Целые полки переходили на сторону революции, но это были полки, в
большинстве своем состоявшие из пролетариев. Царская власть рассчитывала не
на своих министров, не на их таланты и находчивость, а на материальное
могущество армии. Но ведь сама армия не машина, не мертвое орудие: она
состоит из живых, мыслящих и чувствующих людей. От состава армии зависит, в
какую сторону будут стрелять винтовки и пушки. Этого не следует забывать.
Если царизм нас победил, то лишь потому, что в армии имелось много темных
крестьян и мало-сознательных рабочих. (Аплодисменты; голоса: "верно,
верно!".) Вы понимаете, конечно, что не сам царизм заткнул рот рабочим; его
орудием явились крестьяне-солдаты. Но машинное производство постепенно
превращает крестьян в рабочих, рабочие входят в армию и революционизируют
ее. И с той же неотразимостью, с какою вертится земля и день сменяется
ночью, а ночь - днем, в царской армии крестьяне замещаются пролетариями -
друзьями революции. (Аплодисменты.)
Товарищи, времени осталось немного, и я вынужден сократить заключительную
часть моей речи.
Я уже сказал, что были две власти: революционная, невооруженная, и старая -
вооруженная. Мы, социал-демократы, не были, разумеется, так наивны, чтоб
ожидать, что царизм уступит свое место без боя, что он не пустит в ход свою
армию. Мы знали, что, как только пролетариат отступит, кровожадное чудовище
выйдет из своей норы и вонзит в него свои когти. И поэтому мы заранее
обратились с революционным манифестом к армии и крестьянам. И надо сказать,
что голос пролетариата нашел огромный отзвук - огромный, но недостаточный.
Русский крестьянин отлично понимает, что помещик - его враг. Но когда он
входит в казарму и становится солдатом, он начинает колебаться, как слепой,
не понимая, где его друзья и где враги. Вот почему он направил свое оружие
против революции. Трагедия русской революции состоит в том, что царизм
успел не только ограбить мужика, но и отравить его сознание. Крестьяне в
солдатской форме направили свои винтовки против рабочих, и этим объясняется
декабрьское поражение.
Если нам скажут, что социал-демократы потеряли доверие пролетариата из-за
того, что вывели его на московские баррикады, то мы, которые гордимся этим
выступлением, ответим, что этот упрек лишен всякого основания. Обратитесь к
русскому пролетарию и спросите его, потерял ли он к нам доверие после
декабрьского поражения. Взгляните на списки Первой, Второй, Третьей
Государственной Думы*95, и вы увидите, что русский пролетариат и после
страшного кровопускания дал свой голос только одной партии - русской
социал-демократии. Правда, товарищи, что когда происходили выборы в Первую
Думу, рабочие еще не успели смыть с себя кровь, их раны еще не зажили, и
многие из них отказались от выборов. На многих фабриках рабочие в насмешку
выбирали депутатами фабричных собак, фабричные трубы или двери. Словом,
рабочие бойкотировали Первую Думу. Но во Вторую Думу, несмотря на тяжелый
избирательный закон - о всеобщем избирательном праве в России не могло быть
и речи, наше избирательное право не лучше прусского, - русский пролетариат
послал шестьдесят восемь социал-демократов. Вполне естественно, что при
избирательном праве, состряпанном графом Витте, нечего было и думать о
народном большинстве. В Думе господами оказались либералы из кадетской
партии, во главе с Милюковым. Я уже упомянул в прошлое воскресенье в своей
речи*, что либерализм в это время чувствовал себя победителем и фактически
господином положения. Всегда, когда революционный народ разбит, господином
оказывается торжествующий либерализм, который заявляет: отныне
революционные партии должны исчезнуть, теперь я диктую законы. Либерализм
протягивает одну руку народу, а другую - монархии. Напомню о знаменитых
дебатах, происходивших во Второй Государственной Думе между Маклаковым и
Столыпиным. Это было тогда, когда либералы вырабатывали в Думе законы, так
никогда и не увидавшие света.
/* Эта речь была произнесена тов. Троцким на контр-демонстрации,
организованной болгарской с.-д. партией против панславянского съезда,
который происходил в это время в Софии под руководством Милюкова, Гучкова,
Крамаржа и др. пресловутых панславистов. Ред./
В то самое время, когда за стенами Думы Столыпин воздвигал виселицы
военно-полевых судов, Маклаков в блестящей речи доказывал Столыпину, что
его военно-полевые суды - незаконны и неправомерны. Вы можете себе
представить, какое страшное, потрясающее впечатление произвели эти речи на
того, кто управлял при помощи "незаконных и неправомерных" виселиц. Он
вышел на кафедру и заявил: "господин Маклаков - чудесный, великолепный
оратор, он самым неопровержимым образом доказывает, что военно-полевые суды
незаконны. Но, господин Маклаков, военно-полевые суды целесообразны, а моя
задача не в том, чтобы толковать законы, а в том, чтобы задушить революцию.
Что может мне на это ответить ваш либерализм? Что вы можете мне дать?
Передо мной революционные рабочие и крестьяне, которые выступают с
социальными требованиями, которые отнимают земли у помещиков, и я борюсь
против них с ножом в руках. На что вы мне нужны с вашей риторикой? Что вы
мне можете дать против них?". И он плюнул и разогнал их. Я тут напомню вам,
что говорил наш учитель Лассаль*96 в защиту реакционеров: он говорил, что
они не болтуны, а трезвые, умные слуги своего государя.
Разогнав Первую и Вторую Думы, Столыпин создает Третью по образу и подобию
своему - тройственный союз, охватывающий бюрократию с милитаризмом,
помещиков и грабительский капитализм. Организовавшаяся контр-революция
нашла свое полное выражение в Третьей Государственной Думе, председателем
которой был Александр Иванович Гучков, а фактическим господином - Петр
Аркадьевич Столыпин. Столыпин боролся с революцией, пока она была жива, он
боролся также с либерализмом в двух первых Государственных Думах; и,
наконец, создал Третью Думу - послушную банду людей, которые говорят "да"
на каждое слово Столыпина и "нет" на все требования народа. Но я думаю, что
в этой Думе Столыпин должен был видеть и свою силу и свою слабость. Правда,
русская революция временно задушена - остается только агитация отдельных
лиц. Но эта агитация остается вместе с нуждой и бедственным положением
народных масс, с потребностью общественного развития, с неразрешенным
аграрным вопросом и попрежнему невыносимым положением русского мужика.
Столыпин Третьей Думы стоит перед разбитым корытом. Огромный дефицит,
крестьянская нищета, недоверие европейских бирж - все это остается и
помогает русскому либерализму поднять голову и, в лице профессора Милюкова,
поднять знамя неославизма. Милюков заявляет, что кадеты были готовы
потребовать проведения необходимых реформ, но революция им помешала. Так
как у нас нет и не может быть достаточно емкого внутреннего рынка, и
поэтому самодержавие не имеет достаточных налогов, - мы должны, по мнению
Милюкова, добыть себе внешние рынки путем капиталистического империализма,
при помощи вооруженной силы.
Чтобы создать в России настроение, которое обеспечило бы Столыпину и царю
развитие империализма, чтобы создать возможность завоевания внешних рынков,
русский либерализм поднимает неославянофильскую агитацию, развертывает
старое царское знамя, на котором начертаны слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379