- Принесите горячей воды и бритву! И НАЙДИТЕ МОИ БАШМАКИ!
В комнате, которая когда-то была моей, не осталось ничего из моих
вещей, и по расстеленной постели и грязной воде в умывальнике я понял, что
там уже жил кто-то другой. Но мне было все равно. Миссис Краске, которая
наконец ожила, появилась на пороге с водой, бритвой и яйцом, и - слава
Богу! - моими башмаками. Даже в том состоянии я не мог удержаться, чтобы
не спросить ее, почему, распорядившись всеми моими вещами, она решила
сохранить их.
- Думала, что, может, еще попадется джентльмен с короткой ногой, -
откровенно призналась она. - Никому больше они ведь не могут пригодиться.
Она попятилась было из комнаты, но я остановил ее.
- Минуточку, миссис Краске. Ничего с вами не случится, если вы
увидите мужчину без рубашки. Расскажите, как я болел. Не помню, что
произошло после того, как я спустился за водой той ночью.
- Ну, - начала она довольно неохотно, - вы не вышли на следующий
день, и я решила подняться к вам. Вы лежали на кровати и называли меня тем
именем, которое только что произнесли - Линда - вы просили меня не
поддаваться никаким уговорам. Я приносила вам воду и молоко, иногда вы
пили, иногда нет, затем настал день оплаты. Я порылась у вас в вещах и
нашла деньги. Я бедная женщина, мистер Оленшоу, и я должна обеспечивать
себя. Когда я взяла деньги, то подумала, что вы могли бы заплатить лекарю,
и позвала тут одного. Он сказал, что у вас жар, взял горсть монет и потом
передал лекарство, которое вы отказывались пить. Вы бредили ужасно. - Она
поскребла голову, едва прикрытую редкими волосами. - Говорили что-то там
нехорошее про вашего отца. Я, бывало, подходила к вам и говорила:
"Успокойтесь, вы переполошили весь дом", а вы глядели мне в глаза и
отвечали: "Так ты думал, что получишь ее, старый развратник? Погоди,
немощная навозная куча еще покажет тебе". Под конец недели снова пришел
лекарь и сказал, что это чума и что у вас бычье здоровье, если вы так
долго протянули, но что вы все равно умрете ночью, поэтому вас надо
отвезти в морг, иначе его арестуют за то, что он не сразу распознал
болезнь. И мы послали за телегой. Эти мужики или сам доктор забрали все
деньги, и когда опять подошло время платить, я продала ваши книги и вещи,
чтобы заплатить самой себе. И вы не имеете права меня ни в чем обвинять.
Родная мать не сделала бы для вас больше, чем я.
С некоторыми оговорками я принял ее версию.
- А теперь, идите, - сказал я. - Мне нужно помыться.
Она удалилась, и я медленно помылся и оделся. Вещи, которые принесла
хозяйка, были не совсем чистыми, но по крайней мере, от них не несло
моргом, и я был не в том положении, чтобы привередничать.
Цепляясь за черные от грязи перила, я спустился на первый этаж и
попросил:
- Подайте мне носилки.
Усевшись, я приказал носильщикам доставить меня к дому сэра Джона
Талбота и задернул занавески. Они несли меня довольно быстро - их
презрение к Нью Кат исчезло, когда они услышали адрес, который я им дал, -
и вскоре мы были у дверей друга мистера Горе.
- Подождите, - приказал я. - Вы можете еще понадобиться.
Я застал сэра Джона в кабинете за бутылкой портвейна.
- О да, - сказал он, пытаясь разглядеть меня. - Вы навещали меня по
поводу Сибрука. Я наводил о них справки на следующий же день после вашего
визита и узнал, что они в надежных руках, а именно, у вашего отца. Почему
вы не сказали мне об этом? А? Я ведь чуть было не написал своим друзьям в
Букингемшир и чуть не начал строить разные планы. Вы говорили мне, что им
очень нужно найти пристанище, а они все это время были в безопасности!
