Тогда обе фантазии
оказываются противоположными, выражающими желание общения с отцом или матерью, в
зависимости от мужской или женской установки данного лица. Не исключается
возможность и того, что в жалобе и в условиях выздоровления нашего пациента
объединены обе фантазии, т.е. оба инцестуозных желания. Хочу сделать еще раз
попытку перетолковать последние результаты анализа по образцу объяснений против-
ников: пациент жалуется на свое бегство от мира в типичной фантазии о пребывании
в утробе матери и видит свое исцеление только в типичном образе возрождения. Это
последнее он выражает в анальных симптомах в соответствии с преобладающим у него
предрасположением. По образцу анальной фантазии возрождения он создал себе
детскую сцену, воспроизводящую его желание в архаически-символических
выражениях. Затем его симптомы сплетаются так, как будто они исходили из такой
первичной сцены. Он должен был решиться на весь этот обратный путь, потому что
натолкнулся на жизненные задачи, для разрешения которых он был слишком ленив,
или потому что у него было полное основание относиться с недоверием к своей ма-
лоценности; он полагал, что таким способом он лучше всего защитит себя от
унижения. Все это было бы хорошо и прекрасно, если бы несчастному в 4 года не
приснился сон, с которого начался его невроз; сон, вызванный рассказами деда о
портном и волке, и толкование которого делает необходимым предположение о такой
первичной сцене. 06 эти мелочные, но неопровержимые факты разбиваются, к
сожалению, все те облегчения, которые нам хотят создать теории Юнга и Адлера.
Настоящее положение вещей, как мне кажется, говорит скорее за то, что фантазия о
возрождении происходит от первичной сцены, чем наоборот, что пер-
Дополнения из самого раннего детства
459
вичная сцена является отражением фантазии возрождения. Может быть, можно также
допустить, что тогда, в 4 года после рождения, пациент был еще слишком молод,
чтобы уже желать себе возрождения. Но от этого последнего аргумента я должен
отказаться.
1) Допускаю, что этот вопрос - самый тонкий во всем психоаналитическом учении. Я
не нуждался в сообщениях Юнга и Адлера, чтобы критически задуматься над
возможностью, что утверждаемые анализом детские переживания. - пережитые в
невероятно раннем возрасте! - скорее основаны на фантшиях, сочиненных по поводу
более поздних случаев, и чти необходимо допустить проявление кон-
ституционального момента или филогенетически унатедоиинниМ предрасположения во
всех тех случаях, когда в анализах находишь влияние детского впечатления на
последующую жизнь. Наоборот, ничто не вызывало во мне больше сомнений, никакая
другая неуверенность не удерживала сильнее от публикации. Я первый открыл как
роль фантазии для образования симптомов, так и "обратное фантазирование " в
детство более поздних наблюдений и последующую сексуализацию этих фантазий - на
что не указал бы никто из противников. (См. "Толкование сновидений ". I издание,
стр.49, и примечание к случаю невроза навязчивого состояния. I9W. стр.164, а-
mml. Kl. Schrift.111. Folgel. Если я все-таки остался при своих более трудных и
менее приемлимых чзгляоах. то это случилось олагч)аря аргументам, на которые
наводит исследователя описанный здесь случай или любой другой детский невроз, и
которые я здесь предлагаю на суд читателя.
IX. Выводы и проблемы Не знаю, удалось ли читателю предлагаемого описания
анализа составить себе ясную картину возникновения и развития болезни у моего
пациента. Опасаюсь, что это скорее не так. Но как мало я обычно ни защищаю
ИСКУССТВО моего изложения, на этот раз я хотел бы сослаться на смягчающие
обстоятельства. Передо мною стояла задача, за которую никто еще никогда не
брался: ввести в описание такие ранние фазы и такие глубокие слои душевной
жизни; и лучше уже разрешить плохо эту задачу, чем обратиться перед нею в
бегство, которое, помимо всего, должно быть связано с известными опасностями для
струсившего. Итак, лучше уж смело показать, что не останавливаешься и перед
сознанием своей недостаточности. Сам случай был не особенно благоприятен.
