Но оттого ли, что
одновременно с этими приготовлениями к войне как в Англии, так и в Америке
разные литераторы, принцы и государственные люди стали увещевать
правительства обоих народов о том, чтобы они воздержались от войны, что
предмет раздора недостаточно важен для того, чтобы начинать войну, в
особенности между двумя родственными, говорящими на одном языке,
англо-саксонскими народами, которые должны не воевать между собою, а
спокойно ! властвовать над другими. Или оттого, что об этом молились и
читали проповеди в своих церквах всякого рода епископы и архидьяконы,
каноники, или оттого, что та и другая сторона не считали себя еще готовыми,
но случилось так, что войны на этот раз не будет. И люди успокоились.
Но ведь надо иметь слишком мало реrspicacitе (проницательности) для того,
чтобы не видеть того, что причины, которые привели теперь к столкновению
между Англией и Америкой, остались те же, и что если теперешнее
столкновение и разрешится без войны, то неизбежно завтра, послезавтра
явятся другие столкновения между Англией и Америкой, и Англией и Германией,
и Англией и Россией, и Англией и Турцией во всех возможных перемещениях,
как они и возникают ежедневно, и какое-нибудь из них неизбежно приведет к
войне.
Ведь если живут рядом два вооруженные человека, которым с детства внушено,
что могущество, богатство и слава суть высшие добродетели и что потому
приобретать могущество, богатство и славу оружием в ущерб другим соседним
владетелям есть самое похвальное дело, и если при этом над этими людьми не
стоит никакого ни нравственного, ни религиозного, ни государственного
ограничения, то разве не очевидно, что такие люди будут всегда воевать, что
нормальное отношение их между собой будет война и что если такие люди,
сцепившись, разошлись на время, то это они сделали только по французской
пословице: роur mieux sauter, т.е. разбежались для того, чтобы лучше
прыгнуть, с большим остервенением броситься друг на друга.
Страшен эгоизм частных людей, но эгоисты частной жизни не вооружены, не
считают хорошим ни готовить, ни употреблять оружие против своих соперников;
эгоизм частных людей находится под контролем и государственной власти и
общественного мнения. Частного человека, который с оружием в руках отнимет
у соседа корову или десятину посева, сейчас же возьмут полицейские и
посадят в тюрьму. Кроме того, такого человека осудит общественное мнение,
его назовут вором и грабителем. Совсем иное с государствами: все они
вооружены, власти над ними нет никакой, кроме комических попыток поймать
птицу, посыпав ей соли на хвост, попыток учреждения международных
конгрессов, которые, очевидно, никогда не будут приняты могущественными
(для того-то и вооруженными, чтобы не слушаться никого) государствами, и
главное то, что общественное мнение, которое карает всякое насилие частного
человека, восхваляет, возводит в добродетель патриотизма всякое присвоение
чужого для увеличения могущества своего от! ечества.
За какое хотите время откройте газеты и всегда, всякую минуту вы увидите
черную точку, причину возможной войны: то это будет Корея, то Памиры, то
Африканские земли, то Абиссиния, то Армения, то Турция, то Венецуэла, то
Трансвааль. Разбойничья работа ни на минуту не прекращается, и то здесь, то
там не переставая идет маленькая война, как перестрелка в цепи, и
настоящая, большая война всякую минуту может и должна начаться.
Если американец желает предпочтительного пред всеми другими народами
величия и благоденствия Америки, и точно того же желает англичанин, и того
же желает русский, и турок, и голландец, и абиссинец, и гражданин Венецуэлы
и Трансвааля, и армянин, и поляк, и чех, и все они убеждены, что эти
желания не только не надо скрывать и подавлять, но что этими желаниями
можно гордиться и должно развивать их в себе и других, и если величие и
благоденствие одной страны или народа не может быть приобретено иначе, как
в ущерб другой или иногда и многих других стран и народов, то как же не
быть войне. И потому для того, чтобы не было войны, нужно не читать
проповеди и молиться богу о том, чтобы был мир, не уговаривать Еnglish
speaking nations (нации, говорящие по-английски) быть в дружбе между собою,
чтобы властвовать над другими народами, не составлять двойственный и
тройственный союзы друг протв друга, не женить принцев на принцессах других
народов, а нужно уничтожить то, что производит войну. Производит же войну
желание исключительного блага своему народу, то, что называется
патриотизмом. А потому для того, чтобы уничтожить войну, надо уничтожить
патриотизм. А чтобы уничтожить патриотизм, надо прежде всего убедиться, что
он зло, и вот это-то и трудно сделать.
Скажите людям, что война дурно, они посмеются: кто же этого не знает?
