Поэтому
остается только философу исследовать то, о чем шла речь выше, поскольку оно
сущее. А так как о сущем, при всем различии его значений, говорится в
отношении чего-то единого и общего [всем] и таким же образом говорится и о
противоположностях (они сводимы к первичным противоположностям и различиям
сущего), .а исследование такого рода вещей может быть делом одной науки, то
тем самым устраняется, по-видимому, указанное в начале затруднение - я имею
в виду вопрос, как может одна наука исследовать многие и притом различные
по роду вещи.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Хотя математик на свой лад и пользуется общими положениями, но начала
математики должна исследовать первая философия. В самом деле, положение
"Если от равного отнять равное, то остатки будут равны" обще для всего
количественного, а математика исследует, применяя его к определенной части
своего предмета, например: к линиям, или углам, или к числам, или к чему-то
другому количественному, однако не поскольку они сущее, а поскольку каждое
из них есть нечто непрерывное в одном, двух или трех измерениях; философия
же не рассматривает частичного, в какой мере что-то присуще ему как
привходящее, а исследует каждое такое частичное лишь по отношению к сущему
как сущему. Так же, как с математикой, обстоит дело и с учением о природе:
привходящие свойства и начала вещей учение о природе рассматривает,
поскольку эти вещи суть движущееся, а не поскольку они существующее (между
тем о первой науке мы сказали, что она имеет дело с ними [1] поскольку ее
предметы суть существующее, а не поскольку они суть нечто разное); поэтому
и учение о природе, и математику следует считать лишь частями мудрости.
ГЛАВА ПЯТАЯ
У существующего имеется начало, в отношении которого нельзя ошибиться, -
оно всегда необходимо принуждает к обратному, т. е. заставляет говорить
правильно, а именно что не может одно и то же в одно и то же время быть и
не быть, и точно так же в отношении всего остального, что противолежит
самому себе указанным сейчас образом. Для такого рода начал нет прямого
доказательства, но против определенных лиц [1] оно возможно. В самом деле,
нельзя построить умозаключение относительно этого начала на основе более
достоверного начала, нежели оно; а между тем это было бы необходимо, если
бы речь шла о том, чтобы дать прямое доказательство его. Но против того,
кто высказывает противолежащее одно другому, надо, показывая, почему это
ложное, принять нечто такое, что хотя оно и тождественно с [положением о
том, что] не может одно и то же быть и не быть в одно и то же время, но
вместе с тем не казалось бы тождественным, ибо только так можно вести
доказательство против того, кто говорит, что допустимы противолежащие друг
другу утверждения об одном и том же. Несомненно, что те. кто намерен
участвовать в беседе, должны сколько-нибудь понимать друг друга. Если это
не достигается, то как можно беседовать друг с другом? Поэтому каждое слово
должно быть понятно и обозначать что-то, и именно не многое, а только одно;
если же оно имеет несколько значений, то надо разъяснять, в каком из них
оно употребляется. Следовательно, если кто говорит, что вот это есть и не
есть, он отрицает то, что утверждает, тем самым он утверждает, что слово
обозначает не то, что оно обозначает, а это несуразно. Если поэтому "быть
вот этим" что-то означает, то противоречащее этому не может быть верным в
отношении одного и того же.
Далее, если слово обозначает что-то и это значение указано правильно, то
это должно быть так необходимым образом; а необходимо сущее нс может иногда
не быть; следовательно, противолежащие друг другу высказывания об одном и
том же не могут быть правильными. Далее, если утверждение отнюдь не более
истинно, нежели отрицание, то называть нечто человеком будет отнюдь не
более истинно, чем называть его не-человеком. Однако представляется, что, и
называя человека не-лошадью, говорят больше правды или [во всяком случае]
не меньше, нежели называя его не-человеком; поэтому было бы также правильно
называть этого же человека лошадью (ведь было принято, что противолежащие
друг другу высказывания [об одном и том же] одинаково верны). Таким
образом, получается, что тот же самый человек есть также лошадь и любое
другое животное.
