Как и предписывал церемониал, верховный
вождь сидел на табурете, а по бокам от него стояло несколько свободных
табуретов.
Когда мы сошли на берег, Оронапи не встал нам навстречу, как Екуана у
себя в деревне, а продолжал сидеть горделиво и важно, не сводя взгляда с
нашей группы. Неторопливым шагом я шествовал к нему в сопровождении
Манаури, Екуаны, Арнака, Вагуры и Фуюди. Оронапи продолжал сидеть. Как
видно, он себя ценил высоко и намерен был сидеть, пока мы не подойдем
вплотную.
Когда мы прошли уже примерно половину пути, Манаури шепотом
посоветовал мне остановиться. Я так и поступил. Тогда Екуана, несмотря на
свою тучность, проворно подскочил ко мне и стал горячо убеждать идти
дальше. Но Манаури оборвал его, предложив идти одному, без нас. Екуана
умолк и горестно сопел, не зная, что предпринять.
Оронапи, заметив издали происходящее, как видно, решил смирить свою
гордыню, быстро встал и направился к нам походкой менее важной, чем
надлежало, издали выражая свою радость и приветливо взывая:
- Добро пожаловать, друзья! Идите, идите! Идите смело и весело, смело
и весело, идите смело, весело и спокойно...
Повторяя без конца эти слова приветствия, он приблизился, взял меня
за руку и под доброжелательный гул собравшихся повел под сень навеса.
Холодок между нами если и появился, то вмиг растаял. Остановившись
перед табуретом Оронапи, я с показным вниманием стал рассматривать его,
словно какое-то диво, и наконец с нарочитой серьезностью спросил:
- Неужели на нем так удобно сидеть, что не хочется даже вставать?
Оронапи понял иронию и обратил ее в шутку, тут же предложив мне
самому сесть на этот табурет.
- Попробуй сам, Белый Ягуар!
Я уселся на его царственный табурет, и началось веселье: танцы,
песни, поглощение в неимоверных количествах печеной рыбы, всяческой дичи,
сладких плодов и, конечно же, кашири, которое я теперь лишь пригублял.
Празднество проходило столь радостно, с таким искренним и сердечным
радушием, что оставалось только удивляться.
Улучив минуту, я шепотом спросил у сидевшего рядом Арнака:
- Ты что-нибудь понимаешь? Я - нет!
- Да, что-то очень уж они стараются...
- В чем же дело? Может быть, предстоит война?
- Похоже на то. Кажется, на них кто-то готовится напасть...
Оронапи в отличие от жизнерадостного толстяка Екуаны производил,
пожалуй, впечатление человека хмурого, сурового и даже грубого, но в этот
день всячески стремился быть приветливым и обходительным. Он буквально
рассыпался в любезностях, стараясь нам угодить и понравиться. Его
заинтересованность в нас была настолько очевидной, что явные проявления ее
меня порой даже смешили.
Будучи и сам в состоянии приподнятом (как-никак толику кашири я
все-таки выпил), я в конце концов решил без обиняков, быть может,
несколько бесцеремонно, спросить, чему и каким добрым ветрам мы обязаны
столь гостеприимному и радушному приему?
Оронапи взглянул на меня озадаченно, захваченный врасплох таким
вопросом, но замешательство его длилось недолго. Он сразу стал серьезен, с
минуту задумчиво смотрел на тыкву с кашири, которую держал в руке, потом
выплеснул ее содержимое на землю далеко в сторону в знак того, что не
хочет больше пить.
- Мне нужен союз с тобой! - твердо проговорил он, глядя мне прямо в
глаза. - Мне нужна твоя дружба, Белый Ягуар!
- Догадываюсь, - ответил я полушутливо, не принимая его
торжественного тона, - но почему тебе это нужно?
- Ты хочешь знать? Мне это нужно потому, что ты храбрый воин! И ты, и
твои друзья - храбрые воины!
Наступила минута молчания.
- Теперь слушай, Белый Ягуар, что скажу тебе я, вождь Оронапи.
И Оронапи изложил просьбу, адресованную не столько мне, сколько
Манаури.
Он предлагал нам не плыть дальше, а поселиться здесь, возле его
деревни, на высоком берегу, где рос прекрасный лес и было много
плодородной, пригодной для обработки земли. Оронапи обещал нам всяческое
содействие в устройстве, а поскольку у нас мало женщин, предлагал выбрать
из его племени для каждого нашего мужчины в качестве жен и подруг самых
здоровых девушек.
Некоторым аравакам слова эти пришлись по сердцу - кашири изрядно
подогрел уже их аппетиты, а шнырявшие вокруг варраульские девушки отнюдь
не дурны были собой. Манаури, однако, вежливо поблагодарив Оронапи за
доброту, заявил, что не может принять его предложения, ибо долгом своим
почитает явиться в свое племя.
- Но я всегда буду помнить твои добрые слова, - закончил Манаури, - и
если вождю Оронапи потребуется наша помощь, мы тебе в ней не откажем, даже
в случае войны с врагами. Пусть свидетелем тому будет сам великий Белый
Ягуар. Но и мы тоже надеемся в трудную минуту найти у тебя помощь!
