Вместо того, чтобы взвесить объективный
смысл события, которое в своем роде стоит 14 июля*97, вместо того, чтобы
сделать выводы для политической тактики, либеральная пресса набормотала
много жалких слов по поводу кровавых событий, которых, видите ли, не было
бы, если бы власть имущие вняли в свое время ее предсказаниям и увещаниям.
Но действительное влияние 9 января на интеллигенцию, как и на всю вообще
оппозицию, было неизмеримо глубже.
События январских дней, с одной стороны, приподняли демократию, укрепили ее
демократическую уверенность, а с другой стороны, придавили ее к земле,
показав, как ничтожно, в сущности, ее значение на чаше исторических весов,
когда вопрос с газетного поля переходит на поле боевое.
Пред сознанием либерального общества впервые вопрос политической свободы
выступил в реальных формах, как вопрос борьбы, перевеса силы, давления
тяжелых социальных масс. Не сделка парламентеров либерализма с барышниками
реакции, но победное наступление масс, безостановочная атака, не считающая
жертв, как эта стихийно-патриотическая японская армия при штурмах
Порт-Артура, - вот какая идея была заброшена Кровавым Воскресением в
сознание левой интеллигенции! И какими ничтожными в свете кровавого зарева
показались интеллигентские банкеты и все эти резолюции, построенные по
земской схеме, и диким показалось, что можно было ждать падения Иерихона от
голоса нескольких десятков земских либералов и нескольких сотен их
подголосков. Пролетариат, эта политическая "фикция" марксистов, оказался
могучей реальностью...
"Чего не в силах были сделать десятилетия словесных прений, - говорит
"Право" в апреле, оглядываясь назад, - реальная, практическая жизнь
разрешила одним взмахом исторических крыльев. Теперь ли, после кровавых
январских дней, подвергать сомнению мысль об исторической миссии городского
пролетариата в России? Очевидно, этот вопрос, по крайней мере, для
настоящего исторического момента, решен, - решен не нами, а теми рабочими,
которые в знаменательные январские дни, страшные кровавыми событиями,
вписали свои имена в священную книгу русского общественного движения". Вот
каким языком заговорила либеральная печать об "исторической миссии
городского пролетариата"!
Интеллигенция, которой еще так недавно казалось, что "народ", отрезанный от
нее колючей проволокой полицейских заграждений, бесконечно отстал в своем
политическом развитии, должна была на самом деле сделать решительный
скачок, чтобы не отстать от лозунгов выступившего из подполья незнакомца -
пролетариата. От неуклюжей, многословной и неясной земской формулы призыва
представителей народа к участию в законодательной работе и пр. и пр., она
перескочила к резкому, как удар бича, отточенному европейской историей
лозунгу Учредительного Собрания.
Она переняла от пролетариата требование всеобщего, равного, прямого и
тайного избирательного права. И она подняла на ноги все свои силы, привела
в движение весь свой аппарат - общества, газеты, коллективные записки, чтоб
распространить этот лозунг.
Либеральная пресса в свою очередь вынуждена была принять основной
демократический лозунг под давлением демократической интеллигенции,
напиравшей на нее со своими резолюциями и заявлениями. При этом пресса
делала такой вид, будто с этим лозунгом она родилась. Конечно, это
наименьшее из ее преступлений...
Выступление пролетариата дало перевес радикальным элементам в рядах
интеллигенции, как ранее земское выступление дало перевес элементам
оппортунистическим. Вместе с тем более явственно наметилась в либеральном
обществе линия раскола между демократией и цензовой оппозицией. Призрак
политического единодушия всего "общества", говорящего одним и тем же
языком, был разбит. Вопрос: как? все больше расчленялся в политической
действительности - с земцами, чтобы воспользоваться движением масс, - или с
массами, чтобы отстранить от руководства выжидающих своего часа земцев?
Эта альтернатива, казавшаяся доктринерской в теоретическом предвосхищении
марксистов, вдруг оказалась страшно реальной. В каждом вопросе приходилось
от нее исходить и к ней возвращаться.
Пролетарское выступление дало перевес левым группам демократии, так как оно
создавало для них точку привеса. Отныне этапы пролетарской борьбы
становятся тактическими вехами для радикальной демократии. Она повторяет
его лозунги, поддерживает его требования мерами, какие имеются в ее
небогатом арсенале, протестует против насилий над ним, требует внимания к
нему от городских дум... Она начинает подчас говорить языком гнева и
угрозы. Она становится решительнее, старше, требовательнее к своим
политическим вождям.