Итак, пет ни одного прямого доказательства этих [положений], однако есть
доказательство против того, кто принимает противное им. И, ставя вопросы
подобным образом, заставили бы, возможно, и самого Герак-лита скоро
признать, что противолежащие друг другу высказывания об одном и том же
никогда не могут быть верными; однако сам Гераклит, не вникнув в свои
собственные слова, придерживался этого мнения. А вообще, если то, что им
говорится, правильно, то не может быть правильно и само это его
утверждение, а именно что одно и то же может в одно и то же время быть и не
быть; в самом деле, подобно тому как утверждение нисколько не более
правильно, нежели отрицание, если отделить их друг от друга, точно так же и
тогда, когда оба они вместе связываются как бы
в одно утверждение, это целое, взятое в виде утверждения, будет отнюдь не
более истинно, нежели его отрицание [2]- Далее, если ни о чем нельзя
высказать истинное утверждение, то ложным было бы и само это высказывание,
что нет ни одного истинного утверждения. А если истинное утверждение
имеется, то было бы опровергнуто сказанное теми, кто делает подобные
возражения и [тем самым] совершенно исключает возможность рассуждать.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Близко к изложенным здесь взглядам и сказанное Протагором, а именно: он
утверждал, что человек есть мера всех вещей, имея в виду лишь следующее:
что каждому кажется, то и достоверно. Но если это так, то выходит, что одно
и то же и существует и не существует, что оно и плохо и хорошо, что другие
противолежащие Друг другу высказывания также верны, ибо часто одним кажется
прекрасным одно, а другим - противоположное, и что то, что кажется каждому,
есть мера. Это затруднение можно было бы устранить, если рассмотреть,
откуда такой взгляд берет свое начало. Некоторые стали придерживаться его,
исходя, по-видимому, из мнения тех, кто размышлял о природе, другие -
исходя из того, что не все судят об одном и том же одинаково, а одним вот
это кажется сладким, а другим - наоборот.
Что ничто не возникает из не-сущего, а все из сущего - это общее мнение
почти всех рассуждающих о природе [1]. А так как предмет не становится
белым, если он уже есть совершенно белый и ни в какой мере не есть
не-белый, то белое, можно подумать, возникает из не-белого [2] поэтому оно,
по их мнению, возникало бы из не-сущего, если бы не-белое не было тем же
самым, что и белое. Однако это затруднение устранить нетрудно: ведь в
сочинениях о природе [3] сказано, в каком смысле то, что возникает,
возникает из не-сущего, и в каком - из сущего.
С другой стороны, придавать одинаковое значение мнениям и представлениям
спорящих друг с другом людей нелепо: ведь ясно, что одни из них должны быть
ошибочными. А это явствует из того, что основывается на чувственном
восприятии: ведь никогда одно и то же не кажется одним - сладким, другим -
наоборот, если у одних из них не разрушен или не поврежден орган чувства,
т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
остается только философу исследовать то, о чем шла речь выше, поскольку оно
сущее. А так как о сущем, при всем различии его значений, говорится в
отношении чего-то единого и общего [всем] и таким же образом говорится и о
противоположностях (они сводимы к первичным противоположностям и различиям
сущего), .а исследование такого рода вещей может быть делом одной науки, то
тем самым устраняется, по-видимому, указанное в начале затруднение - я имею
в виду вопрос, как может одна наука исследовать многие и притом различные
по роду вещи.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Хотя математик на свой лад и пользуется общими положениями, но начала
математики должна исследовать первая философия. В самом деле, положение
"Если от равного отнять равное, то остатки будут равны" обще для всего
количественного, а математика исследует, применяя его к определенной части
своего предмета, например: к линиям, или углам, или к числам, или к чему-то
другому количественному, однако не поскольку они сущее, а поскольку каждое
из них есть нечто непрерывное в одном, двух или трех измерениях; философия
же не рассматривает частичного, в какой мере что-то присуще ему как
привходящее, а исследует каждое такое частичное лишь по отношению к сущему
как сущему. Так же, как с математикой, обстоит дело и с учением о природе:
привходящие свойства и начала вещей учение о природе рассматривает,
поскольку эти вещи суть движущееся, а не поскольку они существующее (между
тем о первой науке мы сказали, что она имеет дело с ними [1] поскольку ее
предметы суть существующее, а не поскольку они суть нечто разное); поэтому
и учение о природе, и математику следует считать лишь частями мудрости.
