Я не имела иной надежды к моему спасению, кроме бегства. На сей конец старалась я сыскать выход из палат, в коих была заключена, но, по несчастию, все двери и окна в оных были очарованы и выхода не дозволяли.
Бродя таковым образом из покоя в покой, пришла я к одним маленьким дверцам, имеющим золотой замок и в нем ключ из того же металла. На замке оном усмотрела я надпись:
«Кто в сии двери войдет, тот никогда уже назад не возвратится».
Прочтением сего любопытство мое было на несколько времени удержано. Однако ж рассудя, не сочла я худшим погибнуть, каким бы то образом ни случилось, нежели достаться во власть ненавистного чародея. Я отперла дверцы и вошла в комнату, имеющую зеркальные стены. Посреди оной висел серебряный колокол, а под ним на столике, обитом черным бархатом, лежал молоток. Я взяла оный и безо всякого намерения ударила в колокол; тогда вся комната наполнилась синим дымом, и чрез несколько мгновений ока увидела я пред собою сову, украшенную разноцветными перьями. Удивление мое возросло, когда птица сия закричала ко мне человеческим голосом:
— Я дух-предсказатель и слуга сего колокола. Зачем призван я тобою, царевна?
Признаюсь, что в несказанной я пришла от сего трепет, однако ж, приметя, что сова с почтением ожидает моего повеления, ободрилась и пожелала узнать, что со мной впредь случится.
— Я хочу знать судьбу мою,— сказала я повелительным голосом,— и буду ли я избавлена от рук ненавистного Зивияла?
— Вам стоит только обратиться к зеркалу, которое позади вас,— сказал дух.
И я, повернувшись, увидела прекрасного богатыря, сражающегося с чародеем, моим похитителем. Не могу сокрыть, что вид богатыря столько был прелестен, что я, кроме собственной пользы, желала ему победы над Зивиялом. Желание мое исполнилось: я видела его, низложившего мечом своим чародея и подшедшего ко мне с великим почтением. Он открыл мне свое сердце и наго ворил столько страстных и убедительных слов, что я не могла не обещать ему взаимной любви. Но в самое то мгновение, когда он предлагал мне помощь, чтоб отвезти меня в мое отечество и когда я протянула уже к нему мою руку, зеркало потускло, и прелестная мечта исчезла.
— Не поревнуй, любезный Сидон,— продолжала Зенида, обратясь к Сидону,— сей богатырь, похитивший мое сердце, был самый ты и в самой сей броне.
Сидон ответствовал на сие пламенным поцелуем в ее руку, а Зенида повествовала далее.
— Хотя прискорбно мне было лишиться столь приятного привидения, однако ж душа моя наполнилась веселием, что участь моя предопределяет меня не чародею. Я обратилась к сове, которая сидела очень чинно на своем месте:
— Теперь я хочу от тебя наставления, каким образом выйти мне из сих очарованных палат,— сказала я к ней.
Сова натопорщила свои перья при сем моем слове и клялась, что это не в ее воле и что она учинить то не смеет. Я с моей стороны употребляла повелительнейшие выражения и грозила ей разбить колокол, без сомнения, судьбу ее в себе заключающий, если она мне не повинуется, и взмахнула молот, схватя его в обе руки.
Сова пришла от того в трепет и по нескольким странным движениям и выступлениям взад и вперед закричала:
— Я покоряюсь тебе; ибо в сие мгновение Зивиял погиб. Я сама оставляю сие место. И для того ударь молотком в стену, стоящую на восток.
Я учинила сие; стена обратилась в пар, и когда оный ветром разогнало, увидела я пред собою стеклянную лестницу о двадцати четырех ступенях. Нимало не размышляя, побежала я вниз, сошла в сад и побежала без всякого намерения по первой попавшейся мне дорожке. Казалось мне, что удаляюсь я от замка чародеева, и для того удвояла мои шаги до тех пор, как, утомясь, упала я без памяти.
Пришед в себя, очутилась я лежащая в хрустальном здании, не имеющем ни дверей, ни окон, на богатой постеле. Чрез несколько часов увидела я представшую пред меня Нагуру. Сия с суровым взглядом говорила мне:
— Чтоб наказать тебя за твое бегство, я заключаю тебя вечно в сем здании. Ты заслуживаешь мучительную смерть, ибо от любви к тебе погиб брат мой, однако ж страсть моя к твоему брату удерживает мое мщение и ограничивает оное лишь в сем вечном заточении. Не ожидай, чтоб ты когда-либо отсюда вышла, разве в случае, когда брат твой увенчает мои нежные желания. Ты будешь беспрестанно спать и не пробудишься, кроме того времени, когда нужны мне будут некоторые от тебя услуги.
