ее пребывание в Бадене и без того стоило слишком дорого, а полученные от Пухберга гульдены таяли с угрожающей быстротой. Однако минеральные ванны помогали – у Станци уменьшилась отечность, и она снова порозовела. Помимо всего, Констанце очень нравилась атмосфера, царившая на водах. Находясь дома, в Вене, Вольфганг закончил три сонаты для фортепьяно и один струнный квартет для прусского короля и отослал партитуры в Берлин, но денег от Фридриха Вильгельма не получил.
К концу лета королевская труппа возобновила спектакли «Свадьбы Фигаро» в Бургтеатре. Да Понте уверял Вольфганга, что теперь опера пользуется любовью у всех, включая Иосифа. Иосиф, как ни был он обеспокоен падением Бастилии и судьбой своей сестры, которая фактически сделалась узницей в Версале, все же похвалил да Понте; опера после второго спектакля понравилась ему гораздо больше, сказал император.
Но Вольфганг уже не верил ни тому, ни другому. Множество людей поздравляли его с успехом «Фигаро», но успех не приносил ни единого гульдена. Однако после того как генерал Лаудон, принявший у Иосифа командование армией, отбил Белград у турок и этой победой окончательно упрочил положение империи, Иосиф II пригласил Моцарта вместе с да Понте к себе в Гофбург.
Вольфганг всю ночь не сомкнул глаз, теряясь в догадках, что бы могло значить это приглашение. Войдя в гостиную, предназначавшуюся для неофициальных аудиенций, он был поражен видом Иосифа. На императоре был придворный мундир, белые шелковые чулки, черные туфли с серебряными пряжками, кружевной гофрированный воротник и манжеты, а на груди красовался орден Золотого руна. Но лицо утратило прежнюю свежесть и было сильно нарумянено, и сам он, всегда такой моложавый, сделался вдруг совсем пожилым.
Да Понте был уже в гостиной, и, ответив на приветствие Моцарта, император сказал:
– Мне сообщили, что «Свадьба Фигаро» снова приносит хороший доход. На этот раз как будто публике спектакль нравится, она находит его забавным.
– А вам, ваше величество? – спросил Вольфганг. – Понравилась ли опера вам?
– Я по-прежнему нахожу ее несколько фривольной. Но, может быть, как раз это и требуется публике.
Вольфганг промолчал.
– Мы живем в трудное, беспокойное время. Мне бы хотелось увидеть на сцене Бургтеатра новую оперу, еще более занимательную, чем «Фигаро». Я считаю себя обязанным доставить своим подданным приятное развлечение. – Отвлечь их умы от революции, разразившейся во Франции, думал он про себя, и от мыслей о том, во что обошлась им война с Турцией. – Однако, синьор поэт, в опере не должно быть политических выпадов, как в «Фигаро».
– Ваше величество, я же все их выбросил! – воскликнул да Понте.
– И позволили Фигаро перехитрить графа. На этот раз я хотел бы получить от вас что-нибудь оригинальное. Сюжет, который будет уместен всегда. Если опера понравится, каждый из вас получит по двести дукатов вместо обычных ста.
Это составляло годовое жалованье придворного композитора. Вольфганг воскликнул:
– Ваше величество, я готов писать для вас такую оперу каждый сезон!
– Сначала давайте посмотрим, что получится из этого заказа. Насколько я понимаю, у синьора поэта уже найден сюжет. Будем надеяться, что сюжет действительно нов и оригинален, как он нас уверяет.
Да Понте с самоуверенным видом начал излагать свой сюжет, и Вольфганг готов был поклясться, что он не сам его придумал. Либреттист же продолжал рассказ, считая, по-видимому, само собой разумеющимся, что Вольфганг его примет. Да и как он мог отказаться от такой возможности? Вольфганг внимательно слушал.
– Дон Альфонсо, человек уже немолодой, утверждает, что верных женщин в природе не существует, – говорил да Понте, – ему возражают двое его приятелей – офицеры Гульельмо и Феррандо, они верят, что их невесты – сестры Фиордилиджи и Дорабелла – им, безусловно, преданы. Тогда дон Альфонсо предлагает своим бравым друзьям-неаполитанцам пари: если они в течение суток будут точно исполнять все, что он им скажет, он сумеет доказать, что невесты их – обманщицы. Молодые офицеры принимают пари. Чтобы испытать своих невест, они делают вид, будто уезжают на поле боя, а затем возвращаются, переодетые албанцами. Красивые молодые люди, в которых невозможно узнать Гульельмо и Феррандо, начинают ухаживать за сестрами и быстро добиваются взаимности. После этого Гульельмо и Феррандо возвращаются уже в своем собственном облике и уличают невест в неверности. Но в конце все объясняется и происходит всеобщее примирение.
Вольфганг уже слышал эту историю раньше: о ней немало говорили в Вене, как о случае из жизни, но когда Иосиф стал аплодировать, Вольфганг понял: выбора нет.
