– А мне вот дали год тюрьмы, когда один негодяй донес, что я перевязывал раненых партизан.
Костов на это не отозвался и снова почувствовал леденящее дыхание хаоса.
– Так вы поедете? – спросил он немного погодя.
– Поеду! – сердито проговорил врач. – Вы умеете взывать к чувству долга.
Дав какие-то указания санитарам, он сел в машину. Но к больному они попали только через полчаса, так как по дороге в гостиницу их застала воздушная тревога. Зловеще завыли сирены, и толпы греков в панике пустились бежать из района пристани. Старые расшатанные трамваи с лязгом и грохотом мчались па окраины. Разносчики бросали на тротуарах свои лотки. Матери с детьми бежали в верхнюю часть города, а старики, которые были не в силах бежать, смиренно жались под эркерами зданий. Все это показалось Костову страшным. Он вспомнил, что в течение нескольких дней Лондонское радио в передачах на греческом языке предупреждало жителей Пирея и Салоник, чтобы в случае воздушной тревоги они бежали из кварталов, прилегающих к портам.
Шофер вывел машину из города. Спустя полчаса дали отбой. Никакого налета не было. Врач и Костов вышли из машины перед гостиницей.
Раздосадованные вынужденной задержкой, они вошли в вестибюль. Здесь царило безлюдье и запустение. Двери комнат были распахнуты настежь, и повсюду распространялся запах пота, сапог и нафталина. Шаги Костова и врача зловеще отдавались в тишине. Эксперт догадался, что во время воздушной тревоги комендант гостиницы и часовой, должно быть, бежали в ближайшее укрытие.
Борис, под солдатским одеялом, неподвижно лежал в душной комнате. Состояние его не изменилось с тех пор, как его оставил Костов. Лицо у него было мертвенно-бледное, волосы, мокрые и слипшиеся, блестели от пота. С помощью Костова врач расстегнул ему рубашку и приложил ухо к его груди.
– Кома! – сухо произнес он, вынув из своей сумки шприц.
– Что это значит? – спросил Костов.
– Бессознательное состояние при остром инфекционном заболевании. Очевидно, у пего тропическая малярия. Вы из Каваллы приехали?
– Да, из Каваллы.
– А хинин он принимал?
– Нет. Но он много пил.
– Слишком?
– Да, чрезмерно.
Врач холодно усмехнулся.
– Это и осложнило его болезнь, – сказал он. – Я сделаю ему укол кардиазола.
– Как мне с ним поступить?
– Лучше всего немедленно перевезти его в Каваллу или оставить тут, и пусть его лечат немецкие врачи. О миллионерах везде хорошо заботятся.
Врач воткнул иглу в руку Бориса.
– Сердце у него, как испорченный насос, – сказал он через некоторое время и, положив шприц, закурил.
– Я предпочитаю отвезти его в Каваллу, – сказал Костов. – У него жена – врач.
– Знаю, – неожиданно отозвался доктор.
– Вы с ней знакомы?
– Слыхал о ней. Она известна в нашей среде тем, что устроила на службу в Софии всех своих товарищей по университету.
– Это неплохо! – заметил эксперт, стараясь защитить Ирину.
– Да, – сказал врач, – С ее помощью человек десять пижонов и негодяев сделали карьеру.
Он сделал Борису второй укол, и больной медленно начал приходить в себя. Теперь он дышал глубже – грудь его опускалась и поднималась, с лица постепенно сошел синеватый оттенок. После того как сирены прогудели отбой, улица ожила, со звоном проехал трамвай, и Борис открыл глаза – мутные, налившиеся кровью, дикие. Он сдавленно прохрипел что-то, потом стал бормотать бессвязные слова.
– Машины… – бредил он. – Это мошенничество… Я требую уплатить мне франками…
Врач усмехнулся.
– Предсмертная спекуляция! – задумчиво произнес он.
Больной уставился на него, и в его взгляде отразился постепенно нарастающий ужас.
– Это Стефан!.. – закричал вдруг Борис. – Стефан! Убирайся отсюда, сволочь!