ГЛАВА ПЯТАЯ
У существующего имеется начало, в отношении которого нельзя ошибиться, -
оно всегда необходимо принуждает к обратному, т. е. заставляет говорить
правильно, а именно что не может одно и то же в одно и то же время быть и
не быть, и точно так же в отношении всего остального, что противолежит
самому себе указанным сейчас образом. Для такого рода начал нет прямого
доказательства, но против определенных лиц [1] оно возможно. В самом деле,
нельзя построить умозаключение относительно этого начала на основе более
достоверного начала, нежели оно; а между тем это было бы необходимо, если
бы речь шла о том, чтобы дать прямое доказательство его. Но против того,
кто высказывает противолежащее одно другому, надо, показывая, почему это
ложное, принять нечто такое, что хотя оно и тождественно с [положением о
том, что] не может одно и то же быть и не быть в одно и то же время, но
вместе с тем не казалось бы тождественным, ибо только так можно вести
доказательство против того, кто говорит, что допустимы противолежащие друг
другу утверждения об одном и том же. Несомненно, что те. кто намерен
участвовать в беседе, должны сколько-нибудь понимать друг друга. Если это
не достигается, то как можно беседовать друг с другом? Поэтому каждое слово
должно быть понятно и обозначать что-то, и именно не многое, а только одно;
если же оно имеет несколько значений, то надо разъяснять, в каком из них
оно употребляется. Следовательно, если кто говорит, что вот это есть и не
есть, он отрицает то, что утверждает, тем самым он утверждает, что слово
обозначает не то, что оно обозначает, а это несуразно. Если поэтому "быть
вот этим" что-то означает, то противоречащее этому не может быть верным в
отношении одного и того же.
Далее, если слово обозначает что-то и это значение указано правильно, то
это должно быть так необходимым образом; а необходимо сущее нс может иногда
не быть; следовательно, противолежащие друг другу высказывания об одном и
том же не могут быть правильными. Далее, если утверждение отнюдь не более
истинно, нежели отрицание, то называть нечто человеком будет отнюдь не
более истинно, чем называть его не-человеком. Однако представляется, что, и
называя человека не-лошадью, говорят больше правды или [во всяком случае]
не меньше, нежели называя его не-человеком; поэтому было бы также правильно
называть этого же человека лошадью (ведь было принято, что противолежащие
друг другу высказывания [об одном и том же] одинаково верны). Таким
образом, получается, что тот же самый человек есть также лошадь и любое
другое животное.
Итак, пет ни одного прямого доказательства этих [положений], однако есть
доказательство против того, кто принимает противное им. И, ставя вопросы
подобным образом, заставили бы, возможно, и самого Герак-лита скоро
признать, что противолежащие друг другу высказывания об одном и том же
никогда не могут быть верными; однако сам Гераклит, не вникнув в свои
собственные слова, придерживался этого мнения. А вообще, если то, что им
говорится, правильно, то не может быть правильно и само это его
утверждение, а именно что одно и то же может в одно и то же время быть и не
быть; в самом деле, подобно тому как утверждение нисколько не более
правильно, нежели отрицание, если отделить их друг от друга, точно так же и
тогда, когда оба они вместе связываются как бы
в одно утверждение, это целое, взятое в виде утверждения, будет отнюдь не
более истинно, нежели его отрицание [2]- Далее, если ни о чем нельзя
высказать истинное утверждение, то ложным было бы и само это высказывание,
что нет ни одного истинного утверждения. А если истинное утверждение
имеется, то было бы опровергнуто сказанное теми, кто делает подобные
возражения и [тем самым] совершенно исключает возможность рассуждать.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Близко к изложенным здесь взглядам и сказанное Протагором, а именно: он
утверждал, что человек есть мера всех вещей, имея в виду лишь следующее:
что каждому кажется, то и достоверно. Но если это так, то выходит, что одно
и то же и существует и не существует, что оно и плохо и хорошо, что другие
противолежащие Друг другу высказывания также верны, ибо часто одним кажется
прекрасным одно, а другим - противоположное, и что то, что кажется каждому,
есть мера. Это затруднение можно было бы устранить, если рассмотреть,
откуда такой взгляд берет свое начало. Некоторые стали придерживаться его,
исходя, по-видимому, из мнения тех, кто размышлял о природе, другие -
исходя из того, что не все судят об одном и том же одинаково, а одним вот
это кажется сладким, а другим - наоборот.
Что ничто не возникает из не-сущего, а все из сущего - это общее мнение
почти всех рассуждающих о природе [1]. А так как предмет не становится
белым, если он уже есть совершенно белый и ни в какой мере не есть
не-белый, то белое, можно подумать, возникает из не-белого [2] поэтому оно,
по их мнению, возникало бы из не-сущего, если бы не-белое не было тем же
самым, что и белое. Однако это затруднение устранить нетрудно: ведь в
сочинениях о природе [3] сказано, в каком смысле то, что возникает,
возникает из не-сущего, и в каком - из сущего.
С другой стороны, придавать одинаковое значение мнениям и представлениям
спорящих друг с другом людей нелепо: ведь ясно, что одни из них должны быть
ошибочными. А это явствует из того, что основывается на чувственном
восприятии: ведь никогда одно и то же не кажется одним - сладким, другим -
наоборот, если у одних из них не разрушен или не поврежден орган чувства,
т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85