Скажите, что патриотизм дурно, и на это большинство людей согласится, но с
маленькой оговоркой. -Да, дурной патриотизм дурно, но есть другой
патриотизм, тот, какого мы держимся. - Но в чем этот хороший патриотизм,
никто не объясняет. Если хороший патриотизм состоит в том, чтобы не быть
завоевательным, как говорят многие, то ведь всякий патриотизм, если он не
завоевательный, то непременно удержательный, то есть что люди хотят
удержать то, что прежде было завоевано, так как нет такой страны, которая
основалась бы не завоеванием, а удержать завоеванное нельзя иными
средствами, как только теми же, которыми что-либо завоевывается, то есть
насилием, убийством. Если же патриотизм даже и не удержательный, то он
восстановительный-патриотизм покоренных, угнетенных народов-армян, поляков,
чехов, ирландцев и т.п. И этот патриотизм едва ли не самый худший, потому
что самый озлобленный и требующий наибольшего насилия.
Патриотизм не может быть хороший. Отчего люди не говорят, что эгоизм может
быть хороший, хотя это скорее можно бы было утверждать, потому что эгоизм
есть естественное чувство, с которым человек рождается, патриотизм же
чувство неестественное, искусственно привитое ему.
Скажут: "Патриотизм связал людей в государства и поддерживает единство
государств". Но ведь люди уже соединились в государства, дело это
совершилось; зачем же теперь поддерживать исключительную преданность людей
к своему государству, когда эта преданность производит страшные бедствия
для всех государств и народов. Ведь тот самый патриотизм, который произвел
объединение людей в государства, теперь разрушает эти самые государства.
Ведь если бы патриотизм был только один: патриотизм одних англичан, то
можно бы было его считать объединяющим или благодетельным, но когда, как
теперь, есть патриотизм: американский, английский, немецкий, французский,
русский, все противоположные один другому, то патриотизм уже не соединяет,
а разъединяет. Говорить, что если патриотизм был благодетелен, соединяя
людей в государства, как это было во времена его расцвета в Греции и Риме,
то от этого патриотизм и теперь, после 1800 лет христианской жизни, так же
благодетелен, все равно, что говорить, что так как пахота была полезна и
благодетельна для поля перед посевом, то она так же будет благодетельна
теперь, когда посев уже взошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
одновременно с этими приготовлениями к войне как в Англии, так и в Америке
разные литераторы, принцы и государственные люди стали увещевать
правительства обоих народов о том, чтобы они воздержались от войны, что
предмет раздора недостаточно важен для того, чтобы начинать войну, в
особенности между двумя родственными, говорящими на одном языке,
англо-саксонскими народами, которые должны не воевать между собою, а
спокойно ! властвовать над другими. Или оттого, что об этом молились и
читали проповеди в своих церквах всякого рода епископы и архидьяконы,
каноники, или оттого, что та и другая сторона не считали себя еще готовыми,
но случилось так, что войны на этот раз не будет. И люди успокоились.
Но ведь надо иметь слишком мало реrspicacitе (проницательности) для того,
чтобы не видеть того, что причины, которые привели теперь к столкновению
между Англией и Америкой, остались те же, и что если теперешнее
столкновение и разрешится без войны, то неизбежно завтра, послезавтра
явятся другие столкновения между Англией и Америкой, и Англией и Германией,
и Англией и Россией, и Англией и Турцией во всех возможных перемещениях,
как они и возникают ежедневно, и какое-нибудь из них неизбежно приведет к
войне.
Ведь если живут рядом два вооруженные человека, которым с детства внушено,
что могущество, богатство и слава суть высшие добродетели и что потому
приобретать могущество, богатство и славу оружием в ущерб другим соседним
владетелям есть самое похвальное дело, и если при этом над этими людьми не
стоит никакого ни нравственного, ни религиозного, ни государственного
ограничения, то разве не очевидно, что такие люди будут всегда воевать, что
нормальное отношение их между собой будет война и что если такие люди,
сцепившись, разошлись на время, то это они сделали только по французской
пословице: роur mieux sauter, т.е. разбежались для того, чтобы лучше
прыгнуть, с большим остервенением броситься друг на друга.