- Вы найдете ее! - поспешил заверить Оронапи.
Мне изрядно надоели все эти церемонии, недомолвки, торжественные
заверения, и я решительно предложил Оронапи прямо сказать, какие тучи
сгущаются над этой рекой и какой грозы он опасается. Ибо я предпочитаю
ясность в любом неясном деле.
- Ты прав, дело неясное! - согласился Оронапи. - И вы должны знать,
конечно, чего мы опасаемся.
Празднество с танцами и песнями под бой барабанов шло своим чередом,
а мы - Оронапи, Екуана, Манаури, Фуюди, Арнак, Вагура и я - придвинулись
друг к Другу и стали внимательно слушать Оронапи, которого переводил
Фуюди.
На западе, на берегах Ориноко, находятся поселения испанцев, которые
ведут себя довольно мирно. Зато на юге, ближе к морю, на реках Эссекибо,
Демерара и Бербис, в районе, именуемом Гвиана, обосновались голландцы и
вроде бы еще англичане и французы. Сначала они занимались лишь обменом
товаров с индейцами, и все шло хорошо.
Но вскоре голландцы, которых было больше всего, кроме торговых
факторий, стали создавать плантации для выращивания разных ценных культур.
Для работы на плантациях им требовалось туземное население, но, поскольку
индейцы не склонны были на них трудиться, а плантаций становилось все
больше, голландцы стали прикидывать, как попроще выйти из положения.
В тех краях на юге жили разные индейские племена: ближе к морю -
араваки, в лесах - родственные им виписана и родовые их ветви - атораи и
тарума. Но, кроме этих мирных племен, занятых сельским хозяйством и
рыболовством, обитали там и племена карибов, промышлявших в основном
разбоем и грабежами.
Особенно воинственными из них были акавои и карибисы, два племени,
обитавшие у моря. Дальше, в глубине страны, жили еще макуши и аракуана,
или таулипанги.
Голландцы по-разному относились к индейцам и временами с ними
братались, а порой вели войны. Но когда нужда в рабах для плантаций стала
особенно острой, они снюхались с разбойничьими племенами акавоев и
карибов, подбивая их поставлять на плантации пленников-рабов.
И вот теперь, вооруженные голландцами, их отряды стали нападать на
соседние племена, захватывая пленников: акавои - на западе и севере до
самых берегов Ориноко, а карибы - на востоке и юге, сея смерть повсюду,
вплоть до верховьев реки Эссекибо и берегов реки Рупунуни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
вождь сидел на табурете, а по бокам от него стояло несколько свободных
табуретов.
Когда мы сошли на берег, Оронапи не встал нам навстречу, как Екуана у
себя в деревне, а продолжал сидеть горделиво и важно, не сводя взгляда с
нашей группы. Неторопливым шагом я шествовал к нему в сопровождении
Манаури, Екуаны, Арнака, Вагуры и Фуюди. Оронапи продолжал сидеть. Как
видно, он себя ценил высоко и намерен был сидеть, пока мы не подойдем
вплотную.
Когда мы прошли уже примерно половину пути, Манаури шепотом
посоветовал мне остановиться. Я так и поступил. Тогда Екуана, несмотря на
свою тучность, проворно подскочил ко мне и стал горячо убеждать идти
дальше. Но Манаури оборвал его, предложив идти одному, без нас. Екуана
умолк и горестно сопел, не зная, что предпринять.
Оронапи, заметив издали происходящее, как видно, решил смирить свою
гордыню, быстро встал и направился к нам походкой менее важной, чем
надлежало, издали выражая свою радость и приветливо взывая:
- Добро пожаловать, друзья! Идите, идите! Идите смело и весело, смело
и весело, идите смело, весело и спокойно...
Повторяя без конца эти слова приветствия, он приблизился, взял меня
за руку и под доброжелательный гул собравшихся повел под сень навеса.
Холодок между нами если и появился, то вмиг растаял. Остановившись
перед табуретом Оронапи, я с показным вниманием стал рассматривать его,
словно какое-то диво, и наконец с нарочитой серьезностью спросил:
- Неужели на нем так удобно сидеть, что не хочется даже вставать?
Оронапи понял иронию и обратил ее в шутку, тут же предложив мне
самому сесть на этот табурет.
- Попробуй сам, Белый Ягуар!
Я уселся на его царственный табурет, и началось веселье: танцы,
песни, поглощение в неимоверных количествах печеной рыбы, всяческой дичи,
сладких плодов и, конечно же, кашири, которое я теперь лишь пригублял.
Празднество проходило столь радостно, с таким искренним и сердечным
радушием, что оставалось только удивляться.
Улучив минуту, я шепотом спросил у сидевшего рядом Арнака:
- Ты что-нибудь понимаешь? Я - нет!
- Да, что-то очень уж они стараются...
- В чем же дело? Может быть, предстоит война?
- Похоже на то. Кажется, на них кто-то готовится напасть...
