Наконец Эли
остановил повозку, снял шляпу, стряхнул капли дождя с волос и огляделся.
Затем он приблизился ко мне. Я тоже остановился, и по блеску его глаз
понял, о чем он думает: я читал его мысли о щедрости земли, которые
проносились в его голове, не находя выражения в словах. Эли впервые
изменило его красноречие. Он просто сказал.
- Ну, вот мы и пришли.
И я только повторил:
- Вот и пришли.
Мы все-таки проделали этот путь, нашли дорогу, мы, странники, хоть и
глупцы, не ошиблись, не заблудились. И теперь пусть эта девственная
природа возрадуется за нас, ибо мы пришли, чтоб зацвела пустыня.
КНИГА ТРЕТЬЯ. ПОТРЕБЛЕНИЕ
Но пустыня наша что-то не желала возрадоваться. Десять дней
беспрерывных дождей, почти начисто смыли радость прибытия. Но ливни
сослужили нам и добрую службу, показав, насколько высоко поднимается вода
в Наукатче, и где именно можно строить жилища, чтобы не пострадать от
наводнения.
Это натолкнуло нас на мысль об общем жилье. Эли, конечно же, был
против. Как всегда он стремился к собственным владениям и направился в лес
рубить разбухшие от дождей деревья, чтобы без промедления приступить к
строительству собственного дома. Конечно, он был бы рад, если бы все
последовали его примеру. Но при такой погоде в первую очередь понадобилось
укрытие, и только этот аргумент смог его убедить. Для строительства общего
жилья нужно было сделать только один фундамент и установить основные опоры
в четырех углах. Это экономило время и было намного разумнее того, что
предлагал Эли. Он в конце концов согласился и добросовестно работал над
сооружением деревянного укрытия, которое мы наскоро спланировали. Внутри
была лишь перегородка, разделяющая помещение на две части - для мужчин и
для женщин. Все работали усердно, за исключением Исаака Картера и Мэтью
Томаса, чьи руки мгновенно покрывались волдырями, стоило им прикоснуться к
строительному инструменту. Даже женщины подносили подготовленные планки и
доски, подавали гвозди и молотки, и вскоре мы получили более-менее
надежное укрытие от непогоды. Непросушенный лес корежился и перекашивался
по мере того, как дерево подсыхало. И это был еще один веский довод против
идеи Эли. Мы вынуждены были примириться с общим жильем, пока не просушим
лес для строительства постоянных жилищ. Тогда, не спеша, можно будет
заняться сооружением домов. Эли все равно предпринимал всяческие попытки
начать строительство собственного дома, который в действительности стал
первым жилищем в селении.
Разделение земли прошло без особых разногласий. Угодий гораздо
больше, чем мы могли обработать. Можно было выбрать участок возле реки, у
леса, к западу, к югу - где душе угодно. Что касается меня, я ждал, пока
не сделает свой выбор Эли. И тогда мне в голову начали приходить разные
мысли. С одной стороны, мне хотелось оказаться поближе к Линде, но в то же
время не настолько близко, чтобы каждое мгновение ее жизни с Эли проходило
перед глазами, подобно острию ножа, копошащемуся в ране. Так что, когда
Эли выбрал место для своего хозяйства, я разбил участок на противоположном
берегу реки. Никто не мог вклиниться между нами, и первое, о чем я
позаботился, - это о строительстве надежного моста через реку.
Эли полностью очистил от деревьев все пространство между своим домом
и рекой. Я оставил растительность на своей стороне. Деревья могли служить
своего рода барьером, кроме того, Линде, наверняка, будет приятно
прогуливаться в этой маленькой рощице. Как только прекратились дожди,
молодые люди собрали инструменты и орудия труда, выброшенные нами по
дороге для облегчения повозок, и Эли принялся распахивать землю. Едва
начав работать, он решил, что ему слишком далеко возвращаться каждую ночь
в наш общий дом. Если одно строение возвели так скоро, то столь же быстро
можно соорудить и другое, - решил он. Я помогал ему ради Линды. Энди и
Майк, в свою очередь, помогали мне. Лишь Свистуны, которые энергично
трудились во время общего строительства, - теперь по неизвестным причинам
вели себя совершенно иначе.
Это было не слишком роскошное одноэтажное строение из двух комнат, с
пристройкой для коров и с задним двором для лошадей. Я намеренно сделал
окно большой комнаты шире чем обычно, принеся с собой стекло, которое
Натаниэль предназначал для своего дома.
И с этой же целью пристроил у подоконника просторную лавку, на
которой Линда могла бы сидеть и любоваться через окно моими деревьями и
рекой. На крыльце я сделал решетчатое ограждение, где она могла бы
посадить свои вьющиеся розы. Насколько позволяло сырое дерево, нетерпение
Эли и мои собственные физические возможности, я вкладывал в это
строительство как можно больше своей любви.