Он внезапно приподнялся на кровати и, нащупав пепельницу на ночной тумбочке, изо всех сил запустил ею в призрак. Жестяная пепельница ударила врача в грудь и упала на пол. Борис не кричал, а ревел, отчаянно, хрипло:
– Я не виноват!.. Нет!.. Нет!..
Призрак Стефана исчез, но вместо него появились другие. Борис вдруг почувствовал запах бензина. Этот запах, перенеся его через бездну времени, вернул к дням большой стачки табачников. Он увидел склад «Никотианы» в своем родном городе, а на тротуаре перед складом – освещенный лунным светом труп исхудалого, бедно одетого юноши. На шее его зияла пулевая рана, в двух шагах валялся бидон.
– А-а, вот откуда шел запах бензина!.. Саботажник!.. Будешь поджигать мой табак, а? Охранникам по две тысячи левов и по бутылке водки!
Больной зловеще расхохотался и заговорил с властной самоуверенностью, как десять лет назад:
– Инспектор, немедленно уберите труп! Я не допущу никаких свидетелей, никаких дурацких судебных разбирательств… Иначе пожалуюсь на вас министру.
Костов вскочил со стула и схватил его за плечи.
– Замолчите! – прошептал эксперт с ужасом. – Замолчите!
– Как так? – огрызнулся Борис. – Я плачу налоги не для того, чтобы содержать полицию из трусов! Или у нас государство, в котором частная собственность неприкосновенна, или…
Костов закрыл ему рот рукой.
– Оставьте! – сказал врач. – Пусть говорит! Я не намерен ничего запоминать.
– Все это вздор! – пробормотал эксперт. – Бред.
– Конечно, – сказал врач.
Чтобы не быть у Бориса на виду, он стоял у другой кровати и спокойно наливал в свою зажигалку бензин из бутылки, забытой здесь прежним обитателем комнаты. Не зная, что делать, Костов присел на стул. Борис все бредил. Он говорил теперь про какие-то уловки Торосяна, про то, что армянин сбывал чиновникам французского торгового представительства сущую дрянь. Монологи его становилось все короче, произносил он их все реже и наконец, обессиленный, уснул.
– Кто этот Стефан? – спросил доктор.
– Его брат, – неохотно ответил эксперт.
– Почему он его так боится?
– Семейная трагедия! – Костов вытер потное лицо, затем взглянул на доктора и добавил сердито: – Вы допрашиваете меня, словно комиссар.
– Нет, я пока еще не комиссар. – Доктор нахмурился. – Все это мне не интересно. Голова у меня и без того битком набита трагедиями, так что новые мне ни к чему. Что вы намерены делать с этим человеком?
– То, что вы мне посоветовали. Хочу перевезти его в Каваллу.
– Не знаю, ходит ли еще поезд между Пороем и Салониками… У вас есть машина?
– Да. Один грек обещал дать нам машину. А если не даст, я вызову из Каваллы свою.
– Все это нужно сделать не позже завтрашнего утра.
– Едва ли мы успеем. Больной должен прийти в сознание и подписать тут один договор.
– Опять сделки! – Доктор засмеялся. – Да вы, кажется, бредите не меньше больного. Вам известно, какая тут обстановка?
– Известно, – буркнул эксперт. – Советский Союз объявил нам войну.
– Да, войну! Но из всех возможных неожиданностей – эта для вас наименее опасна. Куда более серьезно то, что через несколько часов могут начаться военные действия между нами и немцами. Вы меня поняли?… Но если вы решили остаться у них, это другой вопрос.
– У кого? – спросил эксперт.
– У немцев, – враждебно повторил доктор.
– Оставаться у них я не собираюсь, – сердито отрезал Костов, и лицо его исказил гнев. – Я хочу вернуться в Каваллу, а оттуда в Болгарию.
– Хорошо, – сказал доктор. – После обеда я приду проведать больного, а к вечеру пришлю грузовичок с солдатами, чтобы вывезти вас отсюда… Больше я ничего не могу для вас сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251
Костов на это не отозвался и снова почувствовал леденящее дыхание хаоса.