Едва успели похоронить жертвы 9 января, как "Московским Ведомостям"
пришлось уже доносить на московское общество сельского хозяйства, которое в
общем собрании 14 января постановило:
"1) Выразить свое глубокое негодование по поводу бесчеловечного произвола,
оказавшегося в избиении безоружной толпы рабочих...
2) Признать, что единственным выходом из современного положения может быть
лишь немедленный созыв Учредительного Собрания на основании всеобщего,
равного, прямого и тайного избирательного права".
Петербургские инженеры в своей цитированной нами выше "записке 198"*98,
правда, не повторяют рабочих лозунгов: записка подавалась г. Витте, как
председателю комитета министров, через особую депутацию, и потому из
политической вежливости Учредительное Собрание заменено в ней чрезвычайно
неопределенным требованием "проведения в жизнь начал общегражданской
политической свободы"; зато записка в сдержанной форме, но выразительно по
существу изображает провокаторско-полицейскую тактику власти в отношении к
пролетариату и закономерную эволюцию рабочих в сторону политической борьбы.
150 московских инженеров, положивших начало московскому отделению "союза
инженеров", всецело присоединились к выводам записки 198 и решили довести
об этом до сведения комитета министров.
"Инженеры и техники, работающие в юго-западном крае", приветствовали "голос
своих петербургских товарищей, раздавшийся после дикой расправы 9-11
января", и, присоединяясь к записке 198, заявили с своей стороны
уверенность в том, что нормальный ход жизни мыслим лишь "при установлении у
нас представительного образа правления, организованного на основании
всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права".
Протест московского общества сельского хозяйства, как и сделанный им
политический вывод, был подхвачен многими организациями. 13 февраля
собрание харьковской адвокатуры охарактеризовало положение России
следующими энергичными чертами: многочисленные политические аресты,
массовые убийства граждан в Петербурге, Варшаве, Риге, Баку и многих других
городах, распространение усиленной охраны взамен обещанного упразднения,
закрытие наиболее достойных органов прессы взамен обещанного предоставления
печати возможности быть "правдивой выразительницей разумных стремлений",
систематическое развращение народа клеветническими слухами о японских,
английских и др.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379
смысл события, которое в своем роде стоит 14 июля*97, вместо того, чтобы
сделать выводы для политической тактики, либеральная пресса набормотала
много жалких слов по поводу кровавых событий, которых, видите ли, не было
бы, если бы власть имущие вняли в свое время ее предсказаниям и увещаниям.
Но действительное влияние 9 января на интеллигенцию, как и на всю вообще
оппозицию, было неизмеримо глубже.
События январских дней, с одной стороны, приподняли демократию, укрепили ее
демократическую уверенность, а с другой стороны, придавили ее к земле,
показав, как ничтожно, в сущности, ее значение на чаше исторических весов,
когда вопрос с газетного поля переходит на поле боевое.
Пред сознанием либерального общества впервые вопрос политической свободы
выступил в реальных формах, как вопрос борьбы, перевеса силы, давления
тяжелых социальных масс. Не сделка парламентеров либерализма с барышниками
реакции, но победное наступление масс, безостановочная атака, не считающая
жертв, как эта стихийно-патриотическая японская армия при штурмах
Порт-Артура, - вот какая идея была заброшена Кровавым Воскресением в
сознание левой интеллигенции! И какими ничтожными в свете кровавого зарева
показались интеллигентские банкеты и все эти резолюции, построенные по
земской схеме, и диким показалось, что можно было ждать падения Иерихона от
голоса нескольких десятков земских либералов и нескольких сотен их
подголосков. Пролетариат, эта политическая "фикция" марксистов, оказался
могучей реальностью...
"Чего не в силах были сделать десятилетия словесных прений, - говорит
"Право" в апреле, оглядываясь назад, - реальная, практическая жизнь
разрешила одним взмахом исторических крыльев. Теперь ли, после кровавых
январских дней, подвергать сомнению мысль об исторической миссии городского
пролетариата в России? Очевидно, этот вопрос, по крайней мере, для
настоящего исторического момента, решен, - решен не нами, а теми рабочими,
которые в знаменательные январские дни, страшные кровавыми событиями,
вписали свои имена в священную книгу русского общественного движения". Вот
каким языком заговорила либеральная печать об "исторической миссии
городского пролетариата"!