Постройка была завершена ярким солнечным днем, и Линда с Кезией
пришли посмотреть на результат наших трудов. Эли разжег огонь в очаге,
чтобы проверить тягу в трубе. Дым зеленых веток сразу же залил комнату
голубоватым туманом. В это время я был занят подравниванием нижнего косяка
двери, так как уже через два дня она перекосилась и опустилась.
Кезия, приподняв юбки, брезгливо переступила через кучу стружки.
Линда шла следом с тяжеловатой неуклюжестью, которая мне казалась
трогательной и милой. Она вступила в дом за Кезией, оглядела голые стены
комнаты и сразу же обратила внимание на лавку у окна.
- О, как прекрасно, - сказала она, опускаясь на сиденье. - Здесь я
поставлю высокий горшок с цветком или что-то другое посредине. А по другую
сторону положу подушечку. Я так рада, что ты позаботился об этом.
- Это ты мистера Филиппа должна благодарить, - отозвался Эли со своей
обычной тягой к правдолюбию. - Я-то занимался очагом и, кажется, не
очень-то хорошо справился, - добавил он, когда мы все заморгали и
закашлялись от едкого дыма.
Тем временем Кезия открыла дверь в соседнюю комнату, являвшуюся
небольшим дополнением к основному помещению, где мы все находились, но
где, в отличие от последнего, не было ни очага, ни лавки у окна. Затем она
вышла, осмотрела пристройку, где копошились Майк и Энди, наконец, подошла
к Эли, разбиравшему в этот момент громоздкую трубу, и положила ему на
плечо свою костлявую руку.
- Эли, - обратилась она к нему тоном, не предвещавшим ничего
хорошего. - Где моя комната?
Эли поднялся на ноги и вытер слезящиеся глаза.
- Здесь, конечно, - бесхитростно ответил он.
- Тогда где кухня?
- Тоже здесь. Я поставлю тебе кровать возле стены - вон там.
- Итак, - неподвижные глаза Кезии гневно засверкали, и я впервые
увидел, как краска залила ее вялое, бесцветное лицо. - Есть конюшня для
лошадей, есть загон для коров, а я, которая привезла тебя сюда, должна
спать на кухне. И я, дура, поверила твоему вранью и оставила прекрасный
дом в Ландгейт-Хилл. Ну, ладно, запомни, Эли Мейкерс, я не буду спать на
кухне. И можешь зарубить себе на носу - либо ты строишь мне отдельную
комнату, либо я ухожу от тебя.
Эли вытер руки о штаны и медленно начал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
остановил повозку, снял шляпу, стряхнул капли дождя с волос и огляделся.
Затем он приблизился ко мне. Я тоже остановился, и по блеску его глаз
понял, о чем он думает: я читал его мысли о щедрости земли, которые
проносились в его голове, не находя выражения в словах. Эли впервые
изменило его красноречие. Он просто сказал.
- Ну, вот мы и пришли.
И я только повторил:
- Вот и пришли.
Мы все-таки проделали этот путь, нашли дорогу, мы, странники, хоть и
глупцы, не ошиблись, не заблудились. И теперь пусть эта девственная
природа возрадуется за нас, ибо мы пришли, чтоб зацвела пустыня.
КНИГА ТРЕТЬЯ. ПОТРЕБЛЕНИЕ
Но пустыня наша что-то не желала возрадоваться. Десять дней
беспрерывных дождей, почти начисто смыли радость прибытия. Но ливни
сослужили нам и добрую службу, показав, насколько высоко поднимается вода
в Наукатче, и где именно можно строить жилища, чтобы не пострадать от
наводнения.
Это натолкнуло нас на мысль об общем жилье. Эли, конечно же, был
против. Как всегда он стремился к собственным владениям и направился в лес
рубить разбухшие от дождей деревья, чтобы без промедления приступить к
строительству собственного дома. Конечно, он был бы рад, если бы все
последовали его примеру. Но при такой погоде в первую очередь понадобилось
укрытие, и только этот аргумент смог его убедить. Для строительства общего
жилья нужно было сделать только один фундамент и установить основные опоры
в четырех углах. Это экономило время и было намного разумнее того, что
предлагал Эли. Он в конце концов согласился и добросовестно работал над
сооружением деревянного укрытия, которое мы наскоро спланировали. Внутри
была лишь перегородка, разделяющая помещение на две части - для мужчин и
для женщин. Все работали усердно, за исключением Исаака Картера и Мэтью
Томаса, чьи руки мгновенно покрывались волдырями, стоило им прикоснуться к
строительному инструменту. Даже женщины подносили подготовленные планки и
доски, подавали гвозди и молотки, и вскоре мы получили более-менее
надежное укрытие от непогоды. Непросушенный лес корежился и перекашивался
по мере того, как дерево подсыхало. И это был еще один веский довод против
идеи Эли. Мы вынуждены были примириться с общим жильем, пока не просушим
лес для строительства постоянных жилищ. Тогда, не спеша, можно будет
заняться сооружением домов. Эли все равно предпринимал всяческие попытки
начать строительство собственного дома, который в действительности стал
первым жилищем в селении.
