что "мы не хотим пожалованной
конституции и примем ее лишь из рук русского народа". Родичев, питающий
непреодолимое пристрастие к ложно-классическому стилю, восклицал: "Или
всеобщее прямое избирательное право - или Думы не будет!". Но, с другой
стороны, на самом же съезде было заявлено: "Аграрные беспорядки,
забастовки, - все это порождает испуг; испугался капитал, испугались
состоятельные люди, берут деньги в банках и уезжают за границу". "Глумятся
над учреждением сатрапий как средством борьбы с аграрными беспорядками, -
возвышались отрезвляющие помещичьи голоса, - но пусть укажут
конституционное средство против такого явления". "Лучше итти на какие
угодно компромиссы, чем обострять борьбу"... "Пора остановиться, -
восклицал впервые выступивший здесь на политическую арену Гучков, - мы
своими руками подкладываем хворост в костер, который сожжет нас всех".
Первые сведения о восстании севастопольского флота подвергли оппозиционное
мужество земцев непосильному испытанию. "Мы имеем дело не с революцией, -
заявил Нестор земского либерализма г. Петрункевич*63, - а с анархией". Под
непосредственным влиянием севастопольских событий стремление к немедленному
соглашению с министерством Витте берет верх. Милюков делает попытку
удержать съезд от каких-либо явных компрометирующих шагов. Он успокаивает
земцев тем, что "возмущение в Севастополе идет к концу, главные бунтовщики
арестованы, и опасения, повидимому, преждевременны". Тщетно! Съезд
постановляет отправить депутацию к Витте, вручив ей для передачи графу
резолюцию условного доверия, вставленного в оправу
оппозиционно-демократических фраз. В это время Совет Министров при участии
нескольких "общественных деятелей" из правого, либерального крыла обсуждал
вопрос о системе выборов в Государственную Думу. Так называемые
"общественные деятели" стояли за всеобщее избирательное право, как за
печальную необходимость. Граф доказывал преимущества постепенного
усовершенствования гениальной системы Булыгина. Ни к каким результатам не
пришли, и с 21 ноября Совет Министров обходился уже без помощи господ
"общественных деятелей". 22 ноября земская депутация в составе г.г.
Петрункевича, Муромцева*64 и Кокошкина*65 вручила графу Витте земскую ноту
и, не дождавшись в течение семи дней никакого ответа, с позором вернулась в
Москву. Вдогонку ей прибыл ответ графа, написанный в тоне
сановно-бюрократической надменности. Задача Совета Министров заключается-де
прежде всего в исполнении высочайшей воли; все, что идет за пределы
манифеста 17 октября, должно быть отметено; от исключительных положений не
позволяет отказаться смута; по отношению к общественным группам, не
желающим поддерживать правительство, последнее заинтересовано лишь в том,
чтоб эти последние сознавали последствия своего поведения...
В противовес земскому съезду, который при всей своей трусости и дряблости,
несомненно, все еще отклонялся далеко влево от действительного настроения
земств и дум, 24 ноября была доставлена в Царское Село депутация Тульского
губернского земства. Глава депутации, граф Бобринский*66 в своей
византийско-холопской речи между прочим сказал: "Больших прав нам не нужно,
так как власть царская для нашего же блага должна быть сильна и
действительна... Государь, о нуждах народа вы узнаете не из случайных
криков и возгласов, а эту правду вы услышите от законно созванной вами
Государственной Думы. Мы умоляем вас не медлить ее созывом. Народ сроднился
уже с положением о выборах 6 августа"...
События как бы сговорились, чтобы форсировать передвижение имущих классов в
лагерь порядка. Еще в середине ноября самопроизвольно и неожиданно
вспыхнула почтово-телеграфная забастовка. Она была ответом пробудившихся
илотов почтового ведомства на циркуляр Дурново, воспрещавший чиновникам
образование союзов. Графу Витте был со стороны почтово-телеграфного союза
предъявлен ультиматум: отменить циркуляр Дурново и принять обратно
чиновников, уволенных за принадлежность к организации. 15 ноября
почтово-телеграфный съезд, собравшийся в числе 73 делегатов в Москве,
единодушно постановляет разослать по всем линиям телеграмму: "Ответа от
Витте не получено. Бастуйте". Напряжение было так велико, что в Сибири
забастовка началась еще до истечения указанного в ультиматуме срока. На
другой день стачка при аплодисментах широких групп прогрессивного
чиновничества охватила всю Россию. Витте глубокомысленно разъяснял
различным депутациям, что правительство "не ожидало" такого оборота
событий. Либералы встревожились по поводу того вреда, который наносит
"культуре" прекращение почтовых сношений, и, нахмурив лбы, занялись
изысканиями относительно "пределов свободы коалиций в Германии и
Франции"... Петербургский Совет Рабочих Депутатов не колебался ни минуты. И
если почтово-телеграфная забастовка возникла отнюдь не по его инициативе,
то в Петербурге она была проведена при его деятельной поддержке. Из кассы
Совета было выдано забастовщикам 2.000 рублей. Исполнительный Комитет
посылал на их собрания своих ораторов, печатал их воззвания и организовывал
патрули против штрейкбрехеров. Трудно учесть, как отразилась эта тактика на
"культуре"; но несомненно, что она привлекла горячие симпатии обездоленного
чиновничества к пролетариату. Уже в начале забастовки почтово-телеграфный
съезд отрядил в Совет пять делегатов...
