Дело в том, что приобщение человека к политике
осуществляется с детских лет и на протяжении всей
его жизни. Здесь могут быть весьма условно выделены
три основные этапа: этап первичной политической соци-
ализации (приблизительно с 3-4 лет), связанный с фор-
мированием представлений о простейших политических
понятиях в первую очередь через семью, средства мас-
совой информации; второй этап обучения (примерно с
7-8 лет), связанный с накоплением знаний о политике,
выработкой отношения к ней под влиянием специальных
институтов (политических и общественных), групп свер-
стников, средств массовой информации; и, наконец,
третий этап (приблизительно с 18-25 лет), связанный
с собственной трудовой деятельностью, обретением
в социальной структуре постоянного социального поло-
жения, утверждением особенностей характера, оформ-
лением собственной гражданской позиции, определен-
ного отношения к конкретным политическим институ-
там, целям и ценностям, овладением своими правами
и обязанностями и т. д.
3) Третьим результатом процесса политической со-
циализации личности является определенная степень
автономии человека, его способность, если следовать
кантовской интерпретации данного понятия, быть <гос-
подином самому себе> благодаря добровольно выбран-
ным принципам. Правда, в позитивном смысле о таком
результате процесса политической социализации можно
говорить применительно лишь к модели <интереса>, ибо
именно в этой, либерально-правовой схеме последова-
тельно проводится линия дистанцирования человека от
политической власти (реализуемого в первую очередь
с помощью права). В случае модели подчинения речь
чаще всего идет либо о псевдорезультате (внешняя ви-
димость права, иллюзия автономии человека), либо
о непосредственно отрицательном (нулевом) результате,
ЯТО, впрочем, очень выразительно характеризует осо-
бенность процесса политической социализации лично-
сти в тоталитарном обществе.
Безусловно, это выглядит парадоксом: результат во-
влечения человека в политику-его автономия, достиг-
нутая им сознательная отстраненность от политического
процесса. Но, наверное, этот парадокс имеет смысл,
если даже при выделении качеств, необходимых поли-
тическому лидеру, М. Вебер в <Политике как призва-
нии и профессии> говорит о глазомере и <чувстве ди-
станции>. Дело в том, что именно этот результат, если
так можно выразиться, <возвращает человека к самому
себе> после его вхождения в политический процесс. До-
стигнутое состояние автономии позволяет человеку как
бы со стороны взглянуть на себя в этом процессе, осо-
знать себя подлинным субъектом политики (а для этого
мало ограничиться только осознанием общественных
и индивидуальных интересов и потребностей, деятель-
ностью по их реализации), не делая себя рабом одной
своей ипостаси - человека политического.
Данный результат политической социализации лич-
ности оказывается принципиально значимым и для по-
литического процесса, ибо определяет его границы, воз-
вращает каждый раз политику к своему изначальному
смыслу, т. е. к политике как рациональному, публичному
способу самоорганизации общества. <На арене социаль-
ной жизни автономия обнаруживает себя как инициа-
тивность, ответственность, предприимчивость, способность
строго контролировать свое поведение и подчинять
его единой жизненной стратегии>. Будучи реали-
зованной на следующем <витке> политической социали-
зации, автономия личности означает применение всех
этих свойств и черт в качестве могучего фактора разви-
тия политического процесса, его <окультуривания>.
Опираясь на изложенную теоретическую интерпре-
тацию проблемы политической социализации личности,
рассмотрим ее преломление в исторической практике
развития нашей страны. В чем состояла логика приоб-
щения человека к политике в советском обществе? К ка-
ким результатам это привело? Или, предельно заостряя
вопрос, поставим его так: является ли советский человек
человеком политическим?
Основной тезис ответа на данный вопрос, очевидно,
состоит в следующем. Советский человек (хомо совети-
кус) представляет собой тип человека неполитического.
Хомо советикус - существо не политическое, а идеоло-
гизированное и псевдополитизированное. Попытаемся
обосновать такой ответ.
Термин <хомо советикус>, давно уже присутствую-
щий в западной политической публицистике, сегодня все
чаще входит в публицистический и научный оборот
в нашей стране. Фактически за ним скрывается фено-
мен личности тоталитарного общества, в частности ком-
мунистического тоталитаризма. Этот феномен много-
гранен и совершенно естественно становится объектом
анализа философов и политологов, экономистов и куль-
турологов, психологов и психиатров.
Пожалуй, лучшую возможность более или менее
цельно представить образ хомо советикуса дает офици-
альная идеологическая версия советского обществове-
дения, излагавшаяся в темах <Социалистический образ
жизни>, <Коммунистическое воспитание> и др. Вот как
в ней характеризовались основные достоинства и пре-
имущества советского человека: осознание справедли-
вости существующего общественного социалистического
строя по сравнению с капитализмом; неразрывность
своей личной судьбы с судьбой социализма, советской
власти; доверие к руководящей роли КПСС, убежден-
ность в научном характере ее политики, мнение о ком-
мунисте как образце поведения; доверие к советской
власти в целом, убежденность в том, что эта власть
служит советскому человеку, заботится о нем; чувство
гордости и удовлетворенности политической и оборон-
ной мощью СССР; готовность откликнуться на призывы
и решения, идущие от руководства, активно претворять
их в жизнь. (Примерно так выглядят важнейшие черты
советского человека в книге Ф. Бурлацкого и В. Му-
шинского <Народ и власть>, вышедшей в 1986 г.)
Разумеется, сегодня можно усомниться в том, что
эти черты являются достоинствами, но тем не менее они
позволяли нарисовать некий обобщенный политический
портрет <усредненного> советского человека, представить,
как он выглядел, когда проводил коллективизацию и
индустриализацию, осваивал целину или космос, строил
БАМ, шел на коммунистический субботник или демон-
страцию и т. д. Правда, эти черты не позволяют увидеть
другой <лик> советского человека, который подвергался
репрессиям, коллективизации или отправке на работу
в шахты Донбасса, замерзал зимой на целине, лишался
части своей зарплаты в связи с затратами на космос,
проклинал комсомол, по путевке которого он оказался
на БАМе, употреблял самые нелестные эпитеты по по-
воду <великого почина> 70-летней давности, в связи с ко-
торым теперь упраздняется выходной, и т. д. Наконец,
эти черты не дают возможность представить, каким
советский человек был наедине с собой. Впрочем, это
был уже не советский человек или как минимум не сов-
сем советский человек. Причем не только отдельный
человек оказывался парадоксально двуликим в поли-
тическом смысле. В кругу парадоксов развивается вся
логика тоталитарного политического режима с момента
его зарождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134