Разделение земли прошло без особых разногласий. Угодий гораздо
больше, чем мы могли обработать. Можно было выбрать участок возле реки, у
леса, к западу, к югу - где душе угодно. Что касается меня, я ждал, пока
не сделает свой выбор Эли. И тогда мне в голову начали приходить разные
мысли. С одной стороны, мне хотелось оказаться поближе к Линде, но в то же
время не настолько близко, чтобы каждое мгновение ее жизни с Эли проходило
перед глазами, подобно острию ножа, копошащемуся в ране. Так что, когда
Эли выбрал место для своего хозяйства, я разбил участок на противоположном
берегу реки. Никто не мог вклиниться между нами, и первое, о чем я
позаботился, - это о строительстве надежного моста через реку.
Эли полностью очистил от деревьев все пространство между своим домом
и рекой. Я оставил растительность на своей стороне. Деревья могли служить
своего рода барьером, кроме того, Линде, наверняка, будет приятно
прогуливаться в этой маленькой рощице. Как только прекратились дожди,
молодые люди собрали инструменты и орудия труда, выброшенные нами по
дороге для облегчения повозок, и Эли принялся распахивать землю. Едва
начав работать, он решил, что ему слишком далеко возвращаться каждую ночь
в наш общий дом. Если одно строение возвели так скоро, то столь же быстро
можно соорудить и другое, - решил он. Я помогал ему ради Линды. Энди и
Майк, в свою очередь, помогали мне. Лишь Свистуны, которые энергично
трудились во время общего строительства, - теперь по неизвестным причинам
вели себя совершенно иначе.
Это было не слишком роскошное одноэтажное строение из двух комнат, с
пристройкой для коров и с задним двором для лошадей. Я намеренно сделал
окно большой комнаты шире чем обычно, принеся с собой стекло, которое
Натаниэль предназначал для своего дома.
И с этой же целью пристроил у подоконника просторную лавку, на
которой Линда могла бы сидеть и любоваться через окно моими деревьями и
рекой. На крыльце я сделал решетчатое ограждение, где она могла бы
посадить свои вьющиеся розы. Насколько позволяло сырое дерево, нетерпение
Эли и мои собственные физические возможности, я вкладывал в это
строительство как можно больше своей любви.
Постройка была завершена ярким солнечным днем, и Линда с Кезией
пришли посмотреть на результат наших трудов. Эли разжег огонь в очаге,
чтобы проверить тягу в трубе. Дым зеленых веток сразу же залил комнату
голубоватым туманом. В это время я был занят подравниванием нижнего косяка
двери, так как уже через два дня она перекосилась и опустилась.
Кезия, приподняв юбки, брезгливо переступила через кучу стружки.
Линда шла следом с тяжеловатой неуклюжестью, которая мне казалась
трогательной и милой. Она вступила в дом за Кезией, оглядела голые стены
комнаты и сразу же обратила внимание на лавку у окна.
- О, как прекрасно, - сказала она, опускаясь на сиденье. - Здесь я
поставлю высокий горшок с цветком или что-то другое посредине. А по другую
сторону положу подушечку. Я так рада, что ты позаботился об этом.
- Это ты мистера Филиппа должна благодарить, - отозвался Эли со своей
обычной тягой к правдолюбию. - Я-то занимался очагом и, кажется, не
очень-то хорошо справился, - добавил он, когда мы все заморгали и
закашлялись от едкого дыма.
Тем временем Кезия открыла дверь в соседнюю комнату, являвшуюся
небольшим дополнением к основному помещению, где мы все находились, но
где, в отличие от последнего, не было ни очага, ни лавки у окна. Затем она
вышла, осмотрела пристройку, где копошились Майк и Энди, наконец, подошла
к Эли, разбиравшему в этот момент громоздкую трубу, и положила ему на
плечо свою костлявую руку.
- Эли, - обратилась она к нему тоном, не предвещавшим ничего
хорошего. - Где моя комната?
Эли поднялся на ноги и вытер слезящиеся глаза.
- Здесь, конечно, - бесхитростно ответил он.
- Тогда где кухня?
- Тоже здесь. Я поставлю тебе кровать возле стены - вон там.
- Итак, - неподвижные глаза Кезии гневно засверкали, и я впервые
увидел, как краска залила ее вялое, бесцветное лицо. - Есть конюшня для
лошадей, есть загон для коров, а я, которая привезла тебя сюда, должна
спать на кухне. И я, дура, поверила твоему вранью и оставила прекрасный
дом в Ландгейт-Хилл. Ну, ладно, запомни, Эли Мейкерс, я не буду спать на
кухне. И можешь зарубить себе на носу - либо ты строишь мне отдельную
комнату, либо я ухожу от тебя.
Эли вытер руки о штаны и медленно начал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76