Изучение ребенка сквозь призму сознания взрослого, что сделало возможным
получить обилие сведений о детстве, - должно было искупаться тем, что анализ был
разорван на самые мелкие крохи; это и привело к соответствующему несовершенству
его описания. Личные особенности, чуждый нашему пониманию национальный характер,
ставили большие трудности перед необходимостью вчувствоваться в личность
больного. Пропасть между милой, идущей навстречу личностью больного, его острым
интеллектом, благородным образом мыслей и совершенно неукротимыми порывами
влечений сделало необходимой очень длительную подготовительную и воспитательную
работу, благодаря которой еще больше пострадала ясность. Но сам пациент
совершенно не виноват в том, что характер этого случая ставит самые трудные
задачи перед описанием. В психологии взрослого нам счастливо удалось разделить
душевные процессы на сознательные и бессознательные и описать их с достаточной
ясностью. В отношении ребенка это различие почти недоступно нам. Часто не
решаешься сам указать, что следовало бы считать сознательным, что -бессознатель-
ным. Психические процессы, которые стали господствую-
Выводы и проблемы
461
щими и которые, судя по их позднейшему проявлению, должны быть отнесены к
сознательным, все же не были осознаны ребенком. Легко понять, почему сознание не
приобрело еще у ребенка всех характеризующих его признаков: оно находится в
процессе развития и не обладает еще способностью превратиться в словесные
представления. Обыкновенно мы всегда грешим тем, что путаем феномен, как
восприятие в сознании, с принадлежностью его к какой-нибудь предполагаемой
психической системе, которую мы должны были как-нибудь условно назвать, но
которую также называем сознанием (система Bw); эта путаница безобидна при
психологическом описании взрослого, но вводит в заблуждение при описании
деленной жизни ребенка. Введение "предсознательного" тут тоже мало помогает,
потому что предсознательное ребенка также мало совпадает с предсознательным
взрослого. Приходится поэтому удовлетвориться тем, что сознаешь все темные
стороны вопроса. Само собой понятно, что случай, подобный описанному здесь, мог
бы послужить поводом для дискуссии о всех результатах и проблемах психоанализа.
Это была бы бесконечная и ничем не оправдываемая работа. Нужно сказать себе, что
из одного случая всего не узнаешь, всего на нам не разрешишь, и удовлетворшъся
тем, что используешь его для того, что он всего яснее обнаруживает. Задача дать
объяснения, стоящая перед психоанализом вообще, узко ограничена. Объяснить нужно
бросающиеся в глаза симптомы, вскрывая их происхождение; психических механизмов
и влечений, к которым приходишь таким путем, объяснять не приходится; их можно
только описать. Для того, чтобы прийти к новым общим положениям из того, что
констатировано в отношении этих последних пунктов, нужно иметь много таких
хорошо и глубоко анализированных случаев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
оказываются противоположными, выражающими желание общения с отцом или матерью, в
зависимости от мужской или женской установки данного лица. Не исключается
возможность и того, что в жалобе и в условиях выздоровления нашего пациента
объединены обе фантазии, т.е. оба инцестуозных желания. Хочу сделать еще раз
попытку перетолковать последние результаты анализа по образцу объяснений против-
ников: пациент жалуется на свое бегство от мира в типичной фантазии о пребывании
в утробе матери и видит свое исцеление только в типичном образе возрождения. Это
последнее он выражает в анальных симптомах в соответствии с преобладающим у него
предрасположением. По образцу анальной фантазии возрождения он создал себе
детскую сцену, воспроизводящую его желание в архаически-символических
выражениях. Затем его симптомы сплетаются так, как будто они исходили из такой
первичной сцены. Он должен был решиться на весь этот обратный путь, потому что
натолкнулся на жизненные задачи, для разрешения которых он был слишком ленив,
или потому что у него было полное основание относиться с недоверием к своей ма-
лоценности; он полагал, что таким способом он лучше всего защитит себя от
унижения. Все это было бы хорошо и прекрасно, если бы несчастному в 4 года не
приснился сон, с которого начался его невроз; сон, вызванный рассказами деда о
портном и волке, и толкование которого делает необходимым предположение о такой
первичной сцене. 06 эти мелочные, но неопровержимые факты разбиваются, к
сожалению, все те облегчения, которые нам хотят создать теории Юнга и Адлера.
Настоящее положение вещей, как мне кажется, говорит скорее за то, что фантазия о
возрождении происходит от первичной сцены, чем наоборот, что пер-
Дополнения из самого раннего детства
459
вичная сцена является отражением фантазии возрождения. Может быть, можно также
допустить, что тогда, в 4 года после рождения, пациент был еще слишком молод,
чтобы уже желать себе возрождения. Но от этого последнего аргумента я должен
отказаться.
