Это изменение стиля организа-
ции психиатрических больниц совпадает по времени с рас-
цветом научной психиатрии - в форме взглядов генети-
ческих и органических, а также психологических конструк-
ций, которые должны были полностью объяснить этиоло-
гию психических нарушений.
Находясь несколько лет назад в Англии, я имел воз-
можность восхищаться многими оригинальными инициа-
тивами и способами реализации борьбы <за открытые две-
ри>. Мое восхищение несколько поколебалось в резуль-
тате одного мелкого происшествия. Однажды, ожидая в
комнате для врачей начала обсуждения больных, я загово-
рил с двумя молодыми людьми, которых принял за не-
сколько робеющих молодых врачей. Лишь через минуту,
когда вошли другие врачи, по их изумленным и несколько
возмущенным лицам я догадался, что допустил промах,
приняв пациентов за врачей. Возможно, мое истолкование
этого мелкого происшествия было ошибочным, но в тот
момент я осознал, что при самым великолепным образом
216
проводимой борьбе за открытые двери в психиатрии они
могут по-прежнему оставаться закрытыми, так как про-
пасть, отделяющая врача от больного, непреодолима.
У человека существует удивительная склонность ис-
ключать тех, кто <иные> (vurii). Достаточно иной формы
носа, иного оттенка кожи, иных манер поведения, иного
покроя одежды и т. п., чтобы оказаться за кругом геракли-
товского общего мира - koinos kosmos. Эта тенденция
существует также и в мире животных. Если среди воробь-
ев вылупится альбинос, его заклюют. Возможно, что для
создания социального содружества необходимо образова-
ние границы, отделяющей <наше> от <иного>. Агрессия в
отношении того, что иное, защищает от порчи идентичнос-
ти содружества. Аналогичным образом каждый живой
организм бурно защищается перед вторжением чужой
биохимической структуры; анафилактический шок явля-
ется примером такой реакции. Образование границы яв-
ляется всеобщим явлением в живой природе; даже в од-
ном организме клетки с подобной функцией и морфологи-
ческим строением отделяются от иных клеток соедини-
тельной тканью. В каждом сообществе людей, животных и
растений проблема создания группы и границы между
группами является осевой проблемой. Что касается чело-
века, нет нужды подчеркивать, чем являются границы в его
истории, сколько крови пролилось из-за них и сколько
страданий выпало на долю человечества.
Психиатр в своем отношении к больному должен пре-
одолеть две границы: одну, которая отделяет врача от
больного, и другую, которая отделяет здорового человека
от психически больного.
<Закрытые двери>, отделяющие <людей в белых хала-
тах> от больных, существовали всегда. Врач, как в те вре-
мена, когда медицина, в основном, была магией, так и те-
перь, когда она стала наукой, остался для больного челове-
ком - обладателем магической власти над его здоровьем
и жизнью. Этот элемент веры в магическую силу врача
существенно значим в терапии, независимо от того, опира-
ется ли она на научные основы, или только на предрассуд-
217
ки. Для его поддержания со стороны врача необходимо
сохранение определенной дистанции и изоляции. Если бы
двери были совершенно открыты и больные увидели бы
все, что происходит за кулисами театра медицины, их вера
наверняка бы ослабла, что в свой черед отрицательно по-
влияло бы на результаты лечения.
Вопреки дистанции, контакт врача с больным может
быть близким; часто больной называет врача отцом, сле-
довательно, приравнивает его к лицу самому близкому.
Между миром ребенка и родителей также существует
граница; многие дела родителей являются тайной для
ребенка и наоборот.
Существенный для результатов терапии элемент веры
в магическую силу врача в психиатрии не играет такой
большой роли, а иногда бывает и вреден. Он существенно
значим при лечении неврозов и психосоматических болез-
ней, в то время как в психозах уже существует достаточно
много магических элементов вследствие отрыва от реаль-
ности, чтобы добавление еще одного могло принести ка-
кую-нибудь пользу. Элемент сближения с больным, по-
зволяющий добиваться его возврата к действительности,
значительно важнее в психиатрии, нежели элемент веры в
магическую силу врача. Власть над здоровьем и жизнью
больного, как и каждая власть, создает дистанцию, кото-
рую психиатр должен преодолеть, так как для его больно-
го важнее всего то, чтобы врач стал для него кем-то близ-
ким, на кого он может уверенно опираться.
Другой барьер преодолевать значительно труднее, так
как он является выражением глубоко сидящих в челове-
ке тенденций к остракизму - отверганию того, что иное.