– Так вы поедете? – спросил он немного погодя.
– Поеду! – сердито проговорил врач. – Вы умеете взывать к чувству долга.
Дав какие-то указания санитарам, он сел в машину. Но к больному они попали только через полчаса, так как по дороге в гостиницу их застала воздушная тревога. Зловеще завыли сирены, и толпы греков в панике пустились бежать из района пристани. Старые расшатанные трамваи с лязгом и грохотом мчались па окраины. Разносчики бросали на тротуарах свои лотки. Матери с детьми бежали в верхнюю часть города, а старики, которые были не в силах бежать, смиренно жались под эркерами зданий. Все это показалось Костову страшным. Он вспомнил, что в течение нескольких дней Лондонское радио в передачах на греческом языке предупреждало жителей Пирея и Салоник, чтобы в случае воздушной тревоги они бежали из кварталов, прилегающих к портам.
Шофер вывел машину из города. Спустя полчаса дали отбой. Никакого налета не было. Врач и Костов вышли из машины перед гостиницей.
Раздосадованные вынужденной задержкой, они вошли в вестибюль. Здесь царило безлюдье и запустение. Двери комнат были распахнуты настежь, и повсюду распространялся запах пота, сапог и нафталина. Шаги Костова и врача зловеще отдавались в тишине. Эксперт догадался, что во время воздушной тревоги комендант гостиницы и часовой, должно быть, бежали в ближайшее укрытие.
Борис, под солдатским одеялом, неподвижно лежал в душной комнате. Состояние его не изменилось с тех пор, как его оставил Костов. Лицо у него было мертвенно-бледное, волосы, мокрые и слипшиеся, блестели от пота. С помощью Костова врач расстегнул ему рубашку и приложил ухо к его груди.
– Кома! – сухо произнес он, вынув из своей сумки шприц.
– Что это значит? – спросил Костов.
– Бессознательное состояние при остром инфекционном заболевании. Очевидно, у пего тропическая малярия. Вы из Каваллы приехали?
– Да, из Каваллы.
– А хинин он принимал?
– Нет. Но он много пил.
– Слишком?
– Да, чрезмерно.
Врач холодно усмехнулся.
– Это и осложнило его болезнь, – сказал он. – Я сделаю ему укол кардиазола.
– Как мне с ним поступить?
– Лучше всего немедленно перевезти его в Каваллу или оставить тут, и пусть его лечат немецкие врачи. О миллионерах везде хорошо заботятся.
Врач воткнул иглу в руку Бориса.
– Сердце у него, как испорченный насос, – сказал он через некоторое время и, положив шприц, закурил.
– Я предпочитаю отвезти его в Каваллу, – сказал Костов. – У него жена – врач.
– Знаю, – неожиданно отозвался доктор.
– Вы с ней знакомы?
– Слыхал о ней. Она известна в нашей среде тем, что устроила на службу в Софии всех своих товарищей по университету.
– Это неплохо! – заметил эксперт, стараясь защитить Ирину.
– Да, – сказал врач, – С ее помощью человек десять пижонов и негодяев сделали карьеру.
Он сделал Борису второй укол, и больной медленно начал приходить в себя. Теперь он дышал глубже – грудь его опускалась и поднималась, с лица постепенно сошел синеватый оттенок. После того как сирены прогудели отбой, улица ожила, со звоном проехал трамвай, и Борис открыл глаза – мутные, налившиеся кровью, дикие. Он сдавленно прохрипел что-то, потом стал бормотать бессвязные слова.
– Машины… – бредил он. – Это мошенничество… Я требую уплатить мне франками…
Врач усмехнулся.
– Предсмертная спекуляция! – задумчиво произнес он.
Больной уставился на него, и в его взгляде отразился постепенно нарастающий ужас.
– Это Стефан!.. – закричал вдруг Борис. – Стефан! Убирайся отсюда, сволочь!
