Мы ничего не имели,
даже платьев не было у нас, потому что они все отняли у нас. Только диван
остался в комнате, и мы обе спали на нем. Но мы были очень счастливы друг с дру-
гом. И тогда мы подумали, что у нас должен быть маленький бэби. Тогда мы смешали
большое и маленькое, чтобы сделать бэби. Но потом мы подумали, что некрасиво
делать из этого бэби. И мы начали смешивать лепестки цветов и другие вещи, и это
дало мне бэби, потому что бэби был во мне. Он оставался во мне довольно долго
(моя мама рассказывала мне, что бэби остаются очень долго в своих матерях), а
потому пришел доктор и вынул его, но я вовсе не была больна (обыкновенно матери
болеют, так сказала моя мама). Бэби был такой славный и милый, и мы подумали,
что и мы хотели бы быть такими милыми, и мы превратились в совсем маленьких
людей. Я была такая большая Т, а ты была такая большая Т. (Это происходит, мне
кажется, оттого, что мы выяснили, что я хотела бы быть такой маленькой, как
Вальтер и Ани.) И так как мы не имели ничего, то мы начали строить дом из
розовых лепестков, и кровати из розовых лепестков, и подушки, и матрацы - все
было сшито из розовых лепестков. Там, где оставались маленькие отверстия, мы
вставляли какие-то белые кусочки. Вместо обоев у нас было тончайшее стекло, а на
стенах были вырезаны разные узоры. Кресла тоже были вырезаны из стекла, но мы
были такими легкими, что кресла не ломались, и мы не были слишком тяжелыми для
них". (Я думаю, что моя мать потому не участвует в этом сновидении, что я вчера
была на нее сердита.) Затем следует еще подробное описание мебели и домашней
утвари. Она продолжала развивать, очевидно, в этом направлении свой сон наяву до
тех пор, пока не уснула. При этом она придает большое значение тому, что наша
бедность, о которой она говорила вначале, совершенно исчезла под конец, и что мы
54
имели гораздо более красивые вещи, чем богатые люди, о которых она упоминала.
Однако, эта же пациентка рассказывает мне в другой раз, что внутренний голос
предостерегает ее относительно меня. Он говорит: "Не верь Анне Фрейд. Она лжет.
Она тебе не поможет, она сделает тебя еще более гадкой. Она внесет перемену даже
в твою внешность так, что ты станешь некрасивой. Все, что она говорит тебе,
неправда. Скажи, что тебе нездоровится, оставайся в постели и не ходи к ней
сегодня". Она заставляет этот голос умолкнуть и говорит, что она должна будет
рассказать все это во время сеанса. Другая маленькая пациентка в период, когда
мы обсуждаем вопрос о ее онанизме, видит меня во всевозможных унизительных
положениях, нищенкой, бедной старухой, а однажды она увидела меня одну, стоящей
посреди комнаты, и множество чертей, танцующих вокруг меня. Таким образом, вы
видите, что мы становимся, как и при анализе взрослых, мишенью, на которую
устремляются, смотря по обстоятельствам, положительные или отрицательные
побуждения пациентов. После этих примеров мы могли бы сказать, что при детском
анализе перенсе-ние осуществляется в достаточной мере. Тем не менее нам
предстоит разочарование именно в этой области аналитической работы. Хотя ребенок
поддерживает очень оживленную связь с аналитиком, хотя он обнаруживает при этом
очень много реакций, выработавшихся у него в результате взаимоотношений со
своими родителями, хотя в смене, интенсивности и выражении своих чувств он дает
нам важнейшие указания относительно формирования своего характера, однако невроз
перенесения как таковой у ребенка не возникает. Все вы знаете, что я понимаю под
этим. Взрослый невротик во время аналитического лечения постепенно видоизменяет
симптомы, по поводу которых он предпринял лечение. Он отказывается от своих
старых объектов, с которыми были связаны его фантазии и фиксирует заново свой
невроз вокруг личности аналитика. Мы говорим, что он заменяет существовавшие до
настоящего времени симптомы симптомами перенесения, переводит свой невроз, каков
бы он ни был, в невроз перенесения и направляет теперь все свои анормальные
реакции на новый объект перенесения, на аналитика. На этой новой, привычной для
аналитика почве, на которой он может
Лекция 3. Роль перенесения в детском анализе
55
вместе с пациентом проследить возникновение и рост отдельных симптомов, на
очищенном таким образом Операционном поле происходит затем окончательная борьба,
постепенное осознание болезни и раскрытие ее бессознательного содержания. Мы
можем указать две теоретические причины, в силу которых такое течение болезни с
трудом может быть осуществлено у маленького ребенка. Одна из этих причин лежит в
структуре детской личности, другая - в аналитике, работающем с детьми. Ребенок
не соглашается, подобно взрослому, на "переиздание" своих любовных
привязанностей, потому что - если можно так выразиться - старое издание еще не
разошлось. Его первоначальные объекты, родители, существуют еще как любовные
объекты, в реальности, а не в фантазии, как это имеет место у взрослого
невротика; между родителями и ребенком существуют все взаимоотношения в пределах
повседневной жизни, все радости и горести переживаются реально и связаны еще с
ними. Аналитик приходит в эту ситуацию как новое лицо, и ему приходится,
вероятно, делить с родителями любовь или ненависть ребенка. Ребенок не
испытывает необходимости заменить в своих переживаниях родителей аналитиком;
последний не доставляет ребенку -по сравнению с первоначальными объектами - всех
тех выгод, которые ощущает взрослый пациент, заменяя фантастические объекты
реально существующим лицом. Вернемся теперь к методу Мелании Клейн. Она утвер-
ждает, что если ребенок встречает ее во время первого сеанса враждебно,
относится к ней отрицательно или даже пытается ударить ее, то в этом можно
усмотреть доказатель-ство амбивалентной установки в отношении к магери. Однако,
я полагаю, что дело обстоит иначе. Чем больше маленький ребенок привязан к своей
матери, тем меньше положительных побуждений остается у него для чужих людей.
