Восстановим лишь некоторые выдающиеся моменты.
Г. Струве пытался было сыграть роль земского Гапона (до Гапона). Он начал
повторять, что нужно "довести правду до царя". "Еще никогда, - говорил он
вдохновенно, - этого в сущности не делали... Если правда будет доведена,
тогда... тогда... "даже Павел I ужаснулся бы", - уверял г. Струве. А
несколько позже он отзывался о намерении "доводить правду", как о чьем-то
постороннем и "наивном" плане. Проехал ли через Штуттгарт влиятельный
конституционалист после славянофила, или что другое было причиной, решать
не беремся. 6 июня 1905 г. этот план был в сущности выполнен... Г-ну Струве
он тогда, конечно, уж не показался наивным.
Струве спекулировал одно время на ведомственную борьбу Плеве с Витте и
тонко давал понять Витте, какую роль он мог бы сыграть, если бы... если бы
он захотел проникнуться "государственным разумом". А через несколько
недель, как будто сам он никогда и не питал этих мечтаний, г. Струве
заявил: "Кто же может надеяться на распри Сергей Юльевича с Вячеслав
Константиновичем*? Свои люди - сочтутся"... Заметим тут же, что эту
удивительную способность презрительно пожимать плечами по поводу
собственных вчерашних суждений, эту удивительную безмятежность памяти или
эту способность рассчитывать на безмятежную память читателя, г. Струве
сохранил в неприкосновенности до настоящего дня. После скверной истории с
сельскохозяйственными комитетами г. Струве объявил председателя Особого
Совещания, г. Витте, провокатором. А когда либеральная звезда г. Витте
высоко поднялась, г. Струве вступил с ним в закулисные переговоры. Он
"открыто" заявил об этом, когда "Начало" прижало его к стене, но он забыл
сказать, от чьего имени и на каких началах вел он конспиративные переговоры
с лицом, затевавшим новую, более колоссальную провокацию...
/* Т.-е. Витте и Плеве. Ред./
Подталкиваемый первыми волнами великого прибоя, отражавшимися на нем через
его сотрудников из России, г. Струве начал от "ценного своей
неопределенностью" лозунга Земского Собора все больше и больше
передвигаться к Учредительному Собранию и всеобщему избирательному праву.
Но он делал это с таким расчетом и осторожностью, чтобы отнюдь не бить
земской посуды.
К началу 1904 года г. Струве уже готов был блистать непреклонностью
демократизма. Как вдруг ударила война! Ничтожный подъем шовинизма испугал
либералов, и они со страху начали опустошать земские и думские кассы в
целях своего патриотического самоопределения; г. Струве сделал решительный
поворот: не должно забывать, что он был только земским титулярным
регистратором. Он сурово заявил: "Армия исполнит свой долг". Студентам он
предложил кричать не только "да здравствует свобода!", но также: "да
здравствует Россия!" (какая?) и "да здравствует армия!" (какая?) Обычный
боевой клич он предложил заменить возгласом "долой Плеве!". Этого будет
достаточно, - уверял он. Напомним кстати: тогда же другой воитель
демократии, И. И. Петрункевич, писал в "Праве", что до восстановления нашей
национальной чести о прекращении войны не может быть и речи... Мы ничего не
забываем, господа! И этому искусству: не забывать прошлого, чтобы не
обманываться в будущем, мы учим народные массы.
Ибо поистине,
"Тот, кто верит вам
И дружбе вашей - плавает в воде
С свинцом на шее!"
Но студенты не переняли триединого лозунга, война тянулась без конца, от
"патриотизма" не осталось и следа, поражение шло за поражением,
национальная честь не восстановлялась, земщина безмолвствовала, как
утопленник, - и вот г. Струве, этот проницательный и умеренный политик,
который собирался "доводить правду", который правую руку протягивал гг.
Шипову и М. Стаховичу*273 (N. B. - для нас так и неясно, что сделал с рукой
Струве г. Шипов; что касается Стаховича, то он обвинил кн. Мещерского*274 в
клевете за выраженное им соображение, будто Стахович сотрудничает в
"Освобождении"), этот, говорим, проницательный политик стал искать
употребления для своей левой руки. Осенью 1904 г. Струве отправился из
Штуттгарта в Париж и протянул эту свободную руку финляндской партии
"активного сопротивления"*275, польской социалистической партии*276, на
знамени которой значится независимость Польши, и партии
социалистов-революционеров, которая как раз в это время отказывалась от
буржуазной революции и требовала революции почти-социалистической. Г.
Струве вступил с ними в коалицию. Вы понимаете это? Это был героизм
отчаяния. Казалось, г. Струве сжег за собой все земские мосты. На это
парижское лобызание оппозиции и революции была приглашена и
социал-демократия. Но она осталась дома. Надеемся, теперь все лобызавшиеся
стороны признают, что она поступила разумно.
Казалось, повторяем, г. Струве уничтожил за собой все земские мосты. Но это
ошибка. Вспомним, что "незыблемые основы политического миросозерцания"
всегда охраняли для него мосты отступления на "раз избранном пути".