Психиатры, как известно, делились и делятся на тех, кото-
рые принимают границу между нормой и патологией, и
тех, которые считают, что различия между здоровыми и
больными имеют только количественный характер. Мно-
гие аргументы говорят в пользу как одной, так и другой
позиции, но до настоящего времени ни одну из них не
удалось доказать. И в конечном счете, принятие одной
либо другой позиции является вопросом веры, что, как в
218
каждой вере, связывается с сильным эмоциональным за-
рядом. Возможно, это - одно из важнейших решений
психиатра. Хочет ли он видеть больного как чудо чело-
веческой природы, или как отражение собственных, не-
редко не вполне осознаваемых переживаний, чрезмерно
преувеличенных в мире больного. Это проблема, которую
Ясперс выразил в известной дихотомии: verstehende и
erklrende Psychologies To, что не вмещается в шкалу
переживаний исследующего, пытаются объяснить не пси-
хологическим способом, но биологическим, а прежде -
демонологическим; таким образом, получается, как если
бы самые понятные психологические явления не имели
своего биологического объяснения.
Что касается отношения к больному, то не столь важно
теоретическое отношение к проблеме границы между нор-
мой и патологией, как эмоциональное отношение, желание
войти в мир переживаний больного и способность усилия,
какого требуют сближение с больным и его понимание.
Желание понять всегда связано с желанием сближения
и - vice versa - ничего нельзя познать на расстоянии.
Собака, которая является нашим другом, понятна для нас,
ее психология помещается в сфере ясперовской verste-
hende Psychologie. Дистанция, напротив, связана с жела-
нием подчинить себе окружение; полководец, перед тем
как отдать приказ, должен отдалиться от группы своих
подчиненных. Для психиатра, который занимает позицию
острого разграничения между нормой и патологией, важ-
нее всего, чтобы больной как можно быстрее вернулся к
норме, чтобы в нем исчезли те структуры, которые перехо-
дят границу нормы. Это стремление оправдано и согласу-
ется с врачебным духом, но, тем не менее, оно не может
связываться с чувством дистанции в отношении к тому,
что ненормально. С эмоциональной точки зрения это дело
достаточно сложное, так как желание уничтожения, как
правило, связывается с негативными чувствами, которые
отдаляют нас от окружения. Речь идет о том, чтобы с гряз-
ной водой не выплеснуть младенца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
ции психиатрических больниц совпадает по времени с рас-
цветом научной психиатрии - в форме взглядов генети-
ческих и органических, а также психологических конструк-
ций, которые должны были полностью объяснить этиоло-
гию психических нарушений.
Находясь несколько лет назад в Англии, я имел воз-
можность восхищаться многими оригинальными инициа-
тивами и способами реализации борьбы <за открытые две-
ри>. Мое восхищение несколько поколебалось в резуль-
тате одного мелкого происшествия. Однажды, ожидая в
комнате для врачей начала обсуждения больных, я загово-
рил с двумя молодыми людьми, которых принял за не-
сколько робеющих молодых врачей. Лишь через минуту,
когда вошли другие врачи, по их изумленным и несколько
возмущенным лицам я догадался, что допустил промах,
приняв пациентов за врачей. Возможно, мое истолкование
этого мелкого происшествия было ошибочным, но в тот
момент я осознал, что при самым великолепным образом
216
проводимой борьбе за открытые двери в психиатрии они
могут по-прежнему оставаться закрытыми, так как про-
пасть, отделяющая врача от больного, непреодолима.
У человека существует удивительная склонность ис-
ключать тех, кто <иные> (vurii). Достаточно иной формы
носа, иного оттенка кожи, иных манер поведения, иного
покроя одежды и т. п., чтобы оказаться за кругом геракли-
товского общего мира - koinos kosmos. Эта тенденция
существует также и в мире животных. Если среди воробь-
ев вылупится альбинос, его заклюют. Возможно, что для
создания социального содружества необходимо образова-
ние границы, отделяющей <наше> от <иного>. Агрессия в
отношении того, что иное, защищает от порчи идентичнос-
ти содружества. Аналогичным образом каждый живой
организм бурно защищается перед вторжением чужой
биохимической структуры; анафилактический шок явля-
ется примером такой реакции. Образование границы яв-
ляется всеобщим явлением в живой природе; даже в од-
ном организме клетки с подобной функцией и морфологи-
ческим строением отделяются от иных клеток соедини-
тельной тканью. В каждом сообществе людей, животных и
растений проблема создания группы и границы между
группами является осевой проблемой. Что касается чело-
века, нет нужды подчеркивать, чем являются границы в его
истории, сколько крови пролилось из-за них и сколько
страданий выпало на долю человечества.