Яснее всего это обнаруживается у грудного младенца, который относится со страхом
и отрицанием ко всем, кроме матери или няни. Скорее даже наоборот: именно с теми
детьми, которые не избалованы любовным отношением к ним домашних, которые в
семейном кругу не получают и сами не проявляют глубокой нежности, скорее всего
устанавливаются положительные взаимоотношения. Они получают, наконец, от
аналитика то, чего они долго и напрасно ожидали от первоначальных объектов.
56
А Фрейд
Однако, с другой стороны, аналитик, работающий с детьми, является мало
подходящим объектом для такого перенесения, которое подлежало бы толкованию. Мы
знаем, как мы должны вести себя для достижения этой цели во время анализа с
взрослым пациентом. Мы остаемся безличными, лишенными своей индивидуальности, мы
являемся как бы чистым листом бумаги, на который пациент заносит все свои
фантазии, обусловленные перенесением, примерно наподобие того, как в
кинематографе демонстрируют картины на пустом экране Мы избегаем накладывать на
пациента те или иные запреты, разрешать ему то или иное удовлетворение. Если же
несмотря на это пациенту кажется, что мы запрещаем или разрешаем ему что-либо,
то нам легко объяснить ему, что материал для такого суждения он заимствует из
своего прошлого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
даже платьев не было у нас, потому что они все отняли у нас. Только диван
остался в комнате, и мы обе спали на нем. Но мы были очень счастливы друг с дру-
гом. И тогда мы подумали, что у нас должен быть маленький бэби. Тогда мы смешали
большое и маленькое, чтобы сделать бэби. Но потом мы подумали, что некрасиво
делать из этого бэби. И мы начали смешивать лепестки цветов и другие вещи, и это
дало мне бэби, потому что бэби был во мне. Он оставался во мне довольно долго
(моя мама рассказывала мне, что бэби остаются очень долго в своих матерях), а
потому пришел доктор и вынул его, но я вовсе не была больна (обыкновенно матери
болеют, так сказала моя мама). Бэби был такой славный и милый, и мы подумали,
что и мы хотели бы быть такими милыми, и мы превратились в совсем маленьких
людей. Я была такая большая Т, а ты была такая большая Т. (Это происходит, мне
кажется, оттого, что мы выяснили, что я хотела бы быть такой маленькой, как
Вальтер и Ани.) И так как мы не имели ничего, то мы начали строить дом из
розовых лепестков, и кровати из розовых лепестков, и подушки, и матрацы - все
было сшито из розовых лепестков. Там, где оставались маленькие отверстия, мы
вставляли какие-то белые кусочки. Вместо обоев у нас было тончайшее стекло, а на
стенах были вырезаны разные узоры. Кресла тоже были вырезаны из стекла, но мы
были такими легкими, что кресла не ломались, и мы не были слишком тяжелыми для
них". (Я думаю, что моя мать потому не участвует в этом сновидении, что я вчера
была на нее сердита.) Затем следует еще подробное описание мебели и домашней
утвари. Она продолжала развивать, очевидно, в этом направлении свой сон наяву до
тех пор, пока не уснула. При этом она придает большое значение тому, что наша
бедность, о которой она говорила вначале, совершенно исчезла под конец, и что мы
54
имели гораздо более красивые вещи, чем богатые люди, о которых она упоминала.
Однако, эта же пациентка рассказывает мне в другой раз, что внутренний голос
предостерегает ее относительно меня. Он говорит: "Не верь Анне Фрейд. Она лжет.
