Дочь моя также не властна располагать судьбою своею, и если бы произошло со стороны их некое упорство, то вам не должно взирать на сие; мое решение определить их участь. Однако ж как дело сие великой важности, то прошу дать мне на три дни срок, чтоб я с вельможами моими о сем посоветовать и расположить мог.
Чародеи казались быть оным довольны; дали требуемый срок и, обратясь в густые облаки, исчезли в глазах наших.
Я собрал мой тайный совет, предложил оному о случившемся и требовал мнения их и советов; согласиться на предложение чародеев — или в противном случае чем спастись от предстоящего их мщения.
Вельможи долго перешептывались между собою, и наконец первенствующий из них говорил мне, что долг государей есть жертвовать собою народному благу; и как обстоятельства мщения чародеев угрожают всеми возможными бедствиями государству, то лучше наследнику престола сочетаться браком поневоле, чем опровергнуть оный чрез отказ. Зениду также определили они в жертву безопасности отечества.
Я сам чувствовал ужасную сию необходимость и готов был возвестить детям моим страшный сей приговор, как сын и дочь моя, слушавшие тайно происходящее в совете, вошли ко мне.
— Здесь заключено о нашем несчастии, сказал Зоран,— меня, как наследника вашего престола, определяют в жертву благоденствия оного; но я отказываюсь от всех сих преимуществ, если оные на весь век мой должны учинить меня страдающим.
— Я также, о родитель мой,— сказала Зенида, — пронжу сердце мое в самое то мгновение, когда отдадите вы мою руку чудовищу.
Весь совет приведен был тем в замешательство. Все чувствовали, что требуемое от детей моих есть свыше человечества; но и не ведали, каким образом можно отвратить угрожаемую опасность.
Я распустил совет мой; призывал на помощь волшебников, но при имени Нагуры и Зивияла отрекались они своей помощию, говоря, что знание их далеко не равняется силе короля чародеев и сестры его. Отчаяние овладело мною; хотя я был государь, но притом был и отец, и не мог вознамериться погубить детей моих для моего покоя. С другой стороны, видел невозможность принудить детей моих к сему отвратительному браку, хотя бы и нашел в себе твердость учиниться их мучителем.
Я призвал к себе Зорана и Зениду и открыл им, что взял намерение подвергнуться всем лютостям чародея и сестры его, нежели учинить насилие сердцам детей своих. Они облились слезами, бросились в мои объятия и клялись, что не проживут часа, если приключится мне какое-нибудь несчастие. Мы сетовали, но не изобрели никакой помощи противу нашего злосчастия.
Роковые три дни почти прошли, каждый шорох наполнял меня ужасом; ибо я чаял быть приходу чародеев. Наконец умученные чувства мои повергли меня в крепкий сон.
Едва закрыл я мои вежди, представилась мне умершая моя супруга. Блестящий облак принес ее, окруженную сиянием, бессмертие видимо было в лице ее и одеждах. — Несчастный супруг,— сказала она мне.— Гонения
врагов моих не дают мне покоя в вечности, и я принуждена была оставить жилище радости, чтоб избавить детей моих от угрожающего им несчастия. Чрез два часа кончится данный тебе от Нагуры и брата ее срок; они не промедлят ни минуты и явятся к закончанию их требования. Обещай им все, если исполнят они одно твое предложение, и проси, чтоб они обещали то клятвенно. Тогда предложи им на разрешение загадку, кою найдешь ты написанную на золотой дощечке в том ящичке, который при смерти я открывать тебе запретила. Если они оную отгадают, то разумей, что само небо определяет бедствие нашим детям; но когда в том не успеют, то со стыдом должны будут отказаться от своего требования.
Я столько был обрадован сим видением, что в то же мгновение ока проснулся и бежал в покой, где хранился ящичек, содержащий в себе загадку. Открыв оный, прочел я написанное на золотой дощечке и наполнился великою надеждою в рассуждении хитрого смысла загадки; может >, быть, показался оный мне таковым для того, что я сам оного не постиг.
В надлежащее время Нагура и брат ее появились в великолепных колесницах, везомых огнедышащими змиями. Они вошли с гордостию в мои чертоги и требовали решительного ответа.
— Великомочная Нагура,— сказал я,— с моей стороны ничто уже не мешает учиниться мне с детьми моими благополучнейшим из смертных: Зоран согласен дать вам свою руку, а Зенида готова повергнуться в объятия прелестного вашего брата, если только вы или братец ваш разрешите одно клятвенное мое завещание. Я не думаю, чтоб великое ваше знание обрело затруднение уничтожить сие слабое препятствие. Жена моя, оставляя сей свет, взяла с меня присягу, чтоб я не отдавал ни дочери моей в супружество, ни сыну моему не позволял жениться, если невеста сего и жених той не отгадают одну загадку.
Волшебница и король чародеев, услышав сие, подняли громкий смех.
