Я караулил наравне с индейцами. В один из дней в часы моего дежурства
мне понадобилось проверить участки леса, где я расставил новый вид силков
на зайцев. Арнаку, ничем в тот момент не занятому, я поручил меня
подменить.
- Пятница! - окликнул я его. - Мне надо идти в лес проверить силки. А
ты покарауль пока кукурузу.
Уверенный, что он понял меня, я ушел. Каково же было мое изумление,
когда, вернувшись из джунглей, я застал его сидящим на том же месте, где я
его оставил.
- Ты почему здесь, а не на кукурузном поле? - возмутился я.
Бросив на меня косой взгляд, он ничего не ответил.
- А Вагура на поле? - спросил я.
- Не знаю.
- Кукуруза осталась без надзора?
- Может быть.
Меня охватил дикий гнев.
- Что это значит? Я велел тебе идти на поле!
- Нет, господин.
- Что? Нет? Вдобавок ко всему ты еще и лжешь? - вскипел я и занес
руку, чтобы влепить ему затрещину. В ожидании удара он даже не шелохнулся.
Я не ударил. В его взгляде наряду с упрямством я прочел испуг и
что-то похожее на мольбу. Это была немая мольба пощадить его достоинство.
Рука у меня опустилась. Я опомнился.
- Арнак, - проговорил юноша сдавленным голосом, - Арнак не лжет.
- Не лжешь? - стиснул я кулаки. - Разве я не тебе велел караулить
поле?
- Нет, господин. Не мне.
- Кому же, черт побери?
- Пятнице. - И тише добавил: - Я не Пятница, я - Арнак.
Я стал прозревать. Мне открылись дотоле скрытые тайники его души: это
не было простое упрямство дикого индейца.

БУНТ МОЛОДЫХ ИНДЕЙЦЕВ
Проходили недели нашей совместной жизни. Я обретал все большую
уверенность, что индейцы не вынашивают против меня враждебных замыслов. Во
всяком случае, я не замечал в их поведении ничего подозрительного. Скорее
наоборот: это я все еще вызывал у них какие-то опасения. Нередко я
подмечал, как они украдкой бросали на меня пугливые взгляды. Я не мог
найти этому объяснения, поскольку жили мы довольно дружно, а от мысли
навязать им новые имена я быстро отказался, натолкнувшись на столь упорное
с их стороны сопротивление.
- Почему вы боитесь меня? - спросил я их как-то без обиняков.
Они переглянулись и ничего не ответили. Молчание их служило лучшим
доказательством того, что я не ошибался.
Я всегда относился к ним справедливо, разными способами выказывая
свое расположение. Поэтому недоверчивость их меня удивляла.
- Арнак! - допытывался я. - Ты старше и разумнее! Я требую ответить
мне, отчего вы меня боитесь! Потому что я белый, да?
Арнак медлил с ответом. Он был явно смущен.
- Причина в том, что я белый? - настаивал я.
- Нет, господин, - ответил он наконец, - не только...
- Да говори же толком, черт побери...
- Ты был на корабле...
- На корабле?
- Да, господин.
- Ну и что из этого? Ведь это я на корабле пришел тебе на помощь.
Разве ты забыл об этом?
- Нет, господин. Но корабль был плохой... Он грабил наши деревни,
убивал индейцев, увозил людей в рабство, издевался над ними... А ты был с
ними...
- Значит, ты считаешь, что я такой же злодей и пират, как и все
остальные на корабле?
- Не совсем, но...
- Но все-таки пират, да?
- Да, господин! - ответил индеец с подкупающей откровенностью.
- Ты ошибаешься, Арнак! Я не пират и не злодей! Я попал на пиратский
корабль по жестокой необходимости, а не по своей воле... Вы боитесь, что я
могу продать вас в рабство?
- Нет, господин! Продать нас нельзя, мы будем драться до последнего
вздоха.
- Ты напрасно все это говоришь. До этого дело никогда не дойдет. Я ни
за что не применю против вас силы... Если мы когда-нибудь выберемся
отсюда, а ведь рано или поздно это случится, вы поплывете в свою деревню,
а я - на свою родину, на север.
Для придания этим словам вящей убедительности я рассказал им в
доступной для их понимания форме о своих последних злоключениях в
Вирджинии, объяснив, как и почему я совершенно случайно оказался на
пиратском корабле.
Индейцы слушали меня с напряженным вниманием, но, когда я закончил
рассказ, по их замкнутым лицам невозможно было понять, удалось ли мне
развеять их сомнения. Хотя казалось, что да.
По вечерам у костра беседы наши нередко обращались к одной и той же
теме: как нам вырваться из нашего островного заключения. Я решил, что мне
лучше всего было бы добраться вместе с юношами до их родного селения,
местоположение которого мы предполагали где-то недалеко к востоку от нас,
на побережье материка. Я знал, что шторм, до того как бросить на скалы
"Добрую Надежду", нес нас много дней кряду на юго-запад, и, значит, теперь
устье реки Ориноко и родную деревню моих новых друзей следовало искать
где-то на востоке. Попав в их деревню, я сумел бы затем с помощью индейцев
добраться до заселенных англичанами Антильских островов.
В один из дней я отправился с Арнаком - Вагура оставался караулить
кукурузу - на южную оконечность нашего острова, чтобы еще раз осмотреть
пролив между островом и материком. Пролив был неширок, миль восемь-девять,
однако морское течение, как уверял Арнак, было здесь очень сильным и
устремлялось сначала с востока на запад, а потом поворачивало на север, в
открытое море. Мы нашли место, с которого удобнее всего было бы отчалить
от острова, но на чем?
- В том-то и дело - на чем? - произнес я вслух, скорее сам для себя,
чем для своего спутника. - Вернее, всего было бы на лодке. Но сколько
понадобится времени, чтобы изготовить лодку с помощью одного-единственного
небольшого ножа?
- Можно выжечь дерево, господин, - подсказал идею Арнак.
- Выжечь можно, но это тоже потребует многих месяцев. Я думаю, надо
еще раз попробовать на плоту. Как ты считаешь?
- Сильное течение...
- Плот построим попрочнее и с хорошим рулем, а кроме того, выстругаем
три прочных весла. Поставим парус и пустимся в путь, когда ветер будет с
севера в сторону земли. Я думаю, преодолеем течение.
- Парус? - переспросил индеец.
- Да, простой небольшой парус. У нас нет для этого парусины, но зато
вокруг щедрая природа. Сплетем из тонких лиан плотную циновку, легкую и
прочную, как полотно. Покроем ее широкими листьями, и получится парус -
лучше не надо...
Я был исполнен уверенности в успехе, и вера эта передалась Арнаку.
Переплыть втроем пролив с тремя веслами и под парусом представлялось нам
теперь предприятием вполне осуществимым. Я не сомневался, что в самом
скором времени нам удастся выбраться с острова. К строительству плота мы
решили приступить сразу же после сбора кукурузы.
На южную оконечность острова мы добрались довольно быстро: до полудня
оставалось еще немало времени. День, довольно пасмурный и не слишком
жаркий, давал возможность идти сравнительно быстро, и, воспользовавшись
этим, мы направились берегом дальше, на западную оконечность острова,
которую я до сих пор совсем не знал. Подтвердились рассказы юношей: по
пути мы встретили много следов черепах, выходивших по ночам из моря на
сушу. Настоящее черепашье царство разместилось на выступающей в море
песчаной косе. Здесь на каждом шагу встречались панцири черепах, нашедших
на суше свою гибель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166