если же оно
таким-то образом не существует, оно вообще не существует, и истина здесь в
том, чтобы мыслить это сущее, а ложного здесь нет, как нет здесь и
заблуждения, а есть лишь незнание, но незнание, не сходное со слепотой:
ведь слепоту можно сравнить с тем, как если бы кто не был наделен
мыслительной способностью вообще.
Равным образом очевидно, что относительно вещей неподвижных, если их
считают неподвижными, нельзя ошибиться в смысле времени. Если, например,
полагают, что треугольник не изменяется, то не будут думать, что углы его в
одно время равны двум прямым, а в другое нет (ведь в таком случае он бы
изменялся). Однако вполне возможно предположить, что одна неизменяющаяся
вещь имеет такое-то свойство, а другая [того же вида] не имеет, например
что ни одно четное число не есть простое число, или же - что одни таковы, а
другие нет.
А относительно неизменяющейся вещи, которая по числу одна, и такого рода
заблуждение невозможно: ведь здесь нельзя уже будет думать, что одни имеют
такие-то свойства, другие нет, а можно лишь высказываться истинно или ложно
об этой вещи, поскольку всегда все обстоит с ней именно так, а не иначе.
КНИГА ДЕСЯТАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Что о едином говорится в различных значениях, об этом сказано раньше - там,
где мы разбирали, в скольких смыслах [употребляются отдельные слова]; но
раз нообразные значения единого сводимы к четырем основным видам того, что
называется единым первично и само по себе, а не привходящим образом, а
именно: (1) непрерывное - либо вообще, либо - особенно - по природе, а не
через соприкосновение или связь (да и из этого надо считать единым в
большей мере и первее то, движение чего нераздельнее и более просто); (2)
едино - и даже в большей мере - то, что составляет целое и имеет
определенный образ, или форму, особенно если нечто таково от природы, а не
посторонней силой (наподобие того, что соединено клеем, или гвоздями или
узлом), и имеет причину своей непрерывности в самом себе. А вещь бывает
такой оттого, что движение ее одно и неделимо по месту и времени; поэтому
ясно, что если чему-то присуще от природы первое начало первичного движения
(я имею в виду первое начало перемещения-круговое движение), то это-
первичная единая величина. Таким образом, то, что едино в этом смысле,- это
или непрерывное, или целое А в другом смысле едино то, определение чего
едино Таково то, что постигается единой мыслью, т. е. то мысль о чем
неделима, неделима же мысль о неделимом по виду или по числу; (3) по числу
неделимо единичное, (4) по виду - то, что неделимо для понимания и
познания, так что единым в первичном смысле можно было бы считать то, что
есть причина единства сущностей [1] Итак, вот во скольких значениях
говорится о едином - это непрерывное от природы, целое, единичное и общее,
и все они единое потому, что в одних случаях неделимо их движение, в других
- мысль о них или определение их.
Надо, однако, иметь в виду, что нельзя считать одинаковыми вопрос о том,
какие вещи обозначаются как единое, и вопрос о том, что такое существо
единого и каково его определение (ведь о едином говорится в указанных
смыслах, и единой будет каждая из тех вещей, которым присущ один из
упомянутых видов единства. А существо единого иногда будет присуще одному
из этих видов, иногда чему-то другому, что даже ближе к [непосредственному
значению] слова "единое", тогда как указанные вещи едины в возможности),
так же как это следовало бы говорить об элементе и причине, если бы надо
было, с одной стороны, различать, какие вещи к ним относятся, а с другой -
давать определение самого имени. Ибо в одном смысле элемент есть огонь (и
пожалуй, само по себе также и беспредельное [2] или еще что-то в этом роде
есть элемент), а в другом смысле нет: ведь существо огня и существо
элемента не одно и то же, а как определенная вещь и естество элемент есть
огонь; слово же "элемент" обозначает нечто привходящее для огня, а именно
что что-то возникает из него как из первоосновы. То же можно сказать и о
причине, и о едином, и обо всем подобном им. Поэтому и быть единым - значит
быть неделимым именно как определенным нечто и существующим отдельно либо
пространственно, либо по виду, либо в мысли; иначе говоря, это значит быть
целым и неделимым, а скорее всего быть первой мерой для каждого рода,
главным образом для количества; ведь отсюда [это значение единого] перешло
на другие [роды сущего]. Мера есть то, чем познается количество; а
количество как таковое познается или через единое, или через число [3] а
всякое число - через единое, так что всякое количество как таковое
познается через единое, и то первое, чем познаются количества, есть само
единое; а потому единое есть начало числа как такового. Отсюда и во всех
остальных областях мерой называется то первое, чем каждая вещь познается, и
для каждого мерой служит единое - в длине, в ширине, в глубине, в тяжести,
в скорости ("тяжесть" и "скорость" одинаково применимы к
противоположностям, ибо каждая из них имеет двоякое значение; так, тяжесть
приписывается и тому, что имеет хоть какой-либо вес, и тому, что имеет
чрезвычайно большой вес, а скорость - и тому, что совершает хоть какое-либо
движение, и тому, что движется чрезвычайно быстро: ведь есть некоторая
скорость и у того, что движется медленно, а тяжесть - у более легкого).