Сказав сие, она исчезла, а я упала без памяти на постель. Я видела, сколько мое бесчувствие причиняло тебе огорчения, но не в моей состояло воле пресечь оное. Сколь же мучилась я, приметя, что ты хочешь есть росшие близ моего заточения яблоки, ибо тайное предчувствие побуждало меня отвратить тебя от оного, однако ж не могла я ни подняться, ни языком шевельнуть. Напоследок преодолела я препятствие, вскочила с моей постели, зачала говорить; но желая сказать тебе, чтоб ты избавил меня от моего заточения, говорила непонятные мне слова. Причиною сего было очарование Нагуры, ибо по удалении твоем нашла я ее близ себя, наложившую на меня свой чародейный жезл. После того я пришла опять в беспамятство и возбуждена из оного страшным стуком, происшедшим от разрушения замка Зивиялова.
Первое мое пробуждение было тогда, когда ты, любезный Сидон, в яви, или только по мечтанию, мне показавшемуся, пришел к заключающему меня зданию. Я хотела встать и броситься в твои объятия, но не имела сил подняться с моей постели, я увидела, как оный земля пожирала, и, находясь в смертельном от того ужасе, подхвачена была прилетевшим ко мне светлым облаком, разрушившим хрустальное заключавшее меня здание и соединившим меня с моим братом Зораном помощью возлюбленной нашей тетки.
С этим кончила Зенида свою повесть; Зоран переменил ее, начав свои приключения так.
— Должно сказать правду, что сестра моя была гораздо меня счастливее и с небольшими хлопотами избавилась от нападения своего любовника. Что лежит до меня, то я вытерпел таковые случаи, к коим одно припоминовение во всю жизнь мою будет наполнять меня омерзением. Злосчастного опыта моей неустрашимости, когда я, сражаясь с исполином, имеющим львиную голову, был поглощен от оного, не знаю, что со мною случилось. Но когда я опомнился, тут вместо чаемого мне места в желудке исполиновом очутился я в великолепных чертогах Нагуриных. Я лежал на богатой постеле, и первое, что кинулось в глаза мои, была прелестная Нагура со всеми своими отличными дарованиями, сидящая близ меня и прилагающая попечения о приведении меня в чувство. Вместо благодарности я вздрогнул, ее увидя. Но сие ее не смутило: она со спокойным взглядом начала ко мне:
— Воспротивишься ли ты, дражайший Зоран, чистосердечному моему к тебе пламени, когда сами боги оное одобряют; ибо они споспешествуют любви нашей. Ты погиб бы в желудке исполина, с которым сражался, но мои усердные моления смягчили бессмертных: они удержали жизнь твою и предали тебя моей горячности. Неужели воспротивишься ты воле небес?
— Государыня моя,— отвечал я ей, несколько опомнившись,— я чувствую, что я вам очень много обязан, и признаюсь, что ваша набожность учинила чудо. Но жаль только того, что вы не дополнили к вашим прошениям и не исходатайствовали у бессмертных небольшой переправки обстоятельств, например ваши восемьдесят лет возраста можно бы сократить шестидесятью;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Бродя таковым образом из покоя в покой, пришла я к одним маленьким дверцам, имеющим золотой замок и в нем ключ из того же металла. На замке оном усмотрела я надпись:
«Кто в сии двери войдет, тот никогда уже назад не возвратится».
Прочтением сего любопытство мое было на несколько времени удержано. Однако ж рассудя, не сочла я худшим погибнуть, каким бы то образом ни случилось, нежели достаться во власть ненавистного чародея. Я отперла дверцы и вошла в комнату, имеющую зеркальные стены. Посреди оной висел серебряный колокол, а под ним на столике, обитом черным бархатом, лежал молоток. Я взяла оный и безо всякого намерения ударила в колокол; тогда вся комната наполнилась синим дымом, и чрез несколько мгновений ока увидела я пред собою сову, украшенную разноцветными перьями. Удивление мое возросло, когда птица сия закричала ко мне человеческим голосом:
— Я дух-предсказатель и слуга сего колокола. Зачем призван я тобою, царевна?
Признаюсь, что в несказанной я пришла от сего трепет, однако ж, приметя, что сова с почтением ожидает моего повеления, ободрилась и пожелала узнать, что со мной впредь случится.
— Я хочу знать судьбу мою,— сказала я повелительным голосом,— и буду ли я избавлена от рук ненавистного Зивияла?
— Вам стоит только обратиться к зеркалу, которое позади вас,— сказал дух.
И я, повернувшись, увидела прекрасного богатыря, сражающегося с чародеем, моим похитителем. Не могу сокрыть, что вид богатыря столько был прелестен, что я, кроме собственной пользы, желала ему победы над Зивиялом. Желание мое исполнилось: я видела его, низложившего мечом своим чародея и подшедшего ко мне с великим почтением. Он открыл мне свое сердце и наго ворил столько страстных и убедительных слов, что я не могла не обещать ему взаимной любви. Но в самое то мгновение, когда он предлагал мне помощь, чтоб отвезти меня в мое отечество и когда я протянула уже к нему мою руку, зеркало потускло, и прелестная мечта исчезла.
— Не поревнуй, любезный Сидон,— продолжала Зенида, обратясь к Сидону,— сей богатырь, похитивший мое сердце, был самый ты и в самой сей броне.
Сидон ответствовал на сие пламенным поцелуем в ее руку, а Зенида повествовала далее.
