- Даже если бы он действительно так поступил, трудно его обвинять. И
вот что я думаю. Лошади испугались, что эта карга станет их хозяйкой, вот
и решили сбежать.
Линда рассмеялась.
- Марта вот тоже хочет сбежать, - ответила она, как-то по-детски
пожав плечами, что совсем не сочеталось с тяжелой зрелостью ее фигуры. -
Она сама мне сказала об этом. Девушка говорит, что у нее мурашки по спине
бегают от звуков, которые Тим Денди издает за едой, но ничто не может быть
хуже, чем эта сварливая баба, сующая свой нос во все горшки и кастрюли. И
все это Кезия наврала про мою посуду. Я не хуже чем они умею вести
хозяйство.
- В том-то и дело, - успокоил я Линду.
Она смотрела на телегу, стоявшую за моей спиной.
- И это все ты даришь нам? Ты так добр, Филипп. Не знаю, что бы мы
делали без тебя. Иногда я думаю... Ну зайди же в дом.
Я зашел в пустую квадратную комнату. И только по большой миске Линды
было видно, кто здесь хозяйка. Это была обычная коричневая посудина для
печенья. Она стояла в углу, наполненная красными ягодами, рдевшими на фоне
деревянной стены.
- Красиво, не так ли? Я вчера собрала их. - Линда посмотрела в
направлении моего взгляда. - Я хотела сегодня посадить свои кусты, но
земля такая твердая, а я... ну понимаешь...
Мне было бы проще всего поручить эту работу Майку или Энди, но я с
готовностью предложил:
- Я сам это сделаю. Мне действительно хотелось бы посадить их. У меня
к этим растениям появилось нечто вроде отеческого чувства.
- Но ты ведь не можешь копать, Филипп, - поспешно возразила Линда.
- Откуда тебе знать, что я могу, чего не могу. Где лопата?
И действительно копать оказалось для меня делом практически
невозможным. Больной ногой я не мог воткнуть в землю лопату, равно как и
не удавалось устоять на своей железной подкове, нажимая на нее другой
ногой. Но при помощи ножа, рук и наконечника лопаты мне удалось вырыть
углубление, достаточное, чтобы посадить куст розы. Линда подошла и
остановилась чуть позади меня, подсказывая, где лучше располагать кусты. Я
копошился в земле, разравнивая поверхность ладонями рук. Мы воображали,
что хороним Кезию, и смеялись над этими своими фантазиям. Я же мечтал о
том, как зацветут кусты, доставляя радость и наслаждение женщине, которую
я люблю всей душой. И в этом цветении, в этом счастье будет частичка меня
самого. В этот момент у дома появился Эли - весь взмокший, задыхающийся от
быстрой ходьбы. Я вскочил и отряхнул землю с колен.
- Ну что, нашел? - спросил я, хотя заранее знал ответ.
Эли отрицательно покачал головой и поникшим голосом начал
рассказывать:
- Я шел по следу до самого леса, но там столько опавшей листвы. Я
обошел весь лес. Я свистел и кричал. Хорошие были животные. Особенно
Мэгги. Всегда откликались на свист. Не думаешь ли ты, что это проделки
Кезии? Увела их в лес, запутала следы, потом вывела с другого конца -
просто, чтобы поволновать меня.
- С нее станется. Но скоро все выяснится. Помоги-ка мне разгрузить
воз и пойдем поищем Кезию.
Кезии не было в бараке, но каждая встреченная нами женщина считала
своим долгом сообщить, что Кезия большую часть времени проводит у Прохода.
И мы направились туда по дороге, приведшей нас в Зион. Файнеас и сыновья
хлопотали возле постройки, которая была уже наполовину завершена. Они
стояли позади дома, где предполагалось расположить двор и загон для скота.
Магитабель Пикл стирала, а Кезия бранила ее за то, что белье недостаточно
белое. Эли спросил Кезию, что ей известно о лошадях.