6 - 9 ноября 1904 г. состоялся исторический московский съезд, от которого
все Кузьмины-Караваевы ведут летосчисление, - и г. Струве решительно отдал
обе руки земцам, бесцеремонно выдернув левую у новых союзников и даже не
извинившись перед ними. О коалиционном лобызании забыли, как будто его и не
было.
Отныне г. Струве как бы снова укрепился в том убеждении, что
"революционного народа в России нет", и что решающее слово принадлежит
поэтому земцам. Правда, в 1898 г. Струве отказывал русскому либерализму в
будущности. Правда, в 1901 г. он гордо говорил земцам, что за "нами" дело
не станет. Правда, в мае 1904 г., т.-е. всего за несколько месяцев перед
тем, г. Струве заключал для чего-то соглашение с революционными
организациями, - но в ноябре уже все было забыто, а 7 января 1905 г. Струве
писал: "Революционного народа в России нет", особенно же его нет... в
Петербурге и в Москве.
7 января 1905 г.! Момент был выбран необыкновенно удачно. Редактору
"Освобождения" пришлось в N от 7 января вкладывать воззвание о
пожертвованиях в пользу жертв 9 января. У г. Струве все-таки хватило
мужества или... безмятежности распространять этот номер.
После Кровавого Воскресенья земцы были отброшены, с рабочими интеллигенция
восторженно носилась ("какая прелесть - эти рабочие!", - писали г. Струве
из столицы), требования рабочей петиции оттерли на задний план ноябрьские
"пункты" земцев. Г. Струве нимало, повидимому, не поразился, что между 7 и
9 января народился в России революционный народ, и в своей оценке
петербургских событий дал косвенным образом понять, что в его душе воскрес
республиканец. "С этим царем мы больше не разговариваем!" - писал он тогда.
Ах, зачем он это писал... Через 11 месяцев, 6 декабря, он обвинял Витте в
том, что граф стал между общественными деятелями и Царским Селом: все
рушилось оттого, что им приходилось разговаривать с министром, а не с самим
монархом. ("Полярная Звезда" N 1, стр. 9.)
С 9 января началась очевидно для всех русская революция. Отношение г.
Струве к революции должно быть рассмотрено более обстоятельно.
Еще до январских событий, с начала банкетной полосы, рабочие появлялись из
своего социального подполья на собраниях различных либеральных "обществ", в
думах, на земских заседаниях и пытались вступать в диалог с земскими
либералами и освобожденцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379
Г. Струве пытался было сыграть роль земского Гапона (до Гапона). Он начал
повторять, что нужно "довести правду до царя". "Еще никогда, - говорил он
вдохновенно, - этого в сущности не делали... Если правда будет доведена,
тогда... тогда... "даже Павел I ужаснулся бы", - уверял г. Струве. А
несколько позже он отзывался о намерении "доводить правду", как о чьем-то
постороннем и "наивном" плане. Проехал ли через Штуттгарт влиятельный
конституционалист после славянофила, или что другое было причиной, решать
не беремся. 6 июня 1905 г. этот план был в сущности выполнен... Г-ну Струве
он тогда, конечно, уж не показался наивным.
Струве спекулировал одно время на ведомственную борьбу Плеве с Витте и
тонко давал понять Витте, какую роль он мог бы сыграть, если бы... если бы
он захотел проникнуться "государственным разумом". А через несколько
недель, как будто сам он никогда и не питал этих мечтаний, г. Струве
заявил: "Кто же может надеяться на распри Сергей Юльевича с Вячеслав
Константиновичем*? Свои люди - сочтутся"... Заметим тут же, что эту
удивительную способность презрительно пожимать плечами по поводу
собственных вчерашних суждений, эту удивительную безмятежность памяти или
эту способность рассчитывать на безмятежную память читателя, г. Струве
сохранил в неприкосновенности до настоящего дня. После скверной истории с
сельскохозяйственными комитетами г. Струве объявил председателя Особого
Совещания, г. Витте, провокатором. А когда либеральная звезда г. Витте
высоко поднялась, г. Струве вступил с ним в закулисные переговоры. Он
"открыто" заявил об этом, когда "Начало" прижало его к стене, но он забыл
сказать, от чьего имени и на каких началах вел он конспиративные переговоры
с лицом, затевавшим новую, более колоссальную провокацию...
/* Т.-е. Витте и Плеве. Ред./
Подталкиваемый первыми волнами великого прибоя, отражавшимися на нем через
его сотрудников из России, г. Струве начал от "ценного своей
неопределенностью" лозунга Земского Собора все больше и больше
передвигаться к Учредительному Собранию и всеобщему избирательному праву.
Но он делал это с таким расчетом и осторожностью, чтобы отнюдь не бить
земской посуды.