— Хотя прискорбно мне было лишиться столь приятного привидения, однако ж душа моя наполнилась веселием, что участь моя предопределяет меня не чародею. Я обратилась к сове, которая сидела очень чинно на своем месте:
— Теперь я хочу от тебя наставления, каким образом выйти мне из сих очарованных палат,— сказала я к ней.
Сова натопорщила свои перья при сем моем слове и клялась, что это не в ее воле и что она учинить то не смеет. Я с моей стороны употребляла повелительнейшие выражения и грозила ей разбить колокол, без сомнения, судьбу ее в себе заключающий, если она мне не повинуется, и взмахнула молот, схватя его в обе руки.
Сова пришла от того в трепет и по нескольким странным движениям и выступлениям взад и вперед закричала:
— Я покоряюсь тебе; ибо в сие мгновение Зивиял погиб. Я сама оставляю сие место. И для того ударь молотком в стену, стоящую на восток.
Я учинила сие; стена обратилась в пар, и когда оный ветром разогнало, увидела я пред собою стеклянную лестницу о двадцати четырех ступенях. Нимало не размышляя, побежала я вниз, сошла в сад и побежала без всякого намерения по первой попавшейся мне дорожке. Казалось мне, что удаляюсь я от замка чародеева, и для того удвояла мои шаги до тех пор, как, утомясь, упала я без памяти.
Пришед в себя, очутилась я лежащая в хрустальном здании, не имеющем ни дверей, ни окон, на богатой постеле. Чрез несколько часов увидела я представшую пред меня Нагуру. Сия с суровым взглядом говорила мне:
— Чтоб наказать тебя за твое бегство, я заключаю тебя вечно в сем здании. Ты заслуживаешь мучительную смерть, ибо от любви к тебе погиб брат мой, однако ж страсть моя к твоему брату удерживает мое мщение и ограничивает оное лишь в сем вечном заточении. Не ожидай, чтоб ты когда-либо отсюда вышла, разве в случае, когда брат твой увенчает мои нежные желания. Ты будешь беспрестанно спать и не пробудишься, кроме того времени, когда нужны мне будут некоторые от тебя услуги.
Сказав сие, она исчезла, а я упала без памяти на постель. Я видела, сколько мое бесчувствие причиняло тебе огорчения, но не в моей состояло воле пресечь оное. Сколь же мучилась я, приметя, что ты хочешь есть росшие близ моего заточения яблоки, ибо тайное предчувствие побуждало меня отвратить тебя от оного, однако ж не могла я ни подняться, ни языком шевельнуть. Напоследок преодолела я препятствие, вскочила с моей постели, зачала говорить; но желая сказать тебе, чтоб ты избавил меня от моего заточения, говорила непонятные мне слова. Причиною сего было очарование Нагуры, ибо по удалении твоем нашла я ее близ себя, наложившую на меня свой чародейный жезл. После того я пришла опять в беспамятство и возбуждена из оного страшным стуком, происшедшим от разрушения замка Зивиялова.
Первое мое пробуждение было тогда, когда ты, любезный Сидон, в яви, или только по мечтанию, мне показавшемуся, пришел к заключающему меня зданию. Я хотела встать и броситься в твои объятия, но не имела сил подняться с моей постели, я увидела, как оный земля пожирала, и, находясь в смертельном от того ужасе, подхвачена была прилетевшим ко мне светлым облаком, разрушившим хрустальное заключавшее меня здание и соединившим меня с моим братом Зораном помощью возлюбленной нашей тетки.
С этим кончила Зенида свою повесть; Зоран переменил ее, начав свои приключения так.
— Должно сказать правду, что сестра моя была гораздо меня счастливее и с небольшими хлопотами избавилась от нападения своего любовника. Что лежит до меня, то я вытерпел таковые случаи, к коим одно припоминовение во всю жизнь мою будет наполнять меня омерзением. Злосчастного опыта моей неустрашимости, когда я, сражаясь с исполином, имеющим львиную голову, был поглощен от оного, не знаю, что со мною случилось. Но когда я опомнился, тут вместо чаемого мне места в желудке исполиновом очутился я в великолепных чертогах Нагуриных. Я лежал на богатой постеле, и первое, что кинулось в глаза мои, была прелестная Нагура со всеми своими отличными дарованиями, сидящая близ меня и прилагающая попечения о приведении меня в чувство. Вместо благодарности я вздрогнул, ее увидя. Но сие ее не смутило: она со спокойным взглядом начала ко мне:
— Воспротивишься ли ты, дражайший Зоран, чистосердечному моему к тебе пламени, когда сами боги оное одобряют; ибо они споспешествуют любви нашей. Ты погиб бы в желудке исполина, с которым сражался, но мои усердные моления смягчили бессмертных: они удержали жизнь твою и предали тебя моей горячности. Неужели воспротивишься ты воле небес?
— Государыня моя,— отвечал я ей, несколько опомнившись,— я чувствую, что я вам очень много обязан, и признаюсь, что ваша набожность учинила чудо. Но жаль только того, что вы не дополнили к вашим прошениям и не исходатайствовали у бессмертных небольшой переправки обстоятельств, например ваши восемьдесят лет возраста можно бы сократить шестидесятью;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142