Так вот, во всех этих случаях мерой и началом служит нечто единое и
неделимое, ибо и при измерении линий мы как неделимой пользуемся линией
величиною в одну стопу: всюду в качестве меры ищут нечто единое и
неделимое, а таково простое или по качеству, или по количеству. А где
представляется невозможным что-то отнять или прибавить, там мера точна
(поэтому мера числа самая точная: ведь единица принимается как нечто во
всех отношениях неделимое); а во всех остальных случаях стараются брать эту
меру как образец: у стадия, у таланта и вообще у того, что покрупнее,
бывает менее заметно, когда что-то прибавляют к ним или отнимают от них,
чем у величины меньших размеров. Поэтому все делают мерой то, что как
первое по свидетельству чувственного восприятия не допускает [такого
прибавления или отнятия],- и для жидкого и сыпучего, и для имеющего тяжесть
или величину, и полагают, что знают количество, когда знают его с помощью
этой меры. Равным образом и движение измеряют простым и наиболее быстрым
движением, так как оно занимает наименьшее время; поэтому в учении о
небесных светилах за начало и меру берется такое единое (а именно: в основу
кладется равномерное и наиболее быстрое движение - движение неба, и по нему
судят обо всех остальных), в музыке-четверть тона (так как она наименьший
тон), а в речи-отдельный звук. И все это - единое не в том смысле, что оно
обще им всем, а в указанном выше смысле [4]
Мера, однако, не всегда бывает одна по числу; иногда мер больше, например:
имеется два вида четверти тона, различающиеся между собой не на слух, а
своими числовыми соотношениями [5] и звуков, которыми мы производим
измерение, несколько, а также диагональ квадрата и его сторона измеряются
двоякой мерой, равно как и все [несоизмеримые] величины. Таким образом,
единое есть мера всех вещей, потому что мы узнаем, из чего состоит
сущность, когда производим деление либо по количеству, либо по виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
таким-то образом не существует, оно вообще не существует, и истина здесь в
том, чтобы мыслить это сущее, а ложного здесь нет, как нет здесь и
заблуждения, а есть лишь незнание, но незнание, не сходное со слепотой:
ведь слепоту можно сравнить с тем, как если бы кто не был наделен
мыслительной способностью вообще.
Равным образом очевидно, что относительно вещей неподвижных, если их
считают неподвижными, нельзя ошибиться в смысле времени. Если, например,
полагают, что треугольник не изменяется, то не будут думать, что углы его в
одно время равны двум прямым, а в другое нет (ведь в таком случае он бы
изменялся). Однако вполне возможно предположить, что одна неизменяющаяся
вещь имеет такое-то свойство, а другая [того же вида] не имеет, например
что ни одно четное число не есть простое число, или же - что одни таковы, а
другие нет.
А относительно неизменяющейся вещи, которая по числу одна, и такого рода
заблуждение невозможно: ведь здесь нельзя уже будет думать, что одни имеют
такие-то свойства, другие нет, а можно лишь высказываться истинно или ложно
об этой вещи, поскольку всегда все обстоит с ней именно так, а не иначе.
КНИГА ДЕСЯТАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Что о едином говорится в различных значениях, об этом сказано раньше - там,
где мы разбирали, в скольких смыслах [употребляются отдельные слова]; но
раз нообразные значения единого сводимы к четырем основным видам того, что
называется единым первично и само по себе, а не привходящим образом, а
именно: (1) непрерывное - либо вообще, либо - особенно - по природе, а не
через соприкосновение или связь (да и из этого надо считать единым в
большей мере и первее то, движение чего нераздельнее и более просто); (2)
едино - и даже в большей мере - то, что составляет целое и имеет
определенный образ, или форму, особенно если нечто таково от природы, а не
посторонней силой (наподобие того, что соединено клеем, или гвоздями или
узлом), и имеет причину своей непрерывности в самом себе. А вещь бывает
такой оттого, что движение ее одно и неделимо по месту и времени; поэтому
ясно, что если чему-то присуще от природы первое начало первичного движения
(я имею в виду первое начало перемещения-круговое движение), то это-
первичная единая величина. Таким образом, то, что едино в этом смысле,- это
или непрерывное, или целое А в другом смысле едино то, определение чего
едино Таково то, что постигается единой мыслью, т. е. то мысль о чем
неделима, неделима же мысль о неделимом по виду или по числу; (3) по числу
неделимо единичное, (4) по виду - то, что неделимо для понимания и
познания, так что единым в первичном смысле можно было бы считать то, что
есть причина единства сущностей [1] Итак, вот во скольких значениях
говорится о едином - это непрерывное от природы, целое, единичное и общее,
и все они единое потому, что в одних случаях неделимо их движение, в других
- мысль о них или определение их.
