– Ты что? – спросил он, встретив взгляд Фитилька.
– Ничего! – ответил кассир бодро, словно старался набраться смелости. – Скоро приедем… Рукой подать!
– Приедем и дальше поедем, – сказал Стефан.
– Как! – воскликнул Фитилек.
– Оставим Макса у товарищей в Шишманове, а сами поедем в Митровцы.
– Но я-то тебе зачем?
– Просто так. Для компании.
– Ты с ума сошел!.. Камни от холода трескаются, а туда по ущелью ехать.
– В такое время коммунистам путешествовать всего безопасней, – заметил Макс. И тихо засмеялся.
– Но в Митровцах я никого не знаю. – В голосе Фитилька звучал панический страх. – Какая там от меня будет польза?
– Поищем Цветану. Теперь в университете каникулы, и она, наверное, приехала в деревню… Ты меня свяжешь с ней.
Кассир задумался.
– Послушайте, – начал он немного погодя, – я не могу ехать в Митровцы… Я одно время ухаживал за Цветаной. Мне неудобно…
– Это пустяки.
– И потом, я болен! – добавил Фитилек. – Честное слово! Вчера свинью резал… и простыл.
– Будет в кусты-то прятаться! – оборвал его Стефан.
Кассир понял, что сказал глупость, по притворился обиженным.
– Что это значит? – оскорбленно спросил он.
– А то значит, что не считай нас дураками. Понял?
– Куда ты ходил, когда ушел из корчмы? – вдруг спросил Макс.
У Фитилька перехватило дыхание. Он с ужасом вспомнил, что у его спутников есть оружие.
– Куда? Домой, – объяснил он упавшим голосом.
Макс и Стефан молчали, У кассира опять перехватило дыхание. Но он собрался с силами и глухо проговорил:
– Вы… сомневаетесь во мне?
Снова молчание.
– Чего дрожишь? – хмуро спросил его Макс.
Мозг Фитилька работал с предельным напряжением. Он дрожал всем телом, зубы у него стучали. Но вдруг его осенила спасительная мысль.
– Я вас боюсь, – признался он. – Вы на меня сердитесь и можете…
– Что «можете»?
– Кокнуть меня.
Снова молчание. У кассира опять застучали зубы.
– Дурак! – сказал наконец Макс. – Не будь подлецом, и мы тебя не тронем.
У Фитилька отлегло от сердца. Опасность миновала. Значит, они только подозревают, но им ничего не известно. Он почувствовал себя уверенней.
– Чем вы недовольны? – с горечью спросил он.
– Твоим поведением, – веско и строго ответил Макс – Твоим бездействием, трусостью, тем, что ты увиливаешь от своих обязанностей. Ты не коммунист.
– За мной следят… – начал было оправдываться Фитилек.
– Молчи! – перебил его Стефан. – За тобой следят!
А за кем не следят?
– В прошлом году меня чуть не арестовали.
– А Макс получил обвинительный приговор и сидел в тюрьме.
– Я исправлюсь, – виновато пробормотал кассир. – Дайте мне время… Не стращайте меня… Пожалуйста!
– Подумай хорошенько! – сухо промолвил тюковщик. – У тебя есть возможность отойти в сторону, не делая глупостей… Ну, мы тебя предупредили.
Они доехали до того места, где шоссе, извиваясь змеей, всползало на холм. Макс остановил лошадь. Стефан соскочил с двуколки, заботливо покрыл лошадь толстой попоной, очистил ее ноздри от ледяных сосулек и закурил сигарету. Луна поднялась уже высоко. Теперь она светила ярче, и вокруг в удручающей ледяной тишине простиралась бесконечная пелена снегов, на которую обнаженные ветви деревьев и кустов отбрасывали зловещие тени. Дав лошади отдохнуть несколько минут, Стефан снял попону и снова сел в двуколку. Они стали медленно подниматься по склону. Обмерзшие спицы колес слегка поскрипывали.
Но вдруг лошадь тревожно заржала и насторожила уши. Еле уловимый, откуда-то издалека, может быть из-за холмов, долетел протяжный, унылый звук. Сначала он напоминал рыдание взрослого человека; потом, постепенно замирая, перешел в детский плач.