– Ваше величество, я назову оперу: «Cosi fan tutte», – воскликнул да Понте с таким видом, будто название только что пришло ему в голову.
– «Так поступают все», – с удовольствием перевел Иосиф, – что ж, название подходящее.
Да Понте быстро закончил либретто, и по мере того как в голове у Вольфганга начали рождаться музыкальные образы, прежнее возбуждение и радость овладели им. Равнодушно относиться к своим героям он не мог, лишь испытывая к ним любовь и сострадание, он мог вдохнуть в них жизнь. И поскольку сюжет целиком был посвящен любви, Вольфганг писал музыку, говорившую о преданности, о расставании, о неверности и раскаянии, музыку эмоциональную и красивую, поэтичную и нежную.
Пока он сочинял оперу «Так поступают все», Констанца родила пятого ребенка – Анну Марию. Через час после рождения младенец умер от кишечных спазм, но Вольфганг глубоко упрятал скорбь и отчаяние и не дал своему настроению отразиться на музыке. Констанца поправилась быстрее, чем он ожидал, словно смирилась с неизбежностью смерти ее новорожденных детей, и новая опера стала гимном любви более, чем какая-либо другая из его опер, Чем уродливее жизнь, тем прекрасней должна звучать его музыка. Вольфганг пытался побороть постоянную усталость, одолевавшую его, не обращать внимания на боли и частые простуды и старался уверить себя, что на свете лишь одна музыка имеет значение, она лилась у него из самого сердца.
Пригласив Гайдна и Пухберга на генеральную репетицию, Вольфганг начал сомневаться, правильно ли поступил. Их может шокировать сюжет, хотя музыка получилась удивительно приятной – он вложил в нее всю душу.
Михаэль Пухберг, круглолицый толстяк с брюшком, не обладал музыкальными способностями; купец с практической сметкой, он в то же время был истинным поклонником и любителем музыки. Ему льстила компания двух лучших музыкантов империи. Пухберг мечтал послушать, как они будут говорить о музыке, и в частности обсуждать методы композиции. Вместо этого Гайдн жаловался Моцарту, как ему плохо живется при дворе графа Эстергази – в скучном месте, тогда как Вольфганг уверял, что Гайдну повезло хотя бы в одном – он имеет обеспеченный доход. Денежные вопросы, казалось Пухбергу, занимали обоих композиторов гораздо больше, нежели его самого.
Однако стоило прозвучать первым аккордам, и Вольфганг застыл словно статуя, а Гайдн даже закрыл глаза. Пухберг тоже притих, хотя ему о многом хотелось расспросить друзей.
После репетиции Гайдн сказал:
– Вольфганг, вы великолепно умеете использовать вокальные данные певцов. Вам следует радоваться и гордиться собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
К концу лета королевская труппа возобновила спектакли «Свадьбы Фигаро» в Бургтеатре. Да Понте уверял Вольфганга, что теперь опера пользуется любовью у всех, включая Иосифа. Иосиф, как ни был он обеспокоен падением Бастилии и судьбой своей сестры, которая фактически сделалась узницей в Версале, все же похвалил да Понте; опера после второго спектакля понравилась ему гораздо больше, сказал император.
Но Вольфганг уже не верил ни тому, ни другому. Множество людей поздравляли его с успехом «Фигаро», но успех не приносил ни единого гульдена. Однако после того как генерал Лаудон, принявший у Иосифа командование армией, отбил Белград у турок и этой победой окончательно упрочил положение империи, Иосиф II пригласил Моцарта вместе с да Понте к себе в Гофбург.
Вольфганг всю ночь не сомкнул глаз, теряясь в догадках, что бы могло значить это приглашение. Войдя в гостиную, предназначавшуюся для неофициальных аудиенций, он был поражен видом Иосифа. На императоре был придворный мундир, белые шелковые чулки, черные туфли с серебряными пряжками, кружевной гофрированный воротник и манжеты, а на груди красовался орден Золотого руна. Но лицо утратило прежнюю свежесть и было сильно нарумянено, и сам он, всегда такой моложавый, сделался вдруг совсем пожилым.
Да Понте был уже в гостиной, и, ответив на приветствие Моцарта, император сказал:
– Мне сообщили, что «Свадьба Фигаро» снова приносит хороший доход. На этот раз как будто публике спектакль нравится, она находит его забавным.
– А вам, ваше величество? – спросил Вольфганг. – Понравилась ли опера вам?
– Я по-прежнему нахожу ее несколько фривольной. Но, может быть, как раз это и требуется публике.
Вольфганг промолчал.
– Мы живем в трудное, беспокойное время. Мне бы хотелось увидеть на сцене Бургтеатра новую оперу, еще более занимательную, чем «Фигаро». Я считаю себя обязанным доставить своим подданным приятное развлечение. – Отвлечь их умы от революции, разразившейся во Франции, думал он про себя, и от мыслей о том, во что обошлась им война с Турцией. – Однако, синьор поэт, в опере не должно быть политических выпадов, как в «Фигаро».