Надо, однако, иметь в виду, что нельзя считать одинаковыми вопрос о том,
какие вещи обозначаются как единое, и вопрос о том, что такое существо
единого и каково его определение (ведь о едином говорится в указанных
смыслах, и единой будет каждая из тех вещей, которым присущ один из
упомянутых видов единства. А существо единого иногда будет присуще одному
из этих видов, иногда чему-то другому, что даже ближе к [непосредственному
значению] слова "единое", тогда как указанные вещи едины в возможности),
так же как это следовало бы говорить об элементе и причине, если бы надо
было, с одной стороны, различать, какие вещи к ним относятся, а с другой -
давать определение самого имени. Ибо в одном смысле элемент есть огонь (и
пожалуй, само по себе также и беспредельное [2] или еще что-то в этом роде
есть элемент), а в другом смысле нет: ведь существо огня и существо
элемента не одно и то же, а как определенная вещь и естество элемент есть
огонь; слово же "элемент" обозначает нечто привходящее для огня, а именно
что что-то возникает из него как из первоосновы. То же можно сказать и о
причине, и о едином, и обо всем подобном им. Поэтому и быть единым - значит
быть неделимым именно как определенным нечто и существующим отдельно либо
пространственно, либо по виду, либо в мысли; иначе говоря, это значит быть
целым и неделимым, а скорее всего быть первой мерой для каждого рода,
главным образом для количества; ведь отсюда [это значение единого] перешло
на другие [роды сущего]. Мера есть то, чем познается количество; а
количество как таковое познается или через единое, или через число [3] а
всякое число - через единое, так что всякое количество как таковое
познается через единое, и то первое, чем познаются количества, есть само
единое; а потому единое есть начало числа как такового. Отсюда и во всех
остальных областях мерой называется то первое, чем каждая вещь познается, и
для каждого мерой служит единое - в длине, в ширине, в глубине, в тяжести,
в скорости ("тяжесть" и "скорость" одинаково применимы к
противоположностям, ибо каждая из них имеет двоякое значение; так, тяжесть
приписывается и тому, что имеет хоть какой-либо вес, и тому, что имеет
чрезвычайно большой вес, а скорость - и тому, что совершает хоть какое-либо
движение, и тому, что движется чрезвычайно быстро: ведь есть некоторая
скорость и у того, что движется медленно, а тяжесть - у более легкого).
Так вот, во всех этих случаях мерой и началом служит нечто единое и
неделимое, ибо и при измерении линий мы как неделимой пользуемся линией
величиною в одну стопу: всюду в качестве меры ищут нечто единое и
неделимое, а таково простое или по качеству, или по количеству. А где
представляется невозможным что-то отнять или прибавить, там мера точна
(поэтому мера числа самая точная: ведь единица принимается как нечто во
всех отношениях неделимое); а во всех остальных случаях стараются брать эту
меру как образец: у стадия, у таланта и вообще у того, что покрупнее,
бывает менее заметно, когда что-то прибавляют к ним или отнимают от них,
чем у величины меньших размеров. Поэтому все делают мерой то, что как
первое по свидетельству чувственного восприятия не допускает [такого
прибавления или отнятия],- и для жидкого и сыпучего, и для имеющего тяжесть
или величину, и полагают, что знают количество, когда знают его с помощью
этой меры. Равным образом и движение измеряют простым и наиболее быстрым
движением, так как оно занимает наименьшее время; поэтому в учении о
небесных светилах за начало и меру берется такое единое (а именно: в основу
кладется равномерное и наиболее быстрое движение - движение неба, и по нему
судят обо всех остальных), в музыке-четверть тона (так как она наименьший
тон), а в речи-отдельный звук. И все это - единое не в том смысле, что оно
обще им всем, а в указанном выше смысле [4]
Мера, однако, не всегда бывает одна по числу; иногда мер больше, например:
имеется два вида четверти тона, различающиеся между собой не на слух, а
своими числовыми соотношениями [5] и звуков, которыми мы производим
измерение, несколько, а также диагональ квадрата и его сторона измеряются
двоякой мерой, равно как и все [несоизмеримые] величины. Таким образом,
единое есть мера всех вещей, потому что мы узнаем, из чего состоит
сущность, когда производим деление либо по количеству, либо по виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85