Приостановка почтовых сношений во всяком случае наносила жестокий урон если
не культуре, то торговле. Купечество и биржа метались между стачечным
комитетом и министерством, то упрашивая чиновников прекратить стачку, то
требуя репрессивных мер против забастовщиков. Под влиянием все новых и
новых ударов по карману, реакция в капиталистических классах крепла с
каждым днем. Вместе с тем возрастала с каждым часом реакционная наглость
заговорщиков Царского Села. Если что еще сдерживало до поры до времени
натиск реакции, так это лишь страх пред неизбежным ответом революции. Это с
превосходной наглядностью показал инцидент, разыгравшийся в связи с
приговором, вынесенным нескольким железнодорожным служащим военным судом в
средне-азиатской крепости Кушка. Факт настолько замечателен сам по себе,
что мы здесь о нем расскажем в нескольких словах.
23 ноября, в самый разгар почтово-телеграфной забастовки, комитет
петербургского железнодорожного узла получил из Кушки телеграфное сообщение
о том, что комендант крепости инженер Соколов и несколько других служащих
преданы за революционную агитацию военно-полевому суду, который приговорил
их к смертной казни, при чем приговор должен быть приведен в исполнение 23
ноября в 12 часов ночи. Бастующая телеграфная проволока в несколько часов
связала между собою все железнодорожные узлы. Железнодорожная армия
требовала предъявления правительству срочного ультиматума. И ультиматум был
предъявлен. По соглашению с Исполнительным Комитетом Совета Депутатов
железнодорожный съезд заявил министерству: если к 8 часам вечера не будет
отменен смертный приговор, все железные дороги прекратят движение.
В памяти автора ярко стоит то знаменательное заседание Исполнительного
Комитета, на котором, в ожидании правительственного ответа, вырабатывался
план действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379
конституции и примем ее лишь из рук русского народа". Родичев, питающий
непреодолимое пристрастие к ложно-классическому стилю, восклицал: "Или
всеобщее прямое избирательное право - или Думы не будет!". Но, с другой
стороны, на самом же съезде было заявлено: "Аграрные беспорядки,
забастовки, - все это порождает испуг; испугался капитал, испугались
состоятельные люди, берут деньги в банках и уезжают за границу". "Глумятся
над учреждением сатрапий как средством борьбы с аграрными беспорядками, -
возвышались отрезвляющие помещичьи голоса, - но пусть укажут
конституционное средство против такого явления". "Лучше итти на какие
угодно компромиссы, чем обострять борьбу"... "Пора остановиться, -
восклицал впервые выступивший здесь на политическую арену Гучков, - мы
своими руками подкладываем хворост в костер, который сожжет нас всех".
Первые сведения о восстании севастопольского флота подвергли оппозиционное
мужество земцев непосильному испытанию. "Мы имеем дело не с революцией, -
заявил Нестор земского либерализма г. Петрункевич*63, - а с анархией". Под
непосредственным влиянием севастопольских событий стремление к немедленному
соглашению с министерством Витте берет верх. Милюков делает попытку
удержать съезд от каких-либо явных компрометирующих шагов. Он успокаивает
земцев тем, что "возмущение в Севастополе идет к концу, главные бунтовщики
арестованы, и опасения, повидимому, преждевременны". Тщетно! Съезд
постановляет отправить депутацию к Витте, вручив ей для передачи графу
резолюцию условного доверия, вставленного в оправу
оппозиционно-демократических фраз. В это время Совет Министров при участии
нескольких "общественных деятелей" из правого, либерального крыла обсуждал
вопрос о системе выборов в Государственную Думу. Так называемые
"общественные деятели" стояли за всеобщее избирательное право, как за
печальную необходимость. Граф доказывал преимущества постепенного
усовершенствования гениальной системы Булыгина. Ни к каким результатам не
пришли, и с 21 ноября Совет Министров обходился уже без помощи господ
"общественных деятелей". 22 ноября земская депутация в составе г.г.