Оронапи в отличие от жизнерадостного толстяка Екуаны производил,
пожалуй, впечатление человека хмурого, сурового и даже грубого, но в этот
день всячески стремился быть приветливым и обходительным. Он буквально
рассыпался в любезностях, стараясь нам угодить и понравиться. Его
заинтересованность в нас была настолько очевидной, что явные проявления ее
меня порой даже смешили.
Будучи и сам в состоянии приподнятом (как-никак толику кашири я
все-таки выпил), я в конце концов решил без обиняков, быть может,
несколько бесцеремонно, спросить, чему и каким добрым ветрам мы обязаны
столь гостеприимному и радушному приему?
Оронапи взглянул на меня озадаченно, захваченный врасплох таким
вопросом, но замешательство его длилось недолго. Он сразу стал серьезен, с
минуту задумчиво смотрел на тыкву с кашири, которую держал в руке, потом
выплеснул ее содержимое на землю далеко в сторону в знак того, что не
хочет больше пить.
- Мне нужен союз с тобой! - твердо проговорил он, глядя мне прямо в
глаза. - Мне нужна твоя дружба, Белый Ягуар!
- Догадываюсь, - ответил я полушутливо, не принимая его
торжественного тона, - но почему тебе это нужно?
- Ты хочешь знать? Мне это нужно потому, что ты храбрый воин! И ты, и
твои друзья - храбрые воины!
Наступила минута молчания.
- Теперь слушай, Белый Ягуар, что скажу тебе я, вождь Оронапи.
И Оронапи изложил просьбу, адресованную не столько мне, сколько
Манаури.
Он предлагал нам не плыть дальше, а поселиться здесь, возле его
деревни, на высоком берегу, где рос прекрасный лес и было много
плодородной, пригодной для обработки земли. Оронапи обещал нам всяческое
содействие в устройстве, а поскольку у нас мало женщин, предлагал выбрать
из его племени для каждого нашего мужчины в качестве жен и подруг самых
здоровых девушек.
Некоторым аравакам слова эти пришлись по сердцу - кашири изрядно
подогрел уже их аппетиты, а шнырявшие вокруг варраульские девушки отнюдь
не дурны были собой. Манаури, однако, вежливо поблагодарив Оронапи за
доброту, заявил, что не может принять его предложения, ибо долгом своим
почитает явиться в свое племя.
- Но я всегда буду помнить твои добрые слова, - закончил Манаури, - и
если вождю Оронапи потребуется наша помощь, мы тебе в ней не откажем, даже
в случае войны с врагами. Пусть свидетелем тому будет сам великий Белый
Ягуар. Но и мы тоже надеемся в трудную минуту найти у тебя помощь!
- Вы найдете ее! - поспешил заверить Оронапи.
Мне изрядно надоели все эти церемонии, недомолвки, торжественные
заверения, и я решительно предложил Оронапи прямо сказать, какие тучи
сгущаются над этой рекой и какой грозы он опасается. Ибо я предпочитаю
ясность в любом неясном деле.
- Ты прав, дело неясное! - согласился Оронапи. - И вы должны знать,
конечно, чего мы опасаемся.
Празднество с танцами и песнями под бой барабанов шло своим чередом,
а мы - Оронапи, Екуана, Манаури, Фуюди, Арнак, Вагура и я - придвинулись
друг к Другу и стали внимательно слушать Оронапи, которого переводил
Фуюди.
На западе, на берегах Ориноко, находятся поселения испанцев, которые
ведут себя довольно мирно. Зато на юге, ближе к морю, на реках Эссекибо,
Демерара и Бербис, в районе, именуемом Гвиана, обосновались голландцы и
вроде бы еще англичане и французы. Сначала они занимались лишь обменом
товаров с индейцами, и все шло хорошо.
Но вскоре голландцы, которых было больше всего, кроме торговых
факторий, стали создавать плантации для выращивания разных ценных культур.
Для работы на плантациях им требовалось туземное население, но, поскольку
индейцы не склонны были на них трудиться, а плантаций становилось все
больше, голландцы стали прикидывать, как попроще выйти из положения.
В тех краях на юге жили разные индейские племена: ближе к морю -
араваки, в лесах - родственные им виписана и родовые их ветви - атораи и
тарума. Но, кроме этих мирных племен, занятых сельским хозяйством и
рыболовством, обитали там и племена карибов, промышлявших в основном
разбоем и грабежами.
Особенно воинственными из них были акавои и карибисы, два племени,
обитавшие у моря. Дальше, в глубине страны, жили еще макуши и аракуана,
или таулипанги.
Голландцы по-разному относились к индейцам и временами с ними
братались, а порой вели войны. Но когда нужда в рабах для плантаций стала
особенно острой, они снюхались с разбойничьими племенами акавоев и
карибов, подбивая их поставлять на плантации пленников-рабов.
И вот теперь, вооруженные голландцами, их отряды стали нападать на
соседние племена, захватывая пленников: акавои - на западе и севере до
самых берегов Ориноко, а карибы - на востоке и юге, сея смерть повсюду,
вплоть до верховьев реки Эссекибо и берегов реки Рупунуни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166