– Ваше величество, я же все их выбросил! – воскликнул да Понте.
– И позволили Фигаро перехитрить графа. На этот раз я хотел бы получить от вас что-нибудь оригинальное. Сюжет, который будет уместен всегда. Если опера понравится, каждый из вас получит по двести дукатов вместо обычных ста.
Это составляло годовое жалованье придворного композитора. Вольфганг воскликнул:
– Ваше величество, я готов писать для вас такую оперу каждый сезон!
– Сначала давайте посмотрим, что получится из этого заказа. Насколько я понимаю, у синьора поэта уже найден сюжет. Будем надеяться, что сюжет действительно нов и оригинален, как он нас уверяет.
Да Понте с самоуверенным видом начал излагать свой сюжет, и Вольфганг готов был поклясться, что он не сам его придумал. Либреттист же продолжал рассказ, считая, по-видимому, само собой разумеющимся, что Вольфганг его примет. Да и как он мог отказаться от такой возможности? Вольфганг внимательно слушал.
– Дон Альфонсо, человек уже немолодой, утверждает, что верных женщин в природе не существует, – говорил да Понте, – ему возражают двое его приятелей – офицеры Гульельмо и Феррандо, они верят, что их невесты – сестры Фиордилиджи и Дорабелла – им, безусловно, преданы. Тогда дон Альфонсо предлагает своим бравым друзьям-неаполитанцам пари: если они в течение суток будут точно исполнять все, что он им скажет, он сумеет доказать, что невесты их – обманщицы. Молодые офицеры принимают пари. Чтобы испытать своих невест, они делают вид, будто уезжают на поле боя, а затем возвращаются, переодетые албанцами. Красивые молодые люди, в которых невозможно узнать Гульельмо и Феррандо, начинают ухаживать за сестрами и быстро добиваются взаимности. После этого Гульельмо и Феррандо возвращаются уже в своем собственном облике и уличают невест в неверности. Но в конце все объясняется и происходит всеобщее примирение.
Вольфганг уже слышал эту историю раньше: о ней немало говорили в Вене, как о случае из жизни, но когда Иосиф стал аплодировать, Вольфганг понял: выбора нет.
– Ваше величество, я назову оперу: «Cosi fan tutte», – воскликнул да Понте с таким видом, будто название только что пришло ему в голову.
– «Так поступают все», – с удовольствием перевел Иосиф, – что ж, название подходящее.
Да Понте быстро закончил либретто, и по мере того как в голове у Вольфганга начали рождаться музыкальные образы, прежнее возбуждение и радость овладели им. Равнодушно относиться к своим героям он не мог, лишь испытывая к ним любовь и сострадание, он мог вдохнуть в них жизнь. И поскольку сюжет целиком был посвящен любви, Вольфганг писал музыку, говорившую о преданности, о расставании, о неверности и раскаянии, музыку эмоциональную и красивую, поэтичную и нежную.
Пока он сочинял оперу «Так поступают все», Констанца родила пятого ребенка – Анну Марию. Через час после рождения младенец умер от кишечных спазм, но Вольфганг глубоко упрятал скорбь и отчаяние и не дал своему настроению отразиться на музыке. Констанца поправилась быстрее, чем он ожидал, словно смирилась с неизбежностью смерти ее новорожденных детей, и новая опера стала гимном любви более, чем какая-либо другая из его опер, Чем уродливее жизнь, тем прекрасней должна звучать его музыка. Вольфганг пытался побороть постоянную усталость, одолевавшую его, не обращать внимания на боли и частые простуды и старался уверить себя, что на свете лишь одна музыка имеет значение, она лилась у него из самого сердца.
Пригласив Гайдна и Пухберга на генеральную репетицию, Вольфганг начал сомневаться, правильно ли поступил. Их может шокировать сюжет, хотя музыка получилась удивительно приятной – он вложил в нее всю душу.
Михаэль Пухберг, круглолицый толстяк с брюшком, не обладал музыкальными способностями; купец с практической сметкой, он в то же время был истинным поклонником и любителем музыки. Ему льстила компания двух лучших музыкантов империи. Пухберг мечтал послушать, как они будут говорить о музыке, и в частности обсуждать методы композиции. Вместо этого Гайдн жаловался Моцарту, как ему плохо живется при дворе графа Эстергази – в скучном месте, тогда как Вольфганг уверял, что Гайдну повезло хотя бы в одном – он имеет обеспеченный доход. Денежные вопросы, казалось Пухбергу, занимали обоих композиторов гораздо больше, нежели его самого.
Однако стоило прозвучать первым аккордам, и Вольфганг застыл словно статуя, а Гайдн даже закрыл глаза. Пухберг тоже притих, хотя ему о многом хотелось расспросить друзей.
После репетиции Гайдн сказал:
– Вольфганг, вы великолепно умеете использовать вокальные данные певцов. Вам следует радоваться и гордиться собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205