот день царила радость, и радость
понятная: нам удалось навсегда избавиться от грозного врага. Я готов был
ответить Конауро, но меня опередил Уаки. Старше меня, но моложе Конауро,
это был храбрый предводитель отряда, энергичный и смелый.
- Конауро! - громовым голосом крикнул он. - Ты что, ослеп?! Или разум
покинул тебя? Разве тебя не было в нашем селении на берегу залива Потаро и
ты не видел, что акавои готовились напасть на нас?..
- Готовились, но не напали! - возразил кто-то из ближайшего окружения
Конауро. - Они пошли на Каииву, на варраулов!
- Не напали! - не сдавался Уаки. - Не напали, потому что мы были
сильны и готовы к бою, у нас были ружья и много разного оружия, у нас был
мудрый и храбрый вождь, и проклятые акавои в этом сами убедились. Вот
почему они не напали на нас, и тебе это известно...
- А знал ли твой мудрый вождь, - взвизгнул кто-то из приспешников
Конауро, - что акавои, разбив варраулов и захватив много пленников,
вернулись бы довольные на свою Куюни, а нас оставили в покое?
- Эй, вы, храбрецы, потише! - гневно крикнул я. - Варраулы - наши
друзья, и прийти к ним на по мощь был наш трудный, но священный долг.
- Канаима лишил Ягуара разума!
Среди араваков поднялся возмущенный гул, словно в потревоженном рое
злых ос. Арнак старался перекричать шум, и наконец ему это удалось:
- Конауро, вождь рода трусливых Кайманов, ты ошибаешься! Я много
слышал об акавоях и знаю их непомерную гордыню и спесь. Мы вынудили их
отказаться от нападения на нас. Они никогда бы нам этого не простили и,
захватив Каииву, опьяненные легкой победой, тут же бросились бы на наше
селение и Сериму. Я, Арнак, говорю: ты ошибаешься, вождь Конауро!
- Все равно, - донесся откуда-то из-под дальнего дерева странно
изменившийся голос Конауро, - все равно, я думаю, как думал, и знаю, что
потерял многих воинов моего рода понапрасну! Да падет проклятие на головы
тех, кто в этом повинен!
В этот момент наш шаман Арасибо, сидевший до этого рядом со мной с
опущенной головой, вдруг резко поднял ее и стал всматриваться в сумрак,
туда, где находился Конауро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166