.. Истребляет
поголовно целые семейства; обливает дом керосином, превращает его в
пылающий костер, и всякого, кто выбрасывается из окна, добивает на мостовой
палкой. Стаей врывается в армянскую богадельню, режет стариков, больных,
женщин, детей... Нет таких истязаний, рожденных горячечным мозгом, безумным
от вина и ярости, пред которыми он должен был бы остановиться. Он все
может, все смеет... "Боже, царя храни!" Вот юноша, который взглянул в лицо
смерти, - и в минуту поседел. Вот десятилетний мальчик, сошедший с ума над
растерзанными трупами своих родителей. Вот военный врач, перенесший все
ужасы порт-артурской осады, но не выдержавший нескольких часов одесского
погрома и погрузившийся в вечную ночь безумия. "Боже, царя храни!.."
Окровавленные, обгорелые, обезумевшие жертвы мечутся в кошмарной панике,
ища спасения. Одни снимают окровавленные платья с убитых и, облачившись в
них, ложатся в груду трупов - лежат сутки, двое, трое... Другие падают на
колени перед офицерами, громилами, полицейскими, простирают руки, ползают в
пыли, целуют солдатские сапоги, умоляют о помощи. Им отвечают пьяным
хохотом. "Вы хотели свободы - пожинайте ее плоды". В этих словах - вся
адская мораль политики погромов... Захлебываясь в крови, мчится босяк
вперед. Он все может, он все смеет, - он царит. "Белый царь" ему все
позволил, - да здравствует белый царь!**. И он не ошибается. Не кто другой,
как самодержец всероссийский, является верховным покровителем той
полуправительственной погромно-разбойничьей каморры, которая переплетается
с официальной бюрократией, объединяя на местах более ста крупных
администраторов и имея своим генеральным штабом придворную камарилью. Тупой
и запуганный, ничтожный и всесильный, весь во власти предрассудков,
достойных эскимоса, с кровью, отравленной всеми пороками ряда царственных
поколений, Николай Романов соединяет в себе, как многие лица его профессии,
грязное сладострастие с апатичной жестокостью. Революция, начиная с 9
января, сорвала с него все священные покровы и тем развратила его самого
вконец. Прошло время, когда, оставаясь сам в тени, он довольствовался
агентурой Трепова по погромным делам***. Теперь он бравирует своей связью с
разнузданной сволочью кабаков и арестантских рот. Топча ногами глупую
фикцию "монарха вне партий", он обменивается дружественными телеграммами с
отъявленными громилами, дает аудиенции "патриотам", покрытым плевками
общего презрения, и по требованию Союза Русского Народа дарит свое
помилование всем без изъятия убийцам и грабителям, осужденным его же
собственными судами. Трудно представить себе более разнузданное
издевательство над торжественной мистикой монархизма, как поведение этого
реального монарха, которого любой суд любой страны должен был бы
приговорить к пожизненным каторжным работам, если бы только признал его
вменяемым!..
/* "Во многих случаях сами полицейские чины направляли толпы хулиганов на
разгром и разграбление еврейских домов, квартир и лавок, снабжали хулиганов
дубинами из срубленных деревьев, сами совместно с ними принимали участие в
этих разгромах, грабежах и убийствах и руководили действиями толпы".
(Всеподданнейший отчет сенатора Кузьминского об одесском погроме.) "Толпы
хулиганов, занимавшиеся разгромом и грабежами, - как признает и
градоначальник Нейдгардт, - восторженно его встречали криками "ура".
Командующий войсками барон Каульбарс... обратился к полицейским чинам с
речью, которая начиналась словами: "Будем называть вещи их именами. Нужно
признаться, что все мы в душе сочувствуем этому погрому"./
/** "В одной из таких процессий впереди несли трехцветное знамя, за ним
портрет Государя, а непосредственно за портретом - серебряное блюдо и мешок
с награбленным". (Отчет сенатора Турау.)/
/*** "По распространенному мнению Трепов докладывает Е. И. В. Государю
Императору сведения о положении вещей... и влияет на направление
политики... Будучи назначен дворцовым комендантом, генерал Трепов настоял
на назначении в его распоряжение особых сумм на агентурные расходы...".
(Письмо сенатора Лопухина.)/
В черной октябрьской вакханалии, перед которой ужасы Варфоломеевской ночи
кажутся невинным театральным эффектом, сто городов потеряли от трех с
половиною до четырех тысяч убитыми и до десяти тысяч изувеченными.
Материальный ущерб, исчисляемый десятками, если не сотнями миллионов
рублей, в несколько раз превышает убытки помещиков от аграрных волнений...
Так старый порядок мстил за свое унижение!
Какова была роль рабочих в этих потрясающих событиях?