К началу 1904 года г. Струве уже готов был блистать непреклонностью
демократизма. Как вдруг ударила война! Ничтожный подъем шовинизма испугал
либералов, и они со страху начали опустошать земские и думские кассы в
целях своего патриотического самоопределения; г. Струве сделал решительный
поворот: не должно забывать, что он был только земским титулярным
регистратором. Он сурово заявил: "Армия исполнит свой долг". Студентам он
предложил кричать не только "да здравствует свобода!", но также: "да
здравствует Россия!" (какая?) и "да здравствует армия!" (какая?) Обычный
боевой клич он предложил заменить возгласом "долой Плеве!". Этого будет
достаточно, - уверял он. Напомним кстати: тогда же другой воитель
демократии, И. И. Петрункевич, писал в "Праве", что до восстановления нашей
национальной чести о прекращении войны не может быть и речи... Мы ничего не
забываем, господа! И этому искусству: не забывать прошлого, чтобы не
обманываться в будущем, мы учим народные массы.
Ибо поистине,
"Тот, кто верит вам
И дружбе вашей - плавает в воде
С свинцом на шее!"
Но студенты не переняли триединого лозунга, война тянулась без конца, от
"патриотизма" не осталось и следа, поражение шло за поражением,
национальная честь не восстановлялась, земщина безмолвствовала, как
утопленник, - и вот г. Струве, этот проницательный и умеренный политик,
который собирался "доводить правду", который правую руку протягивал гг.
Шипову и М. Стаховичу*273 (N. B. - для нас так и неясно, что сделал с рукой
Струве г. Шипов; что касается Стаховича, то он обвинил кн. Мещерского*274 в
клевете за выраженное им соображение, будто Стахович сотрудничает в
"Освобождении"), этот, говорим, проницательный политик стал искать
употребления для своей левой руки. Осенью 1904 г. Струве отправился из
Штуттгарта в Париж и протянул эту свободную руку финляндской партии
"активного сопротивления"*275, польской социалистической партии*276, на
знамени которой значится независимость Польши, и партии
социалистов-революционеров, которая как раз в это время отказывалась от
буржуазной революции и требовала революции почти-социалистической. Г.
Струве вступил с ними в коалицию. Вы понимаете это? Это был героизм
отчаяния. Казалось, г. Струве сжег за собой все земские мосты. На это
парижское лобызание оппозиции и революции была приглашена и
социал-демократия. Но она осталась дома. Надеемся, теперь все лобызавшиеся
стороны признают, что она поступила разумно.
Казалось, повторяем, г. Струве уничтожил за собой все земские мосты. Но это
ошибка. Вспомним, что "незыблемые основы политического миросозерцания"
всегда охраняли для него мосты отступления на "раз избранном пути".
6 - 9 ноября 1904 г. состоялся исторический московский съезд, от которого
все Кузьмины-Караваевы ведут летосчисление, - и г. Струве решительно отдал
обе руки земцам, бесцеремонно выдернув левую у новых союзников и даже не
извинившись перед ними. О коалиционном лобызании забыли, как будто его и не
было.
Отныне г. Струве как бы снова укрепился в том убеждении, что
"революционного народа в России нет", и что решающее слово принадлежит
поэтому земцам. Правда, в 1898 г. Струве отказывал русскому либерализму в
будущности. Правда, в 1901 г. он гордо говорил земцам, что за "нами" дело
не станет. Правда, в мае 1904 г., т.-е. всего за несколько месяцев перед
тем, г. Струве заключал для чего-то соглашение с революционными
организациями, - но в ноябре уже все было забыто, а 7 января 1905 г. Струве
писал: "Революционного народа в России нет", особенно же его нет... в
Петербурге и в Москве.
7 января 1905 г.! Момент был выбран необыкновенно удачно. Редактору
"Освобождения" пришлось в N от 7 января вкладывать воззвание о
пожертвованиях в пользу жертв 9 января. У г. Струве все-таки хватило
мужества или... безмятежности распространять этот номер.
После Кровавого Воскресенья земцы были отброшены, с рабочими интеллигенция
восторженно носилась ("какая прелесть - эти рабочие!", - писали г. Струве
из столицы), требования рабочей петиции оттерли на задний план ноябрьские
"пункты" земцев. Г. Струве нимало, повидимому, не поразился, что между 7 и
9 января народился в России революционный народ, и в своей оценке
петербургских событий дал косвенным образом понять, что в его душе воскрес
республиканец. "С этим царем мы больше не разговариваем!" - писал он тогда.
Ах, зачем он это писал... Через 11 месяцев, 6 декабря, он обвинял Витте в
том, что граф стал между общественными деятелями и Царским Селом: все
рушилось оттого, что им приходилось разговаривать с министром, а не с самим
монархом. ("Полярная Звезда" N 1, стр. 9.)
С 9 января началась очевидно для всех русская революция. Отношение г.
Струве к революции должно быть рассмотрено более обстоятельно.
Еще до январских событий, с начала банкетной полосы, рабочие появлялись из
своего социального подполья на собраниях различных либеральных "обществ", в
думах, на земских заседаниях и пытались вступать в диалог с земскими
либералами и освобожденцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379