Хромой Арасибо явно
пугался его взгляда и прятался за мою спину, но взгляд шамана настигал его
и там.
По требованию Конесо Манаури рассказал всю историю пребывания в плену
на острове Маргарита, побега оттуда и дальнейших наших приключений вплоть
до сегодняшнего дня. Рассказ был долгим. Индейцы, окружив нас плотным
кольцом, слушали затаив дыхание, и даже старейшины несколько смягчились,
хотя, как видно, и не отрешились полностью от прежней настороженности.
Когда Манаури умолк, воцарилась мертвая тишина. Нарушил ее Конесо.
Недобро сверкая глазами, верховный вождь с угрозой в голосе обратился ко
мне и к Манаури:
- С чем вы к нам прибыли? Отвечайте!
Эта неожиданная враждебность, как и странный смысл его слов,
ошеломили нас, лишив дара речи.
- Какие козни вы замышляете? - рявкнул Конесо.
И тут я впервые увидел, как Манаури вспыхнул диким гневом. Лицо его
потемнело, исказилось яростной гримасой хищного зверя. Но он не утратил
самообладания, не взорвался, не сделал ни одного непочтительного движения
и лишь глухо, сдавленным голосом процедил:
- Как смеешь ты возводить на нас такую клевету? Мы не замышляем
никаких козней, знай это, Конесо! Мы пришли сюда как братья к братьям! У
нас чистая совесть!
- Чистая?
- Как смеешь ты не верить? Где твой разум?
В ответ Конесо злобно фыркнул.
- А что вы делали у варраулов? Ты станешь отрицать? - спросил он.
- Что плохого мы там сделали?
- Вы с ними сговаривались! Ты будешь это отрицать?
- Сговаривались? Варраулы встретили нас гостеприимно.
- Значит, вы не заключали с ними подлого союза?..
- Подлого?
- Да, Манаури, подлого союза против меня. Вы хотите с помощью
варраулов посеять рознь в нашем племени...
Этого Манаури снести уже не мог. Он встал. Медленно, словно
крадучись, приблизился к верховному вождю и, наклонившись над ним, гневно
бросил ему в лицо оскорбительные слова:
- Конесо, черви сожрали твой разум! Ты плохо встречаешь гостей,
пожалел и для нас, и для себя кашири, выпил его мало, а язык твой болтает
вздор, будто ты пьян до потери сознания!..
Дело принимало серьезный оборот. Верховный вождь у южноамериканских
племен, как правило, не обладая безоговорочной властью, не вершил над
подданными суд и расправу и оставался главой племени, лишь пока
признавались его ум и храбрость. Теперь же презрительные слова Манаури
могли повлечь за собой далеко идущие последствия и даже катастрофу. Конесо
мог бросить свою свиту, вооруженную до зубов, на нас, не имевших при себе
в эту минуту почти никакого оружия, и уничтожить всю нашу группу одним
ударом. Я решил, что Манаури перетянул струну.
К счастью, до схватки дело не дошло. Конесо ничего не предпринял и
продолжал спокойно сидеть. Возможно, он опасался благожелательного
отношения к нам со стороны племени? Возможно, вообще по натуре не склонен
был к насилию?
Ссору следовало немедленно ликвидировать и не допустить дело до
крайности. Я подозревал, что Манаури, хитрец, умышленно довел все до
раздора, чтобы проверить свое влияние в племени и, дав резкий отпор
грубости Конесо, испытать свои силы. Если он стремился к этому, то,
безусловно, цели своей достиг и одержал верх над Конесо, но как бы там ни
было, горячие головы обоих следовало остудить.
Среди всеобщего возбуждения я потребовал слова. Арнак и Вагура тут же
пришли мне на помощь, и совместными усилиями мы быстро установили тишину.
- Я - друг Манаури, - провозгласил я громким голосом, - но я хочу
стать и другом Конесо, и другом Карапаны и Пирокая...
Затем я перешел к тому, как общая доля и недоля сдружили всех нас:
араваков, негров и меня, как искренне я привязался к своим товарищам. Они
заслужили мое уважение, ибо я открыл в них те качества, мысли и чувства,
которые ценю превыше всего, а превыше всего я ценю верность и честность.
Ложь никогда не сорвется с моего языка, и потому Конесо должен мне верить,
когда я говорю, что все мы пришли сюда с чистым? сердцем, как братья к
братьям, а союз, заключенный с варраулами, не направлен против верховного
вождя...
- Тогда зачем вы его заключали? - огрызнулся опять Конесо.
- Разве тебе не известно, какая угроза нависла над нами с юга? Разве
в прошлую сухую пору не пропал без вести отряд араваков? - напомнил я.
И Конесо, и все собравшиеся хорошо знали о планах акавоев, и потому
слова мои были встречены шепотом одобрения.
- Варраулы живут не только на Ориноко, - продолжал я, - их селения
есть и далеко на юге. Они немало натерпелись горя от акавоев. Они знают,
что мы хорошо вооружены, знают о наших победах и хотят с нами мира. Разве
это плохо?
- Почему они пришли не ко мне, а к вам? - не успокаивался Конесо.