Она тебе не поможет, она сделает тебя еще более гадкой. Она внесет перемену даже
в твою внешность так, что ты станешь некрасивой. Все, что она говорит тебе,
неправда. Скажи, что тебе нездоровится, оставайся в постели и не ходи к ней
сегодня". Она заставляет этот голос умолкнуть и говорит, что она должна будет
рассказать все это во время сеанса. Другая маленькая пациентка в период, когда
мы обсуждаем вопрос о ее онанизме, видит меня во всевозможных унизительных
положениях, нищенкой, бедной старухой, а однажды она увидела меня одну, стоящей
посреди комнаты, и множество чертей, танцующих вокруг меня. Таким образом, вы
видите, что мы становимся, как и при анализе взрослых, мишенью, на которую
устремляются, смотря по обстоятельствам, положительные или отрицательные
побуждения пациентов. После этих примеров мы могли бы сказать, что при детском
анализе перенсе-ние осуществляется в достаточной мере. Тем не менее нам
предстоит разочарование именно в этой области аналитической работы. Хотя ребенок
поддерживает очень оживленную связь с аналитиком, хотя он обнаруживает при этом
очень много реакций, выработавшихся у него в результате взаимоотношений со
своими родителями, хотя в смене, интенсивности и выражении своих чувств он дает
нам важнейшие указания относительно формирования своего характера, однако невроз
перенесения как таковой у ребенка не возникает. Все вы знаете, что я понимаю под
этим. Взрослый невротик во время аналитического лечения постепенно видоизменяет
симптомы, по поводу которых он предпринял лечение. Он отказывается от своих
старых объектов, с которыми были связаны его фантазии и фиксирует заново свой
невроз вокруг личности аналитика. Мы говорим, что он заменяет существовавшие до
настоящего времени симптомы симптомами перенесения, переводит свой невроз, каков
бы он ни был, в невроз перенесения и направляет теперь все свои анормальные
реакции на новый объект перенесения, на аналитика. На этой новой, привычной для
аналитика почве, на которой он может
Лекция 3. Роль перенесения в детском анализе
55
вместе с пациентом проследить возникновение и рост отдельных симптомов, на
очищенном таким образом Операционном поле происходит затем окончательная борьба,
постепенное осознание болезни и раскрытие ее бессознательного содержания. Мы
можем указать две теоретические причины, в силу которых такое течение болезни с
трудом может быть осуществлено у маленького ребенка. Одна из этих причин лежит в
структуре детской личности, другая - в аналитике, работающем с детьми. Ребенок
не соглашается, подобно взрослому, на "переиздание" своих любовных
привязанностей, потому что - если можно так выразиться - старое издание еще не
разошлось. Его первоначальные объекты, родители, существуют еще как любовные
объекты, в реальности, а не в фантазии, как это имеет место у взрослого
невротика; между родителями и ребенком существуют все взаимоотношения в пределах
повседневной жизни, все радости и горести переживаются реально и связаны еще с
ними. Аналитик приходит в эту ситуацию как новое лицо, и ему приходится,
вероятно, делить с родителями любовь или ненависть ребенка. Ребенок не
испытывает необходимости заменить в своих переживаниях родителей аналитиком;
последний не доставляет ребенку -по сравнению с первоначальными объектами - всех
тех выгод, которые ощущает взрослый пациент, заменяя фантастические объекты
реально существующим лицом. Вернемся теперь к методу Мелании Клейн. Она утвер-
ждает, что если ребенок встречает ее во время первого сеанса враждебно,
относится к ней отрицательно или даже пытается ударить ее, то в этом можно
усмотреть доказатель-ство амбивалентной установки в отношении к магери. Однако,
я полагаю, что дело обстоит иначе. Чем больше маленький ребенок привязан к своей
матери, тем меньше положительных побуждений остается у него для чужих людей.
Яснее всего это обнаруживается у грудного младенца, который относится со страхом
и отрицанием ко всем, кроме матери или няни. Скорее даже наоборот: именно с теми
детьми, которые не избалованы любовным отношением к ним домашних, которые в
семейном кругу не получают и сами не проявляют глубокой нежности, скорее всего
устанавливаются положительные взаимоотношения. Они получают, наконец, от
аналитика то, чего они долго и напрасно ожидали от первоначальных объектов.
56
А Фрейд
Однако, с другой стороны, аналитик, работающий с детьми, является мало
подходящим объектом для такого перенесения, которое подлежало бы толкованию. Мы
знаем, как мы должны вести себя для достижения этой цели во время анализа с
взрослым пациентом. Мы остаемся безличными, лишенными своей индивидуальности, мы
являемся как бы чистым листом бумаги, на который пациент заносит все свои
фантазии, обусловленные перенесением, примерно наподобие того, как в
кинематографе демонстрируют картины на пустом экране Мы избегаем накладывать на
пациента те или иные запреты, разрешать ему то или иное удовлетворение. Если же
несмотря на это пациенту кажется, что мы запрещаем или разрешаем ему что-либо,
то нам легко объяснить ему, что материал для такого суждения он заимствует из
своего прошлого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152