Страшен эгоизм частных людей, но эгоисты частной жизни не вооружены, не
считают хорошим ни готовить, ни употреблять оружие против своих соперников;
эгоизм частных людей находится под контролем и государственной власти и
общественного мнения. Частного человека, который с оружием в руках отнимет
у соседа корову или десятину посева, сейчас же возьмут полицейские и
посадят в тюрьму. Кроме того, такого человека осудит общественное мнение,
его назовут вором и грабителем. Совсем иное с государствами: все они
вооружены, власти над ними нет никакой, кроме комических попыток поймать
птицу, посыпав ей соли на хвост, попыток учреждения международных
конгрессов, которые, очевидно, никогда не будут приняты могущественными
(для того-то и вооруженными, чтобы не слушаться никого) государствами, и
главное то, что общественное мнение, которое карает всякое насилие частного
человека, восхваляет, возводит в добродетель патриотизма всякое присвоение
чужого для увеличения могущества своего от! ечества.
За какое хотите время откройте газеты и всегда, всякую минуту вы увидите
черную точку, причину возможной войны: то это будет Корея, то Памиры, то
Африканские земли, то Абиссиния, то Армения, то Турция, то Венецуэла, то
Трансвааль. Разбойничья работа ни на минуту не прекращается, и то здесь, то
там не переставая идет маленькая война, как перестрелка в цепи, и
настоящая, большая война всякую минуту может и должна начаться.
Если американец желает предпочтительного пред всеми другими народами
величия и благоденствия Америки, и точно того же желает англичанин, и того
же желает русский, и турок, и голландец, и абиссинец, и гражданин Венецуэлы
и Трансвааля, и армянин, и поляк, и чех, и все они убеждены, что эти
желания не только не надо скрывать и подавлять, но что этими желаниями
можно гордиться и должно развивать их в себе и других, и если величие и
благоденствие одной страны или народа не может быть приобретено иначе, как
в ущерб другой или иногда и многих других стран и народов, то как же не
быть войне. И потому для того, чтобы не было войны, нужно не читать
проповеди и молиться богу о том, чтобы был мир, не уговаривать Еnglish
speaking nations (нации, говорящие по-английски) быть в дружбе между собою,
чтобы властвовать над другими народами, не составлять двойственный и
тройственный союзы друг протв друга, не женить принцев на принцессах других
народов, а нужно уничтожить то, что производит войну. Производит же войну
желание исключительного блага своему народу, то, что называется
патриотизмом. А потому для того, чтобы уничтожить войну, надо уничтожить
патриотизм. А чтобы уничтожить патриотизм, надо прежде всего убедиться, что
он зло, и вот это-то и трудно сделать.
Скажите людям, что война дурно, они посмеются: кто же этого не знает?
Скажите, что патриотизм дурно, и на это большинство людей согласится, но с
маленькой оговоркой. -Да, дурной патриотизм дурно, но есть другой
патриотизм, тот, какого мы держимся. - Но в чем этот хороший патриотизм,
никто не объясняет. Если хороший патриотизм состоит в том, чтобы не быть
завоевательным, как говорят многие, то ведь всякий патриотизм, если он не
завоевательный, то непременно удержательный, то есть что люди хотят
удержать то, что прежде было завоевано, так как нет такой страны, которая
основалась бы не завоеванием, а удержать завоеванное нельзя иными
средствами, как только теми же, которыми что-либо завоевывается, то есть
насилием, убийством. Если же патриотизм даже и не удержательный, то он
восстановительный-патриотизм покоренных, угнетенных народов-армян, поляков,
чехов, ирландцев и т.п. И этот патриотизм едва ли не самый худший, потому
что самый озлобленный и требующий наибольшего насилия.
Патриотизм не может быть хороший. Отчего люди не говорят, что эгоизм может
быть хороший, хотя это скорее можно бы было утверждать, потому что эгоизм
есть естественное чувство, с которым человек рождается, патриотизм же
чувство неестественное, искусственно привитое ему.
Скажут: "Патриотизм связал людей в государства и поддерживает единство
государств". Но ведь люди уже соединились в государства, дело это
совершилось; зачем же теперь поддерживать исключительную преданность людей
к своему государству, когда эта преданность производит страшные бедствия
для всех государств и народов. Ведь тот самый патриотизм, который произвел
объединение людей в государства, теперь разрушает эти самые государства.
Ведь если бы патриотизм был только один: патриотизм одних англичан, то
можно бы было его считать объединяющим или благодетельным, но когда, как
теперь, есть патриотизм: американский, английский, немецкий, французский,
русский, все противоположные один другому, то патриотизм уже не соединяет,
а разъединяет. Говорить, что если патриотизм был благодетелен, соединяя
людей в государства, как это было во времена его расцвета в Греции и Риме,
то от этого патриотизм и теперь, после 1800 лет христианской жизни, так же
благодетелен, все равно, что говорить, что так как пахота была полезна и
благодетельна для поля перед посевом, то она так же будет благодетельна
теперь, когда посев уже взошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164