Психиатр в своем отношении к больному должен пре-
одолеть две границы: одну, которая отделяет врача от
больного, и другую, которая отделяет здорового человека
от психически больного.
<Закрытые двери>, отделяющие <людей в белых хала-
тах> от больных, существовали всегда. Врач, как в те вре-
мена, когда медицина, в основном, была магией, так и те-
перь, когда она стала наукой, остался для больного челове-
ком - обладателем магической власти над его здоровьем
и жизнью. Этот элемент веры в магическую силу врача
существенно значим в терапии, независимо от того, опира-
ется ли она на научные основы, или только на предрассуд-
217
ки. Для его поддержания со стороны врача необходимо
сохранение определенной дистанции и изоляции. Если бы
двери были совершенно открыты и больные увидели бы
все, что происходит за кулисами театра медицины, их вера
наверняка бы ослабла, что в свой черед отрицательно по-
влияло бы на результаты лечения.
Вопреки дистанции, контакт врача с больным может
быть близким; часто больной называет врача отцом, сле-
довательно, приравнивает его к лицу самому близкому.
Между миром ребенка и родителей также существует
граница; многие дела родителей являются тайной для
ребенка и наоборот.
Существенный для результатов терапии элемент веры
в магическую силу врача в психиатрии не играет такой
большой роли, а иногда бывает и вреден. Он существенно
значим при лечении неврозов и психосоматических болез-
ней, в то время как в психозах уже существует достаточно
много магических элементов вследствие отрыва от реаль-
ности, чтобы добавление еще одного могло принести ка-
кую-нибудь пользу. Элемент сближения с больным, по-
зволяющий добиваться его возврата к действительности,
значительно важнее в психиатрии, нежели элемент веры в
магическую силу врача. Власть над здоровьем и жизнью
больного, как и каждая власть, создает дистанцию, кото-
рую психиатр должен преодолеть, так как для его больно-
го важнее всего то, чтобы врач стал для него кем-то близ-
ким, на кого он может уверенно опираться.
Другой барьер преодолевать значительно труднее, так
как он является выражением глубоко сидящих в челове-
ке тенденций к остракизму - отверганию того, что иное.
Психиатры, как известно, делились и делятся на тех, кото-
рые принимают границу между нормой и патологией, и
тех, которые считают, что различия между здоровыми и
больными имеют только количественный характер. Мно-
гие аргументы говорят в пользу как одной, так и другой
позиции, но до настоящего времени ни одну из них не
удалось доказать. И в конечном счете, принятие одной
либо другой позиции является вопросом веры, что, как в
218
каждой вере, связывается с сильным эмоциональным за-
рядом. Возможно, это - одно из важнейших решений
психиатра. Хочет ли он видеть больного как чудо чело-
веческой природы, или как отражение собственных, не-
редко не вполне осознаваемых переживаний, чрезмерно
преувеличенных в мире больного. Это проблема, которую
Ясперс выразил в известной дихотомии: verstehende и
erklrende Psychologies To, что не вмещается в шкалу
переживаний исследующего, пытаются объяснить не пси-
хологическим способом, но биологическим, а прежде -
демонологическим; таким образом, получается, как если
бы самые понятные психологические явления не имели
своего биологического объяснения.
Что касается отношения к больному, то не столь важно
теоретическое отношение к проблеме границы между нор-
мой и патологией, как эмоциональное отношение, желание
войти в мир переживаний больного и способность усилия,
какого требуют сближение с больным и его понимание.
Желание понять всегда связано с желанием сближения
и - vice versa - ничего нельзя познать на расстоянии.
Собака, которая является нашим другом, понятна для нас,
ее психология помещается в сфере ясперовской verste-
hende Psychologie. Дистанция, напротив, связана с жела-
нием подчинить себе окружение; полководец, перед тем
как отдать приказ, должен отдалиться от группы своих
подчиненных. Для психиатра, который занимает позицию
острого разграничения между нормой и патологией, важ-
нее всего, чтобы больной как можно быстрее вернулся к
норме, чтобы в нем исчезли те структуры, которые перехо-
дят границу нормы. Это стремление оправдано и согласу-
ется с врачебным духом, но, тем не менее, оно не может
связываться с чувством дистанции в отношении к тому,
что ненормально. С эмоциональной точки зрения это дело
достаточно сложное, так как желание уничтожения, как
правило, связывается с негативными чувствами, которые
отдаляют нас от окружения. Речь идет о том, чтобы с гряз-
ной водой не выплеснуть младенца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87