1) Допускаю, что этот вопрос - самый тонкий во всем психоаналитическом учении. Я
не нуждался в сообщениях Юнга и Адлера, чтобы критически задуматься над
возможностью, что утверждаемые анализом детские переживания. - пережитые в
невероятно раннем возрасте! - скорее основаны на фантшиях, сочиненных по поводу
более поздних случаев, и чти необходимо допустить проявление кон-
ституционального момента или филогенетически унатедоиинниМ предрасположения во
всех тех случаях, когда в анализах находишь влияние детского впечатления на
последующую жизнь. Наоборот, ничто не вызывало во мне больше сомнений, никакая
другая неуверенность не удерживала сильнее от публикации. Я первый открыл как
роль фантазии для образования симптомов, так и "обратное фантазирование " в
детство более поздних наблюдений и последующую сексуализацию этих фантазий - на
что не указал бы никто из противников. (См. "Толкование сновидений ". I издание,
стр.49, и примечание к случаю невроза навязчивого состояния. I9W. стр.164, а-
mml. Kl. Schrift.111. Folgel. Если я все-таки остался при своих более трудных и
менее приемлимых чзгляоах. то это случилось олагч)аря аргументам, на которые
наводит исследователя описанный здесь случай или любой другой детский невроз, и
которые я здесь предлагаю на суд читателя.
IX. Выводы и проблемы Не знаю, удалось ли читателю предлагаемого описания
анализа составить себе ясную картину возникновения и развития болезни у моего
пациента. Опасаюсь, что это скорее не так. Но как мало я обычно ни защищаю
ИСКУССТВО моего изложения, на этот раз я хотел бы сослаться на смягчающие
обстоятельства. Передо мною стояла задача, за которую никто еще никогда не
брался: ввести в описание такие ранние фазы и такие глубокие слои душевной
жизни; и лучше уже разрешить плохо эту задачу, чем обратиться перед нею в
бегство, которое, помимо всего, должно быть связано с известными опасностями для
струсившего. Итак, лучше уж смело показать, что не останавливаешься и перед
сознанием своей недостаточности. Сам случай был не особенно благоприятен.
Изучение ребенка сквозь призму сознания взрослого, что сделало возможным
получить обилие сведений о детстве, - должно было искупаться тем, что анализ был
разорван на самые мелкие крохи; это и привело к соответствующему несовершенству
его описания. Личные особенности, чуждый нашему пониманию национальный характер,
ставили большие трудности перед необходимостью вчувствоваться в личность
больного. Пропасть между милой, идущей навстречу личностью больного, его острым
интеллектом, благородным образом мыслей и совершенно неукротимыми порывами
влечений сделало необходимой очень длительную подготовительную и воспитательную
работу, благодаря которой еще больше пострадала ясность. Но сам пациент
совершенно не виноват в том, что характер этого случая ставит самые трудные
задачи перед описанием. В психологии взрослого нам счастливо удалось разделить
душевные процессы на сознательные и бессознательные и описать их с достаточной
ясностью. В отношении ребенка это различие почти недоступно нам. Часто не
решаешься сам указать, что следовало бы считать сознательным, что -бессознатель-
ным. Психические процессы, которые стали господствую-
Выводы и проблемы
461
щими и которые, судя по их позднейшему проявлению, должны быть отнесены к
сознательным, все же не были осознаны ребенком. Легко понять, почему сознание не
приобрело еще у ребенка всех характеризующих его признаков: оно находится в
процессе развития и не обладает еще способностью превратиться в словесные
представления. Обыкновенно мы всегда грешим тем, что путаем феномен, как
восприятие в сознании, с принадлежностью его к какой-нибудь предполагаемой
психической системе, которую мы должны были как-нибудь условно назвать, но
которую также называем сознанием (система Bw); эта путаница безобидна при
психологическом описании взрослого, но вводит в заблуждение при описании
деленной жизни ребенка. Введение "предсознательного" тут тоже мало помогает,
потому что предсознательное ребенка также мало совпадает с предсознательным
взрослого. Приходится поэтому удовлетвориться тем, что сознаешь все темные
стороны вопроса. Само собой понятно, что случай, подобный описанному здесь, мог
бы послужить поводом для дискуссии о всех результатах и проблемах психоанализа.
Это была бы бесконечная и ничем не оправдываемая работа. Нужно сказать себе, что
из одного случая всего не узнаешь, всего на нам не разрешишь, и удовлетворшъся
тем, что используешь его для того, что он всего яснее обнаруживает. Задача дать
объяснения, стоящая перед психоанализом вообще, узко ограничена. Объяснить нужно
бросающиеся в глаза симптомы, вскрывая их происхождение; психических механизмов
и влечений, к которым приходишь таким путем, объяснять не приходится; их можно
только описать. Для того, чтобы прийти к новым общим положениям из того, что
констатировано в отношении этих последних пунктов, нужно иметь много таких
хорошо и глубоко анализированных случаев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152