Он внезапно приподнялся на кровати и, нащупав пепельницу на ночной тумбочке, изо всех сил запустил ею в призрак. Жестяная пепельница ударила врача в грудь и упала на пол. Борис не кричал, а ревел, отчаянно, хрипло:
– Я не виноват!.. Нет!.. Нет!..
Призрак Стефана исчез, но вместо него появились другие. Борис вдруг почувствовал запах бензина. Этот запах, перенеся его через бездну времени, вернул к дням большой стачки табачников. Он увидел склад «Никотианы» в своем родном городе, а на тротуаре перед складом – освещенный лунным светом труп исхудалого, бедно одетого юноши. На шее его зияла пулевая рана, в двух шагах валялся бидон.
– А-а, вот откуда шел запах бензина!.. Саботажник!.. Будешь поджигать мой табак, а? Охранникам по две тысячи левов и по бутылке водки!
Больной зловеще расхохотался и заговорил с властной самоуверенностью, как десять лет назад:
– Инспектор, немедленно уберите труп! Я не допущу никаких свидетелей, никаких дурацких судебных разбирательств… Иначе пожалуюсь на вас министру.
Костов вскочил со стула и схватил его за плечи.
– Замолчите! – прошептал эксперт с ужасом. – Замолчите!
– Как так? – огрызнулся Борис. – Я плачу налоги не для того, чтобы содержать полицию из трусов! Или у нас государство, в котором частная собственность неприкосновенна, или…
Костов закрыл ему рот рукой.
– Оставьте! – сказал врач. – Пусть говорит! Я не намерен ничего запоминать.
– Все это вздор! – пробормотал эксперт. – Бред.
– Конечно, – сказал врач.
Чтобы не быть у Бориса на виду, он стоял у другой кровати и спокойно наливал в свою зажигалку бензин из бутылки, забытой здесь прежним обитателем комнаты. Не зная, что делать, Костов присел на стул. Борис все бредил. Он говорил теперь про какие-то уловки Торосяна, про то, что армянин сбывал чиновникам французского торгового представительства сущую дрянь. Монологи его становилось все короче, произносил он их все реже и наконец, обессиленный, уснул.
– Кто этот Стефан? – спросил доктор.
– Его брат, – неохотно ответил эксперт.
– Почему он его так боится?
– Семейная трагедия! – Костов вытер потное лицо, затем взглянул на доктора и добавил сердито: – Вы допрашиваете меня, словно комиссар.
– Нет, я пока еще не комиссар. – Доктор нахмурился. – Все это мне не интересно. Голова у меня и без того битком набита трагедиями, так что новые мне ни к чему. Что вы намерены делать с этим человеком?
– То, что вы мне посоветовали. Хочу перевезти его в Каваллу.
– Не знаю, ходит ли еще поезд между Пороем и Салониками… У вас есть машина?
– Да. Один грек обещал дать нам машину. А если не даст, я вызову из Каваллы свою.
– Все это нужно сделать не позже завтрашнего утра.
– Едва ли мы успеем. Больной должен прийти в сознание и подписать тут один договор.
– Опять сделки! – Доктор засмеялся. – Да вы, кажется, бредите не меньше больного. Вам известно, какая тут обстановка?
– Известно, – буркнул эксперт. – Советский Союз объявил нам войну.
– Да, войну! Но из всех возможных неожиданностей – эта для вас наименее опасна. Куда более серьезно то, что через несколько часов могут начаться военные действия между нами и немцами. Вы меня поняли?… Но если вы решили остаться у них, это другой вопрос.
– У кого? – спросил эксперт.
– У немцев, – враждебно повторил доктор.
– Оставаться у них я не собираюсь, – сердито отрезал Костов, и лицо его исказил гнев. – Я хочу вернуться в Каваллу, а оттуда в Болгарию.
– Хорошо, – сказал доктор. – После обеда я приду проведать больного, а к вечеру пришлю грузовичок с солдатами, чтобы вывезти вас отсюда… Больше я ничего не могу для вас сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251