Интеллигенция, которой еще так недавно казалось, что "народ", отрезанный от
нее колючей проволокой полицейских заграждений, бесконечно отстал в своем
политическом развитии, должна была на самом деле сделать решительный
скачок, чтобы не отстать от лозунгов выступившего из подполья незнакомца -
пролетариата. От неуклюжей, многословной и неясной земской формулы призыва
представителей народа к участию в законодательной работе и пр. и пр., она
перескочила к резкому, как удар бича, отточенному европейской историей
лозунгу Учредительного Собрания.
Она переняла от пролетариата требование всеобщего, равного, прямого и
тайного избирательного права. И она подняла на ноги все свои силы, привела
в движение весь свой аппарат - общества, газеты, коллективные записки, чтоб
распространить этот лозунг.
Либеральная пресса в свою очередь вынуждена была принять основной
демократический лозунг под давлением демократической интеллигенции,
напиравшей на нее со своими резолюциями и заявлениями. При этом пресса
делала такой вид, будто с этим лозунгом она родилась. Конечно, это
наименьшее из ее преступлений...
Выступление пролетариата дало перевес радикальным элементам в рядах
интеллигенции, как ранее земское выступление дало перевес элементам
оппортунистическим. Вместе с тем более явственно наметилась в либеральном
обществе линия раскола между демократией и цензовой оппозицией. Призрак
политического единодушия всего "общества", говорящего одним и тем же
языком, был разбит. Вопрос: как? все больше расчленялся в политической
действительности - с земцами, чтобы воспользоваться движением масс, - или с
массами, чтобы отстранить от руководства выжидающих своего часа земцев?
Эта альтернатива, казавшаяся доктринерской в теоретическом предвосхищении
марксистов, вдруг оказалась страшно реальной. В каждом вопросе приходилось
от нее исходить и к ней возвращаться.
Пролетарское выступление дало перевес левым группам демократии, так как оно
создавало для них точку привеса. Отныне этапы пролетарской борьбы
становятся тактическими вехами для радикальной демократии. Она повторяет
его лозунги, поддерживает его требования мерами, какие имеются в ее
небогатом арсенале, протестует против насилий над ним, требует внимания к
нему от городских дум... Она начинает подчас говорить языком гнева и
угрозы. Она становится решительнее, старше, требовательнее к своим
политическим вождям.
Едва успели похоронить жертвы 9 января, как "Московским Ведомостям"
пришлось уже доносить на московское общество сельского хозяйства, которое в
общем собрании 14 января постановило:
"1) Выразить свое глубокое негодование по поводу бесчеловечного произвола,
оказавшегося в избиении безоружной толпы рабочих...
2) Признать, что единственным выходом из современного положения может быть
лишь немедленный созыв Учредительного Собрания на основании всеобщего,
равного, прямого и тайного избирательного права".
Петербургские инженеры в своей цитированной нами выше "записке 198"*98,
правда, не повторяют рабочих лозунгов: записка подавалась г. Витте, как
председателю комитета министров, через особую депутацию, и потому из
политической вежливости Учредительное Собрание заменено в ней чрезвычайно
неопределенным требованием "проведения в жизнь начал общегражданской
политической свободы"; зато записка в сдержанной форме, но выразительно по
существу изображает провокаторско-полицейскую тактику власти в отношении к
пролетариату и закономерную эволюцию рабочих в сторону политической борьбы.
150 московских инженеров, положивших начало московскому отделению "союза
инженеров", всецело присоединились к выводам записки 198 и решили довести
об этом до сведения комитета министров.
"Инженеры и техники, работающие в юго-западном крае", приветствовали "голос
своих петербургских товарищей, раздавшийся после дикой расправы 9-11
января", и, присоединяясь к записке 198, заявили с своей стороны
уверенность в том, что нормальный ход жизни мыслим лишь "при установлении у
нас представительного образа правления, организованного на основании
всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права".
Протест московского общества сельского хозяйства, как и сделанный им
политический вывод, был подхвачен многими организациями. 13 февраля
собрание харьковской адвокатуры охарактеризовало положение России
следующими энергичными чертами: многочисленные политические аресты,
массовые убийства граждан в Петербурге, Варшаве, Риге, Баку и многих других
городах, распространение усиленной охраны взамен обещанного упразднения,
закрытие наиболее достойных органов прессы взамен обещанного предоставления
печати возможности быть "правдивой выразительницей разумных стремлений",
систематическое развращение народа клеветническими слухами о японских,
английских и др.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379