- Так что, - ядовито прошипела она. - Выходит, я украла то, что по
праву принадлежит мне? - за этим сразу же последовала вульгарная брань и
обвинения в адрес Эли - он якобы обманным путем пытается выманить у нее
собственность. - Очень умно, - злопыхала она. - Мне очень жаль, мистер
Оленшоу, что вы, не захотели принять справедливое решение в мою пользу,
зато охотно поддерживаете бесчестный поступок моего брата. Ну, ладно,
сегодня я украла собственных лошадей. Дальше что? Голос ее скрипел как
несмазанная телега, раздражая слух. Да поможет Бог Файнеасу Пиклу, да
поможет Бог бедным девочкам. Я ткнул локтем в бок Эли, сидевшему рядом со
мной на скамье телеги с несчастным, растерянным видом, и одними губами
прошептал:
- А где твои собственные тридцать фунтов? Они-то были твоими?
Бородатое лицо его осветилось, под густыми бровями озорно зажглись
серые глаза, которые тут же обрели обычное серьезное выражение.
- Я обвиняю тебя в краже МОИХ лошадей. Они стоили тридцать фунтов
моих собственных сбережений. Да, именно, тридцать я на них и потратил.
Остальное свое барахло можешь забирать хоть сейчас. Пока, Кезия.
Я дернул поводья, и телега медленно тронулась. Кезия сделала
несколько шагов вслед за нами, продолжая злорадно пришептывать:
- Так ты потерял их, не так ли? - Со своим скрипучим смехом она
вернулась к дому, откуда снова донеслось ее ворчание: - Больше работай
руками, да поменьше трать мыла.
- Это ты ловко придумал с тридцатью фунтами, но все равно это не
оправдание, чтобы упоминать имя Всевышнего всуе.
У меня при этом чуть было не вырвалось "О Боже!", но я быстро
поправился: "А, брось!" и, щелкнув поводьями, подумал: "Бедняжка Линда, и
она прожила с этими двумя столько времени без всякой отдушины!".

Дни мчались быстро. Я подготовил лес для постройки собственного дома
и начал сушить его. По соседству то и дело вырастали небольшие домишки.
Пикл женился на Кезии, Тим Денди взял в жены Марту. В один из декабрьских
дней Линда с помощью Майка и нескольких добрых женщин благополучно
произвела на свет двух мальчиков-близнецов. Это было большое событие,
всколыхнувшее наше селение. О нем много говорили, поминая сыновей Громов,
что побудило Эли окрестить новорожденных Джеймсом и Джоном. Многие
цитировали строки Писания, благословлявшие многодетные семьи. Я старался
не принимать все это близко к сердцу, но, когда весной Ральф подстрелил
большого медведя, попросил его отделать шкуру, которую затем и отнес
Линде.
- Это для твоих негодников, пусть ползают, - небрежно пробормотал я.
- О, Филипп, они такие милые. Ты же еще ни разу не видел их. Как они
прелестны. Войди, взгляни на них.
- Нет у меня времени, чтобы любоваться младенцами, - с напускной
серьезностью отказался я.
- Ладно.
Линда взяла в охапку блестящую шкуру и улыбнулась. При этом все ее
существо так светилось любовью и нежностью, что острая боль внезапно
пронзила мое сердце.
- Мне так хочется отблагодарить тебя, Филипп.
- Это вполне в твоих силах, - ответил я не задумываясь. - Ты ведь
можешь надеть свое малиновое платье на одно из субботних собраний? Я не
переношу это твое мрачное одеяние, будто ты вечно на похоронах. Если ты
наденешь свой наряд, я подарю тебе к нему меховую накидку. У Ральфа много
хороших шкур.
Лицо ее озарилось, но лишь на короткое мгновенье.
- Действительно, как это было бы замечательно. Но я не посмею.
Пшеница сгниет в земле или начнется мор скота, стоит мне только осмелится
сделать что-то подобное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76