- Забудьте все это, - я даже не пытался оправдываться. Я ведь не
соврал, сказав, что они в опасности. - Скажите лучше: Линда Сибрук не
приходила к вам сюда?
- Последний раз она была здесь с отцом, чтобы попрощаться со мной.
Это было до Рождества.
- Не смею вас больше беспокоить. Если она придет к вам, скажите, что
я в третьем доме на Нью Кат. Прощайте, сэр.
Я поспешил к носильщикам, которые, ожидая меня, задремали на
солнышке. Я догадался, что мое письмо к Линде, в котором я упоминал о сэре
Джоне Талботе, так и не было доставлено, а ей и в голову не придет, что
случайное имя, проскользнувшее в бредовой речи ее отца, могло запасть мне
в голову. Она не догадается обратиться к нему. Проклятая болезнь, недаром
ее назвали чумой! Но они наверняка прибыли экипажем! Мой мятущийся разум
наградил меня этой догадкой, как хорошую собаку куропаткой.
Экипаж из Колчестера!
- Бегом! - приказал я носильщикам. - В "Трубадур" на Стренде. - И там
мне повезло. Хозяин постоялого двора сразу вспомнил молодую красивую
женщину, которая прибыла со стариком. Им пришлось оставить багаж в
таверне, но на следующий день девушка вернулась и забрала одну коробку,
которую приказала отнести в дом на Ладгейт Хилл, - тот, что сразу за
Спиндлерс Грин.
Носильщики, которым я к тому времени уже изрядно надоел, отнесли меня
к этому дому, отдаленному от дороги и огороженному железными прутьями. Я
предложил им серебряную монету, которую мне подала леди.
- Этого недостаточно за полдня беготни, - сердито заметил один из
них. - То там сбивали каблуки, то в другом месте.
- Достаточно или нет, но это все что у меня есть, - объяснил я. - Мне
самому не очень приятно, поверьте, лишить вас того, что вам причитается,
но все мое имущество украдено, и я не могу сейчас заплатить. Господь
воздаст мне и вам.
Они продолжали ворчать, но я уже стучал в дверь дома.

Мне открыла высокая сухопарая женщина с прядями неаккуратных черных
волос, обрамлявших серое лицо.
- Я знаю, что здесь живет мисс Линда Сибрук. Проведите меня к ней,
пожалуйста.
К этому моменту мое нетерпение достигло такого предела, что мне
хотелось оттолкнуть ее и ворваться в дом, изо всех сил выкрикивая любимое
имя.
- Здесь нет такой особы, - ответила женщина. - Здесь живет только мой
брат Эли Мейкерс и его жена. Что с вами, молодой человек?
Я пришел в себя уже в доме, на стуле с высокой спинкой. Мои ноздри
щекотал едкий запах жженных перьев. Я поднял глаза и увидел Линду,
склонившуюся надо мной. Опустив голову, я разглядел ее руку, подносящую
тлеющие перья к моему носу.
- Я перенес тяжелую болезнь, Линда, - сказал я.
Моей первой мыслью было: она ничего не должна узнать. Я все буду
оправдывать своей болезнью.
- Я знаю. Женщина из Нью Кат сказала, что ты умер, - произнесла
девушка. Голос ее звучал очень тихо.
Я руками закрыл лицо.
- Так ты вышла замуж за Эли, Линда. Что заставило тебя пойти на это?
Тут ее пальчик взметнулся к губам, а глаза приняли выражение, которое
мне было слишком хорошо известно и понятно. Из глубины комнаты,
недоступной моему полю зрения, донесся голос Эли.
- Ты лучше расскажи мистеру Филиппу о своем отце, жена.
Ее глаза наполнились слезами, но она смахнула их и прошептала:
- Он умер, Филипп.
- Он так и не оправился тогда?
- Ему стало лучше. Но его убили на летней ярмарке.
- Убили! - воскликнул я. - Почему? Кто убил его?
- Я сам расскажу, жена, и покончим с этим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76