В конце октября президент федерации северо-американских профессиональных
союзов прислал на имя графа Витте телеграмму, в которой энергично призывал
русских рабочих выступить против погромов, угрожающих недавно завоеванной
свободе. "От имени не только трех миллионов организованных рабочих, - так
заканчивалась телеграмма, - но и от всех рабочих Соединенных Штатов, я
прошу вас, граф, передать эту депешу вашим согражданам - нашим
братьям-рабочим". Но гр. Витте, который недавно только корчил из себя в
Америке истого демократа, провозглашая, что "перо сильнее меча", нашел в
себе теперь достаточно бесстыдства, чтобы втихомолку спрятать рабочую
телеграмму в потайной ящик своего письменного стола. Только в ноябре Совет
узнал о ней окольными путями. Но русским рабочим - к их чести - не нужно
было дожидаться предостерегающего напоминания своих заокеанских друзей,
чтоб активно вмешаться в кровавые события. В целом ряде городов они
организовали вооруженные дружины, оказывавшие активный, местами героический
отпор громилам, - и если войска держали себя хоть сколько-нибудь
нейтрально, рабочая милиция без труда подавляла хулиганский разгул.
"На-ряду с этим кошмаром, - писал в те дни Немирович-Данченко, старый
писатель, бесконечно далекий от социализма и пролетариата, - с этой
вальпургиевой ночью умирающего чудовища, - посмотрите, с какою удивительной
стойкостью, порядком и дисциплиною развивалось величавое движение рабочих.
Они не запятнали себя ни убийствами, ни грабежами, - напротив, всюду они
являлись на помощь обществу и, разумеется, куда лучше полиции, казаков и
жандармов охраняли его от истребительного делириума захлебнувшихся кровью
Каинов. Боевые дружины рабочих бросались туда, где начинали неистовствовать
хулиганы. Новая выступающая на историческую арену сила показала себя
спокойной в сознании своего права, умеренной в торжестве идеалов свободы и
добра, организованной и повинующейся, как настоящее войско, знающее, что
его победа - победа всего, ради чего живет, мыслит и радуется, бьется и
мучится человечество".
* * *
В Петербурге погрома не произошло. Но открытая подготовка шла во-всю.
Еврейское население столицы находилось в состоянии постоянного трепета.
Начиная с 18-го, в разных частях города избивают студентов,
агитаторов-рабочих, евреев. Не только на окраинах, но на Невском нападают
отдельными бандами, с гиканьем и свистом, пуская в ход кистени, финские
ножи и нагайки. Было произведено несколько покушений на депутатов Совета,
которые деятельно обзаводятся револьверами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379
поголовно целые семейства; обливает дом керосином, превращает его в
пылающий костер, и всякого, кто выбрасывается из окна, добивает на мостовой
палкой. Стаей врывается в армянскую богадельню, режет стариков, больных,
женщин, детей... Нет таких истязаний, рожденных горячечным мозгом, безумным
от вина и ярости, пред которыми он должен был бы остановиться. Он все
может, все смеет... "Боже, царя храни!" Вот юноша, который взглянул в лицо
смерти, - и в минуту поседел. Вот десятилетний мальчик, сошедший с ума над
растерзанными трупами своих родителей. Вот военный врач, перенесший все
ужасы порт-артурской осады, но не выдержавший нескольких часов одесского
погрома и погрузившийся в вечную ночь безумия. "Боже, царя храни!.."
Окровавленные, обгорелые, обезумевшие жертвы мечутся в кошмарной панике,
ища спасения. Одни снимают окровавленные платья с убитых и, облачившись в
них, ложатся в груду трупов - лежат сутки, двое, трое... Другие падают на
колени перед офицерами, громилами, полицейскими, простирают руки, ползают в
пыли, целуют солдатские сапоги, умоляют о помощи. Им отвечают пьяным
хохотом. "Вы хотели свободы - пожинайте ее плоды". В этих словах - вся
адская мораль политики погромов... Захлебываясь в крови, мчится босяк
вперед. Он все может, он все смеет, - он царит. "Белый царь" ему все
позволил, - да здравствует белый царь!**. И он не ошибается. Не кто другой,
как самодержец всероссийский, является верховным покровителем той
полуправительственной погромно-разбойничьей каморры, которая переплетается
с официальной бюрократией, объединяя на местах более ста крупных
администраторов и имея своим генеральным штабом придворную камарилью. Тупой
и запуганный, ничтожный и всесильный, весь во власти предрассудков,
достойных эскимоса, с кровью, отравленной всеми пороками ряда царственных
поколений, Николай Романов соединяет в себе, как многие лица его профессии,
грязное сладострастие с апатичной жестокостью. Революция, начиная с 9
января, сорвала с него все священные покровы и тем развратила его самого
вконец. Прошло время, когда, оставаясь сам в тени, он довольствовался
агентурой Трепова по погромным делам***. Теперь он бравирует своей связью с
разнузданной сволочью кабаков и арестантских рот. Топча ногами глупую
фикцию "монарха вне партий", он обменивается дружественными телеграммами с
отъявленными громилами, дает аудиенции "патриотам", покрытым плевками
общего презрения, и по требованию Союза Русского Народа дарит свое
помилование всем без изъятия убийцам и грабителям, осужденным его же
собственными судами. Трудно представить себе более разнузданное
издевательство над торжественной мистикой монархизма, как поведение этого
реального монарха, которого любой суд любой страны должен был бы
приговорить к пожизненным каторжным работам, если бы только признал его
вменяемым!..