— Если только и препятствия,— говорили они,— то брак наш, конечно, ныне ж совершится.
— Но я не предложу загадки,— подхватил я, если вы не учините клятвенного обещания оставить ваше требование в случае, когда оную не отгадаете.
Нагура и Зивиял не отреклись от сего: они клялись ужаснейшими клятвами и написали кровию своею завещание оставить меня в покое, если предложенную загадку не разрешат.
Тогда я, вынув золотую дощечку, читал им следующее.
На другой стороне дощечки написана была отгадка, что это значит розовый куст; и как, впрочем, ни проста была задача, но ни Нагура, ни Зивиял разрешить оной не могли. Они пришли в великое замешательство, просили меня повторить чтение, чесали себя в голове, топали ногами, изъясняли неоднократно, но навсегда навыворот, и наконец, пришед в великую злобу, открылись, что хотя они задачи не отгадали и потому оставляют требование свое на союз с моими детьми, но найдут средства дать мне восчувствовать, что заслуживает дерзкий, учинивший себе неприятелями Нагуру и Зивияла. Выговоря сие, исчезли они, оставя по себе в покоях нестерпимый смрад.
Хотя угрозы их наполнили меня ужасом, но оный прогоняло воображение, что я толь легким средством отвратил ненавистные союзы для детей моих. Прошел целый месяц, в который опасность моя о мщении от чародеев начала в мыслях моих проходить. Они нарочно дали мне на столько отдохновения, чтоб тем жесточее повергнуть меня в чувствование моих бедствий. Вдруг прибежал ко мне вестник, что на государство мое напал исполин, имеющий львиную голову и на каждый день съедающий по десяти человек из моих подданных.
Не медля, собрал я моих вельмож и, совещавши с ними, послал против сего чудовища все мое войско, ожидая, что множество сих преодолеет силу одного чудовища; однако ж оное возвратилось без всякого успеха. Исполин исчезал посреди толпы воинов, когда его окружали; бросаемые в него стрелы и копья пролетали сквозь тело его, подобно как бы сквозь облак, не причиняя ему ни малого вреда; исчезнувши же появлялся он в другой стороне, хватал по человеку и, проглатывая, кричал:
— Скажите царю Иверону, чтоб он оставил престол свой и добровольно уступил оный мне, или я по одному поем всех его подданных.
Я находился в чрезмерной от сего печали и еще не вознамерился, оставить ли мне корону или ожидать очередной смерти, когда исполин, поевши всех моих подданных, дойдет и до меня, как пришли сказать мне, что дочь моя, прогуливаясь в садах, похищена ниспадшим облаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Чародеи казались быть оным довольны; дали требуемый срок и, обратясь в густые облаки, исчезли в глазах наших.
Я собрал мой тайный совет, предложил оному о случившемся и требовал мнения их и советов; согласиться на предложение чародеев — или в противном случае чем спастись от предстоящего их мщения.
Вельможи долго перешептывались между собою, и наконец первенствующий из них говорил мне, что долг государей есть жертвовать собою народному благу; и как обстоятельства мщения чародеев угрожают всеми возможными бедствиями государству, то лучше наследнику престола сочетаться браком поневоле, чем опровергнуть оный чрез отказ. Зениду также определили они в жертву безопасности отечества.
Я сам чувствовал ужасную сию необходимость и готов был возвестить детям моим страшный сей приговор, как сын и дочь моя, слушавшие тайно происходящее в совете, вошли ко мне.
— Здесь заключено о нашем несчастии, сказал Зоран,— меня, как наследника вашего престола, определяют в жертву благоденствия оного; но я отказываюсь от всех сих преимуществ, если оные на весь век мой должны учинить меня страдающим.
— Я также, о родитель мой,— сказала Зенида, — пронжу сердце мое в самое то мгновение, когда отдадите вы мою руку чудовищу.
Весь совет приведен был тем в замешательство. Все чувствовали, что требуемое от детей моих есть свыше человечества; но и не ведали, каким образом можно отвратить угрожаемую опасность.
Я распустил совет мой; призывал на помощь волшебников, но при имени Нагуры и Зивияла отрекались они своей помощию, говоря, что знание их далеко не равняется силе короля чародеев и сестры его. Отчаяние овладело мною; хотя я был государь, но притом был и отец, и не мог вознамериться погубить детей моих для моего покоя. С другой стороны, видел невозможность принудить детей моих к сему отвратительному браку, хотя бы и нашел в себе твердость учиниться их мучителем.
Я призвал к себе Зорана и Зениду и открыл им, что взял намерение подвергнуться всем лютостям чародея и сестры его, нежели учинить насилие сердцам детей своих. Они облились слезами, бросились в мои объятия и клялись, что не проживут часа, если приключится мне какое-нибудь несчастие. Мы сетовали, но не изобрели никакой помощи противу нашего злосчастия.