- Мы плыли мимо их селений. А союз касается всех араваков, живущих на
Итамаке, мы только посланцы и сообщаем об этом союзе с варраулами тебе,
Конесо...
Но даже такое объяснение не удовлетворило задетое самолюбие
верховного вождя.
- А зачем вы создали новый род? - гневно воскликнул он. - Хотите
вбить клин в наше племя, внести раздор...
- Нет, - живо возразил я. - Люди, пережившие тяжкое рабство, многие
несчастья и беды, вместе добывшие себе свободу, эти люди хотят и дальше
жить вместе, одной семьей, единым родом, и притом служить всему племени.
Разве можно их за это судить?
- У вас большие богатства! - не унимался Конесо. - Вы всех переманите
в свой род! Создадите свое племя! Вы угрожаете...
ШАМАН КАРАПАНА
- Перестань лаять, Конесо! - раздался скрипучий старческий голос.
Голос чуть слышный, невыразительный, но какое он произвел впечатление!
Конесо не только умолк, но как бы сразу скис. Это вмешался Карапана -
шаман. После его слов наступила мертвая тишина.
- Перестань! - повторил Карапана. - Ты, Конесо, лаешь, как глупый
пес!
Конесо и впрямь умолк, словно побитая собака. Похотливые его глазки
смотрели так обалдело, что нетрудно было понять - от изумления он сразу
растерял все свои мысли. Он открывал рот, хотел что-то сказать, казалось,
даже возразить, но Карапана не дал ему опомниться и продолжал:
- Это наши братья! Приветствуйте их!
- Да, мы ваши братья! - подхватил я обрадованно.
- Подайте им руки! - живо подбодрил шаман старейшин. - Это обычай
белых, но они долго жили среди белых! Не пожалей руки, Конесо, и ты,
Пирокай, и вы все!..
Враждебная атмосфера сразу разрядилась, будто по мановению волшебной
палочки. Здравый смысл и сердечность восторжествовали. Старейшины
приблизились к нам, протягивали руки, расточали улыбки - выражали
гостеприимство. Остальные индейцы, стоявшие в стороне и огорченные
поначалу враждебностью старейшин, теперь бурно ликовали.
Один лишь Карапана, главный вдохновитель наступившего мира и
согласия, не принимал участия в этом всеобщем ликовании. Он по-прежнему
сидел на табурете, исполненный старческого достоинства, курил трубку,
проницательно поглядывая из-за клубов дыма, и молчал.
- Варраулам вы привезли подарки, а нам? - воскликнул кто-то из
старейшин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
пугался его взгляда и прятался за мою спину, но взгляд шамана настигал его
и там.
По требованию Конесо Манаури рассказал всю историю пребывания в плену
на острове Маргарита, побега оттуда и дальнейших наших приключений вплоть
до сегодняшнего дня. Рассказ был долгим. Индейцы, окружив нас плотным
кольцом, слушали затаив дыхание, и даже старейшины несколько смягчились,
хотя, как видно, и не отрешились полностью от прежней настороженности.
Когда Манаури умолк, воцарилась мертвая тишина. Нарушил ее Конесо.
Недобро сверкая глазами, верховный вождь с угрозой в голосе обратился ко
мне и к Манаури:
- С чем вы к нам прибыли? Отвечайте!
Эта неожиданная враждебность, как и странный смысл его слов,
ошеломили нас, лишив дара речи.
- Какие козни вы замышляете? - рявкнул Конесо.
И тут я впервые увидел, как Манаури вспыхнул диким гневом. Лицо его
потемнело, исказилось яростной гримасой хищного зверя. Но он не утратил
самообладания, не взорвался, не сделал ни одного непочтительного движения
и лишь глухо, сдавленным голосом процедил:
- Как смеешь ты возводить на нас такую клевету? Мы не замышляем
никаких козней, знай это, Конесо! Мы пришли сюда как братья к братьям! У
нас чистая совесть!
- Чистая?
- Как смеешь ты не верить? Где твой разум?
В ответ Конесо злобно фыркнул.
- А что вы делали у варраулов? Ты станешь отрицать? - спросил он.
- Что плохого мы там сделали?
- Вы с ними сговаривались! Ты будешь это отрицать?
- Сговаривались? Варраулы встретили нас гостеприимно.
- Значит, вы не заключали с ними подлого союза?..
- Подлого?
- Да, Манаури, подлого союза против меня. Вы хотите с помощью
варраулов посеять рознь в нашем племени...
Этого Манаури снести уже не мог. Он встал. Медленно, словно
крадучись, приблизился к верховному вождю и, наклонившись над ним, гневно
бросил ему в лицо оскорбительные слова:
- Конесо, черви сожрали твой разум! Ты плохо встречаешь гостей,
пожалел и для нас, и для себя кашири, выпил его мало, а язык твой болтает
вздор, будто ты пьян до потери сознания!..