Петрункевича, Муромцева*64 и Кокошкина*65 вручила графу Витте земскую ноту
и, не дождавшись в течение семи дней никакого ответа, с позором вернулась в
Москву. Вдогонку ей прибыл ответ графа, написанный в тоне
сановно-бюрократической надменности. Задача Совета Министров заключается-де
прежде всего в исполнении высочайшей воли; все, что идет за пределы
манифеста 17 октября, должно быть отметено; от исключительных положений не
позволяет отказаться смута; по отношению к общественным группам, не
желающим поддерживать правительство, последнее заинтересовано лишь в том,
чтоб эти последние сознавали последствия своего поведения...
В противовес земскому съезду, который при всей своей трусости и дряблости,
несомненно, все еще отклонялся далеко влево от действительного настроения
земств и дум, 24 ноября была доставлена в Царское Село депутация Тульского
губернского земства. Глава депутации, граф Бобринский*66 в своей
византийско-холопской речи между прочим сказал: "Больших прав нам не нужно,
так как власть царская для нашего же блага должна быть сильна и
действительна... Государь, о нуждах народа вы узнаете не из случайных
криков и возгласов, а эту правду вы услышите от законно созванной вами
Государственной Думы. Мы умоляем вас не медлить ее созывом. Народ сроднился
уже с положением о выборах 6 августа"...
События как бы сговорились, чтобы форсировать передвижение имущих классов в
лагерь порядка. Еще в середине ноября самопроизвольно и неожиданно
вспыхнула почтово-телеграфная забастовка. Она была ответом пробудившихся
илотов почтового ведомства на циркуляр Дурново, воспрещавший чиновникам
образование союзов. Графу Витте был со стороны почтово-телеграфного союза
предъявлен ультиматум: отменить циркуляр Дурново и принять обратно
чиновников, уволенных за принадлежность к организации. 15 ноября
почтово-телеграфный съезд, собравшийся в числе 73 делегатов в Москве,
единодушно постановляет разослать по всем линиям телеграмму: "Ответа от
Витте не получено. Бастуйте". Напряжение было так велико, что в Сибири
забастовка началась еще до истечения указанного в ультиматуме срока. На
другой день стачка при аплодисментах широких групп прогрессивного
чиновничества охватила всю Россию. Витте глубокомысленно разъяснял
различным депутациям, что правительство "не ожидало" такого оборота
событий. Либералы встревожились по поводу того вреда, который наносит
"культуре" прекращение почтовых сношений, и, нахмурив лбы, занялись
изысканиями относительно "пределов свободы коалиций в Германии и
Франции"... Петербургский Совет Рабочих Депутатов не колебался ни минуты. И
если почтово-телеграфная забастовка возникла отнюдь не по его инициативе,
то в Петербурге она была проведена при его деятельной поддержке. Из кассы
Совета было выдано забастовщикам 2.000 рублей. Исполнительный Комитет
посылал на их собрания своих ораторов, печатал их воззвания и организовывал
патрули против штрейкбрехеров. Трудно учесть, как отразилась эта тактика на
"культуре"; но несомненно, что она привлекла горячие симпатии обездоленного
чиновничества к пролетариату. Уже в начале забастовки почтово-телеграфный
съезд отрядил в Совет пять делегатов...
Приостановка почтовых сношений во всяком случае наносила жестокий урон если
не культуре, то торговле. Купечество и биржа метались между стачечным
комитетом и министерством, то упрашивая чиновников прекратить стачку, то
требуя репрессивных мер против забастовщиков. Под влиянием все новых и
новых ударов по карману, реакция в капиталистических классах крепла с
каждым днем. Вместе с тем возрастала с каждым часом реакционная наглость
заговорщиков Царского Села. Если что еще сдерживало до поры до времени
натиск реакции, так это лишь страх пред неизбежным ответом революции. Это с
превосходной наглядностью показал инцидент, разыгравшийся в связи с
приговором, вынесенным нескольким железнодорожным служащим военным судом в
средне-азиатской крепости Кушка. Факт настолько замечателен сам по себе,
что мы здесь о нем расскажем в нескольких словах.
23 ноября, в самый разгар почтово-телеграфной забастовки, комитет
петербургского железнодорожного узла получил из Кушки телеграфное сообщение
о том, что комендант крепости инженер Соколов и несколько других служащих
преданы за революционную агитацию военно-полевому суду, который приговорил
их к смертной казни, при чем приговор должен быть приведен в исполнение 23
ноября в 12 часов ночи. Бастующая телеграфная проволока в несколько часов
связала между собою все железнодорожные узлы. Железнодорожная армия
требовала предъявления правительству срочного ультиматума. И ультиматум был
предъявлен. По соглашению с Исполнительным Комитетом Совета Депутатов
железнодорожный съезд заявил министерству: если к 8 часам вечера не будет
отменен смертный приговор, все железные дороги прекратят движение.
В памяти автора ярко стоит то знаменательное заседание Исполнительного
Комитета, на котором, в ожидании правительственного ответа, вырабатывался
план действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379