/* "Во многих случаях сами полицейские чины направляли толпы хулиганов на
разгром и разграбление еврейских домов, квартир и лавок, снабжали хулиганов
дубинами из срубленных деревьев, сами совместно с ними принимали участие в
этих разгромах, грабежах и убийствах и руководили действиями толпы".
(Всеподданнейший отчет сенатора Кузьминского об одесском погроме.) "Толпы
хулиганов, занимавшиеся разгромом и грабежами, - как признает и
градоначальник Нейдгардт, - восторженно его встречали криками "ура".
Командующий войсками барон Каульбарс... обратился к полицейским чинам с
речью, которая начиналась словами: "Будем называть вещи их именами. Нужно
признаться, что все мы в душе сочувствуем этому погрому"./
/** "В одной из таких процессий впереди несли трехцветное знамя, за ним
портрет Государя, а непосредственно за портретом - серебряное блюдо и мешок
с награбленным". (Отчет сенатора Турау.)/
/*** "По распространенному мнению Трепов докладывает Е. И. В. Государю
Императору сведения о положении вещей... и влияет на направление
политики... Будучи назначен дворцовым комендантом, генерал Трепов настоял
на назначении в его распоряжение особых сумм на агентурные расходы...".
(Письмо сенатора Лопухина.)/
В черной октябрьской вакханалии, перед которой ужасы Варфоломеевской ночи
кажутся невинным театральным эффектом, сто городов потеряли от трех с
половиною до четырех тысяч убитыми и до десяти тысяч изувеченными.
Материальный ущерб, исчисляемый десятками, если не сотнями миллионов
рублей, в несколько раз превышает убытки помещиков от аграрных волнений...
Так старый порядок мстил за свое унижение!
Какова была роль рабочих в этих потрясающих событиях?
В конце октября президент федерации северо-американских профессиональных
союзов прислал на имя графа Витте телеграмму, в которой энергично призывал
русских рабочих выступить против погромов, угрожающих недавно завоеванной
свободе. "От имени не только трех миллионов организованных рабочих, - так
заканчивалась телеграмма, - но и от всех рабочих Соединенных Штатов, я
прошу вас, граф, передать эту депешу вашим согражданам - нашим
братьям-рабочим". Но гр. Витте, который недавно только корчил из себя в
Америке истого демократа, провозглашая, что "перо сильнее меча", нашел в
себе теперь достаточно бесстыдства, чтобы втихомолку спрятать рабочую
телеграмму в потайной ящик своего письменного стола. Только в ноябре Совет
узнал о ней окольными путями. Но русским рабочим - к их чести - не нужно
было дожидаться предостерегающего напоминания своих заокеанских друзей,
чтоб активно вмешаться в кровавые события. В целом ряде городов они
организовали вооруженные дружины, оказывавшие активный, местами героический
отпор громилам, - и если войска держали себя хоть сколько-нибудь
нейтрально, рабочая милиция без труда подавляла хулиганский разгул.
"На-ряду с этим кошмаром, - писал в те дни Немирович-Данченко, старый
писатель, бесконечно далекий от социализма и пролетариата, - с этой
вальпургиевой ночью умирающего чудовища, - посмотрите, с какою удивительной
стойкостью, порядком и дисциплиною развивалось величавое движение рабочих.
Они не запятнали себя ни убийствами, ни грабежами, - напротив, всюду они
являлись на помощь обществу и, разумеется, куда лучше полиции, казаков и
жандармов охраняли его от истребительного делириума захлебнувшихся кровью
Каинов. Боевые дружины рабочих бросались туда, где начинали неистовствовать
хулиганы. Новая выступающая на историческую арену сила показала себя
спокойной в сознании своего права, умеренной в торжестве идеалов свободы и
добра, организованной и повинующейся, как настоящее войско, знающее, что
его победа - победа всего, ради чего живет, мыслит и радуется, бьется и
мучится человечество".
* * *
В Петербурге погрома не произошло. Но открытая подготовка шла во-всю.
Еврейское население столицы находилось в состоянии постоянного трепета.
Начиная с 18-го, в разных частях города избивают студентов,
агитаторов-рабочих, евреев. Не только на окраинах, но на Невском нападают
отдельными бандами, с гиканьем и свистом, пуская в ход кистени, финские
ножи и нагайки. Было произведено несколько покушений на депутатов Совета,
которые деятельно обзаводятся револьверами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379