Дело принимало серьезный оборот. Верховный вождь у южноамериканских
племен, как правило, не обладая безоговорочной властью, не вершил над
подданными суд и расправу и оставался главой племени, лишь пока
признавались его ум и храбрость. Теперь же презрительные слова Манаури
могли повлечь за собой далеко идущие последствия и даже катастрофу. Конесо
мог бросить свою свиту, вооруженную до зубов, на нас, не имевших при себе
в эту минуту почти никакого оружия, и уничтожить всю нашу группу одним
ударом. Я решил, что Манаури перетянул струну.
К счастью, до схватки дело не дошло. Конесо ничего не предпринял и
продолжал спокойно сидеть. Возможно, он опасался благожелательного
отношения к нам со стороны племени? Возможно, вообще по натуре не склонен
был к насилию?
Ссору следовало немедленно ликвидировать и не допустить дело до
крайности. Я подозревал, что Манаури, хитрец, умышленно довел все до
раздора, чтобы проверить свое влияние в племени и, дав резкий отпор
грубости Конесо, испытать свои силы. Если он стремился к этому, то,
безусловно, цели своей достиг и одержал верх над Конесо, но как бы там ни
было, горячие головы обоих следовало остудить.
Среди всеобщего возбуждения я потребовал слова. Арнак и Вагура тут же
пришли мне на помощь, и совместными усилиями мы быстро установили тишину.
- Я - друг Манаури, - провозгласил я громким голосом, - но я хочу
стать и другом Конесо, и другом Карапаны и Пирокая...
Затем я перешел к тому, как общая доля и недоля сдружили всех нас:
араваков, негров и меня, как искренне я привязался к своим товарищам. Они
заслужили мое уважение, ибо я открыл в них те качества, мысли и чувства,
которые ценю превыше всего, а превыше всего я ценю верность и честность.
Ложь никогда не сорвется с моего языка, и потому Конесо должен мне верить,
когда я говорю, что все мы пришли сюда с чистым? сердцем, как братья к
братьям, а союз, заключенный с варраулами, не направлен против верховного
вождя...
- Тогда зачем вы его заключали? - огрызнулся опять Конесо.
- Разве тебе не известно, какая угроза нависла над нами с юга? Разве
в прошлую сухую пору не пропал без вести отряд араваков? - напомнил я.
И Конесо, и все собравшиеся хорошо знали о планах акавоев, и потому
слова мои были встречены шепотом одобрения.
- Варраулы живут не только на Ориноко, - продолжал я, - их селения
есть и далеко на юге. Они немало натерпелись горя от акавоев. Они знают,
что мы хорошо вооружены, знают о наших победах и хотят с нами мира. Разве
это плохо?
- Почему они пришли не ко мне, а к вам? - не успокаивался Конесо.
- Мы плыли мимо их селений. А союз касается всех араваков, живущих на
Итамаке, мы только посланцы и сообщаем об этом союзе с варраулами тебе,
Конесо...
Но даже такое объяснение не удовлетворило задетое самолюбие
верховного вождя.
- А зачем вы создали новый род? - гневно воскликнул он. - Хотите
вбить клин в наше племя, внести раздор...
- Нет, - живо возразил я. - Люди, пережившие тяжкое рабство, многие
несчастья и беды, вместе добывшие себе свободу, эти люди хотят и дальше
жить вместе, одной семьей, единым родом, и притом служить всему племени.
Разве можно их за это судить?
- У вас большие богатства! - не унимался Конесо. - Вы всех переманите
в свой род! Создадите свое племя! Вы угрожаете...
ШАМАН КАРАПАНА
- Перестань лаять, Конесо! - раздался скрипучий старческий голос.
Голос чуть слышный, невыразительный, но какое он произвел впечатление!
Конесо не только умолк, но как бы сразу скис. Это вмешался Карапана -
шаман. После его слов наступила мертвая тишина.
- Перестань! - повторил Карапана. - Ты, Конесо, лаешь, как глупый
пес!
Конесо и впрямь умолк, словно побитая собака. Похотливые его глазки
смотрели так обалдело, что нетрудно было понять - от изумления он сразу
растерял все свои мысли. Он открывал рот, хотел что-то сказать, казалось,
даже возразить, но Карапана не дал ему опомниться и продолжал:
- Это наши братья! Приветствуйте их!
- Да, мы ваши братья! - подхватил я обрадованно.
- Подайте им руки! - живо подбодрил шаман старейшин. - Это обычай
белых, но они долго жили среди белых! Не пожалей руки, Конесо, и ты,
Пирокай, и вы все!..
Враждебная атмосфера сразу разрядилась, будто по мановению волшебной
палочки. Здравый смысл и сердечность восторжествовали. Старейшины
приблизились к нам, протягивали руки, расточали улыбки - выражали
гостеприимство. Остальные индейцы, стоявшие в стороне и огорченные
поначалу враждебностью старейшин, теперь бурно ликовали.
Один лишь Карапана, главный вдохновитель наступившего мира и
согласия, не принимал участия в этом всеобщем ликовании. Он по-прежнему
сидел на табурете, исполненный старческого достоинства, курил трубку,
проницательно поглядывая из-за клубов дыма, и молчал.
- Варраулам вы привезли подарки, а нам? - воскликнул кто-то из
старейшин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166