– Волки! – упавшим голосом промолвил Фитилек. – Скорей поворачивайте назад.
Макс засмеялся. Стефан спокойно отстегнул от пояса маузер и сунул его во внешний карман пальто. У кассира опять застучали зубы.
– Ветер встречный, – сказал тюковщик, чтобы его успокоить. – Они нас не учуят.
– Назад! Назад! – закричал не своим голосом Фитилек. – Поворачивайте, пока мы еще на равнине… Я вырос в деревне. Знаете, как волки нападают в это время?
– Знаем, – сухо ответил Стефан.
Кассир с ужасом заметил, что даже бесстрашные лица его спутников стали напряженными, мрачными. Макс выплюнул погасшую сигарету, сжал губы и нервно хлестнул лошадь. Та прибавила ходу на подъеме и опять тревожно насторожила уши.
Снова до путников долетел зловещий вой, в котором звучали муки голода, тоска и жестокость. Лошадь заржала еще раз и замедлила шаг, словно колеблясь, идти ли вперед. Макс переложил вожжи в одну руку, а другой вынул пистолет и несколько обойм. Фитилек отчаянно рванулся, ухватил за вожжу и начал дергать ее изо всех сил. Лошадь круто повернула к придорожной канаве.
– Что ты делаешь, дурак? – сердито крикнул Макс – Двуколку перевернешь!
Стефан схватил вожжи, чтобы дать возможность тюковщику зарядить пистолет.
– Вы с ума сошли! – закричал кассир. – Волки на той стороне холма и увидят нас, как только мы поднимемся на вершину… В такие ночи они сбиваются в стаи и сразу нападают. Вы убьете двух, от силы трех… А остальные? Лошадь понесет по крутому спуску, и мы все разобьемся. Костей наших обглоданных не найдут… Матушки, пропал я бедный!.. Назад поворачивайте!.. Назад!
Отчаянные вопли Фитилька разносились в безмолвном ледяном просторе.
– Замолчи, идиот! – крикнул Стефан, толкнув его локтем в бок. – Ты трусишь, а нам надо дело делать!
Толчок почти привел кассира в чувство. Но лицо его по-прежнему искажала гримаса отчаяния, в выпученных глазах застыл ужас. Лошадь медленно поднималась по крутому склону. Вой прекратился. Слева от шоссе вздымались высокие отвесные скалы, справа раскинулся белый простор равнины.
Фитилек замолчал, отдавшись безнадежным размышлениям о длинной дороге среди лабиринта холмов, которую им предстоит преодолеть, прежде чем они доберутся до Шишманова. Потом он вспомнил о своем доме. У него была пухленькая жена, которую он взял из соседнего села с приданым в виде двенадцати декаров огорода. Была у него и свинья – ее зарезали к празднику, и Фитилек сам посолил филейную часть и помог жене приготовить колбасу. Было и превосходное красное вино в подвале. А нынче вечером они дома собирались есть отбивные котлеты… Представив себе все ото, кассир почувствовал отвращение и к партии, и к своим спутникам. Поскорей бы от них отделаться!.. Но тут мысль его снова вернулась к волкам. Сейчас они казались ему опасней всего остального, и в памяти его всплыли страшные рассказы, слышанные в детстве.
Лошадь с трудом тянула двуколку в гору. Стефан потел пешком, чтобы облегчить груз. Так они двигались вперед с полчаса, пока наконец не достигли гребня. Но оставалось еще несколько холмов и ложбин, которые надо было преодолеть, чтобы попасть в Шишманово.
Вдруг снова послышался вой волков, все еще отдаленный, но уже гораздо более громкий, чем прежде. Потом опять и опять… И когда он замирал, превращаясь в мучительный плач, к нему присоединялся вой других волков. В ледяном безмолвии ночи этот вой доносился до путников с поразительной отчетливостью.
Фитилек замер.
– Садись в двуколку, – сказал тюковщик Стефану.
– Они еще далеко, – отозвался юноша.
Грозный вой голодных волков зазвучал снова и длился минуты две.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251