Люди эти знают, что делают не то, что свойственно и должно. и боятся, и
лгут, и стараются вызвать в себе злобу, чтобы ж видать правды, заглушить в
себе ту истину, которая живет в ни и зовет их, и не переставая страдают
самыми жестокими страданиями, страданиями душевными.
Одни знают, что делают то, что свойственно всем людям, лают то, к чему идет
человечество и что неизменно дает благо отдельному человеку и всем людям;
другие, как ни стараются скрыть это от себя, знают, что делают то, что
свойственно, всем людям, то, от чего все больше и больше уходит человечен
делают то, от чего страдает и отдельный человек, и все люди больше всего
они сами. На одной стороне - сознание несвободы, страх и скрытность, на
другой - свобода, спокойствие и открыть на одной - безверие, на другой -
вера; на одной ложь, на другой истина; на одной ненависть - на другой
любовь; на одной отжившее мучительное прошедшее - на другой наступающее
радостное будущее. Так какое же может быть сомнение в том, на чьей стороне
будет победа?
Неотразимую истину высказал умерший теперь французский писатель, когда
писал это удивительное, вдохновенное письмо:
"Духовная сила никогда так не занимала, никогда не налагала с такой силой
свою власть на человека, как в наше время. Она, так сказать, разлита во
всем том воздухе, который вдыхает мир. Те несколько индивидуальных душ,
которые отдельно желали общественного перерождения, мало-помалу отыскали,
призвали друг друга, сблизились, соединились, поняли себя и составили
группу, центр притяжения, к которому стремятся теперь другие души с четырех
концов света, как летят жаворонки на зеркало; они составили, таким образом,
общую, коллективную душу, с тем, чтобы люди вперед осуществляли сообща,
сознательно и неудержимо предстоящее единение и правильный прогресс наций,
недавно еще враждебных друг другу. Эту новую душу и нахожу и узнаю в
явлениях, которые кажутся более всего отрицающими ее.
Эти вооружения всех народов, эти угрозы, которые делают друг другу их
представители, эти возобновления гонений известных народностей, эти
враждебности между соотечественниками и даже эти ребячества Сорбонны суть
явления дурного вида, но не дурного предзнаменования. Это - последние
судороги того, что должно исчезнуть. Болезнь в этом случае есть только
энергическое усилие организма освободиться от смертоносного начала.
Те, которые воспользовались и надеялись еще долго и всегда пользоваться
заблуждениями прошедшего, соединяются с целью помешать всякому изменению.
Вследствие этого - эти вооружения, эти угрозы, эти гонения; но если вы
вглядитесь внимательнее, вы увидите, что все это только внешнее. Все это
колоссально, но пусто.
Во всем этом уж нет души: она перешла в иное место. Все эти миллионы
вооруженных людей, которые каждый день упражняются в виду всеобщей
истребительной войны, не ненавидят уже тех, с которыми они должны
сражаться, ни один из их начальников не смеет объявить войны. Что касается
до упреков, даже зарождающихся, которые слышатся снизу, то уже сверху
начинает отвечать им признающее их справедливость великое и искреннее
сострадание.
Взаимное понимание неизбежно наступит в определенное время, и более
близкое, чем мы полагаем. Я не знаю, происходит ли это оттого, что я скоро
уйду из этого мира и что свет, исходящий из-под горизонта, освещающий меня,
уже затемняет мне зрение, но я думаю, что наш мир вступает в эпоху
осуществления слов: "любите Друг друга", без рассуждения о том, кто сказал
эти слова: бог или человек". (Дюма-сын.)
Да, в этом, только в этом осуществлении в жизни закона любви не в его
ограниченном, а в его истинном значении, как высшего закона, не
допускающего никаких исключение/только в этом одном спасение от того
ужасного, становящегося все более и более бедственным, кажущегося
безвыходным, положения, в котором находятся теперь народы христианского
мира.
XIII
Общественная жизнь может быть улучшена только самоотречением людей.
Говорят: одна ласточка не делает весны; но неужели оттого, что одна
ласточка не делает весны, не лететь той ласточке, которая уже чувствует
весну, а дожидаться? Если так дожидаться всякой почке и травке, то весны
никогда не будет. Так и нам для установления царства божия не надо думать о
том, первая ли я, или тысячная ласточка.
Делай свое дело жизни, исполняя волю бога, и будь уверен, что только этим
путем ты будешь самым плодотворным образом содействовать улучшению общей
жизни.
"Над людьми мира нависла страшная тяжесть зла и давит их. Люди, стоящие под
этой тяжестью, все более и более задавливаемые, ищут средств избавиться от
нее.
Они знают, что общими силами они могут поднять тяжесть и сбросить ее с
себя; но они не могут согласиться все вместе взяться за нее, и каждый
сгибается все ниже и ниже, предоставляя тяжести ложиться на чужие плечи, и
тяжесть все больше и больше давит людей и давно бы уже раздавила их, если
бы не было людей, руководящихся в своих поступках не соображениями о
последствиях внешних поступков, а только внутренним соответствием поступка
с голосом совести. И такие люди и были и есть - христиане, потому что в
том, чтобы вместо цели внешней, для достижения которой нужно согласие всех,
ставить себе цель внутреннюю, для достижения которой не нужно ничьего
согласия, и состоит сущность христианства в его истинном значении. И потому
спасение от порабощения, в котором находятся люди, невозможное для людей
общественных, и совершалось и совершается только христианством, только
заменой закона насилия законом любви.
Цель общей жизни не может быть вполне известна тебе - говорит христианское
учение каждому человеку - и представляется тебе только как все большее и
большее приближение к благу всего мира, к осуществлению царства божия; цель
же личной жизни несомненно известна тебе и состоит в осуществлении в себе
наибольшего совершенства любви, необходимого для осуществления царства
божия. И цель эта всегда известна тебе и всегда достижима
Тебе могут быть неизвестны наилучшие частные внешние цели:
могут быть положены преграды для осуществления их; но приближение к
внутреннему совершенству, увеличение любви в себе и в других не может быть
ничем и никем остановлено.
И стоит только человеку поставить себе вместо ложной внешней общественной
цели эту одну истинную, несомненную и достижимую внутреннюю цель жизни,
чтобы мгновенно распались все те цепи, которыми он, казалось, был так
неразрывно скован, и он почувствовал бы себя совершенно свободным...
Христианин освобождается от государственного закона тем, что не нуждается в
нем ни для себя, ни для других, считая жизнь человеческую более
обеспеченною законом любви, который он исповедует, чем законом,
поддерживаемым насилием...
Для христианина, познавшего требования закона любви, все требования закона
насилия не только не могут быть обязательны, но всегда представляются теми
самыми заблуждениями людей, которые подлежат обличению и упразднению...
Исповедание христианства в его истинном значении, включающем непротивление
злу насилием, освобождает людей от всякой внешней власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164