Роковые три дни почти прошли, каждый шорох наполнял меня ужасом; ибо я чаял быть приходу чародеев. Наконец умученные чувства мои повергли меня в крепкий сон.
Едва закрыл я мои вежди, представилась мне умершая моя супруга. Блестящий облак принес ее, окруженную сиянием, бессмертие видимо было в лице ее и одеждах. — Несчастный супруг,— сказала она мне.— Гонения
врагов моих не дают мне покоя в вечности, и я принуждена была оставить жилище радости, чтоб избавить детей моих от угрожающего им несчастия. Чрез два часа кончится данный тебе от Нагуры и брата ее срок; они не промедлят ни минуты и явятся к закончанию их требования. Обещай им все, если исполнят они одно твое предложение, и проси, чтоб они обещали то клятвенно. Тогда предложи им на разрешение загадку, кою найдешь ты написанную на золотой дощечке в том ящичке, который при смерти я открывать тебе запретила. Если они оную отгадают, то разумей, что само небо определяет бедствие нашим детям; но когда в том не успеют, то со стыдом должны будут отказаться от своего требования.
Я столько был обрадован сим видением, что в то же мгновение ока проснулся и бежал в покой, где хранился ящичек, содержащий в себе загадку. Открыв оный, прочел я написанное на золотой дощечке и наполнился великою надеждою в рассуждении хитрого смысла загадки; может >, быть, показался оный мне таковым для того, что я сам оного не постиг.
В надлежащее время Нагура и брат ее появились в великолепных колесницах, везомых огнедышащими змиями. Они вошли с гордостию в мои чертоги и требовали решительного ответа.
— Великомочная Нагура,— сказал я,— с моей стороны ничто уже не мешает учиниться мне с детьми моими благополучнейшим из смертных: Зоран согласен дать вам свою руку, а Зенида готова повергнуться в объятия прелестного вашего брата, если только вы или братец ваш разрешите одно клятвенное мое завещание. Я не думаю, чтоб великое ваше знание обрело затруднение уничтожить сие слабое препятствие. Жена моя, оставляя сей свет, взяла с меня присягу, чтоб я не отдавал ни дочери моей в супружество, ни сыну моему не позволял жениться, если невеста сего и жених той не отгадают одну загадку.
Волшебница и король чародеев, услышав сие, подняли громкий смех.
— Если только и препятствия,— говорили они,— то брак наш, конечно, ныне ж совершится.
— Но я не предложу загадки,— подхватил я, если вы не учините клятвенного обещания оставить ваше требование в случае, когда оную не отгадаете.
Нагура и Зивиял не отреклись от сего: они клялись ужаснейшими клятвами и написали кровию своею завещание оставить меня в покое, если предложенную загадку не разрешат.
Тогда я, вынув золотую дощечку, читал им следующее.
На другой стороне дощечки написана была отгадка, что это значит розовый куст; и как, впрочем, ни проста была задача, но ни Нагура, ни Зивиял разрешить оной не могли. Они пришли в великое замешательство, просили меня повторить чтение, чесали себя в голове, топали ногами, изъясняли неоднократно, но навсегда навыворот, и наконец, пришед в великую злобу, открылись, что хотя они задачи не отгадали и потому оставляют требование свое на союз с моими детьми, но найдут средства дать мне восчувствовать, что заслуживает дерзкий, учинивший себе неприятелями Нагуру и Зивияла. Выговоря сие, исчезли они, оставя по себе в покоях нестерпимый смрад.
Хотя угрозы их наполнили меня ужасом, но оный прогоняло воображение, что я толь легким средством отвратил ненавистные союзы для детей моих. Прошел целый месяц, в который опасность моя о мщении от чародеев начала в мыслях моих проходить. Они нарочно дали мне на столько отдохновения, чтоб тем жесточее повергнуть меня в чувствование моих бедствий. Вдруг прибежал ко мне вестник, что на государство мое напал исполин, имеющий львиную голову и на каждый день съедающий по десяти человек из моих подданных.
Не медля, собрал я моих вельмож и, совещавши с ними, послал против сего чудовища все мое войско, ожидая, что множество сих преодолеет силу одного чудовища; однако ж оное возвратилось без всякого успеха. Исполин исчезал посреди толпы воинов, когда его окружали; бросаемые в него стрелы и копья пролетали сквозь тело его, подобно как бы сквозь облак, не причиняя ему ни малого вреда; исчезнувши же появлялся он в другой стороне, хватал по человеку и, проглатывая, кричал:
— Скажите царю Иверону, чтоб он оставил престол свой и добровольно уступил оный мне, или я по одному поем всех его подданных.
Я находился в чрезмерной от сего печали и еще не вознамерился, оставить ли мне корону или ожидать очередной смерти, когда исполин, поевши всех моих подданных, дойдет и до меня, как пришли сказать мне, что дочь моя, прогуливаясь в садах, похищена ниспадшим облаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142