Наше ремесленное сословие ничтожно как в хозяйственном, так и в
политическом отношении. Иммигрировавший капитал овладел без борьбы главными
отраслями промышленности. Ничего похожего на могучую демократию цехов и
гильдий наши города не знали и не знают.
Почти задушенное капиталом, угнетенное полицией, живущее варварской
эксплоатацией ученического труда, темное и невежественное ремесленное и
торговое сословие всегда питалось шовинистическими идеями, держалось
активного антисемитизма, поставляя из своей среды погромщиков и пр. Но те
безысходные противоречия, в которых бьется ремесло и мелкая торговля,
должны заставить мещанское сословие вступить на путь активной борьбы и
придать своим социально-утопическим надеждам форму революционных иллюзий,
как прежде они облекались в форму иллюзий националистических. Уже во время
выборов в Думу городское мещанство в значительной своей части проявило свою
оппозиционность, голосуя за кадетов, как за партию "народной свободы". Крах
Думы не мог пройти для него бесплодно. Деятельность центральной и местной
администрации протекает на его глазах. Соседство промышленного пролетариата
не может оставаться без влияния. Не приходится преувеличивать политическую
роль русского мещанства, но можно утверждать с уверенностью, что в
решительную минуту городские низы будут на стороне рабочих.
Другая часть мещанства, интеллигенция, несомненно стоит на стороне
демократической революции. Она, правда, не хочет окончательно отказаться от
надежд на "мирное обновление", но успехи революции тем не менее радуют ее,
победы реакции огорчают. Публичные права, свобода печати и ассоциаций,
политическая демократия являются для нее желательными условиями
существования: они обещают ей независимость, влияние, довольство.
Закабаленная государством и капиталом, она враждебна им, но в то же время и
бессильна против них. В октябре инженеры могли активно поддержать
забастовку, пользуясь тем, что капитал наполовину сочувствовал ей,
наполовину был застигнут ею врасплох. Но в ноябре и декабре, когда капитал
вместе с правительством противопоставил политической забастовке
организованное сопротивление, состоящая на службе капитала интеллигенция
уже не могла поддерживать стачечников. Ее радикальные взгляды остаются при
ней. Во время выборов она может голосовать за самых крайних. Но в
политических действиях ей отказано. То же самое относится к радикальному
третьему элементу земств и дум и, в еще большей мере, к оппозиционно
настроенным низам бюрократии. Торгово-промышленная буржуазия могла бы
целиком присоединиться к резолюции Витте-Дурново: "занятие политикой и
принадлежность к партии не должны ни в чем препятствовать честному по долгу
присяги исполнению служебных обязанностей". Еще Успенский*332
охарактеризовал противоречие в положении интеллигенции как "благородство
мыслей" при "дармоедстве поступков". В иной форме оно существует и сейчас.
Все эти элементы поддержат революцию, когда она будет близка к победе, но
они готовы умыть руки при каждой ее неудаче. О самостоятельной инициативе с
их стороны говорить совершенно не приходится.
Итак, прежде чем воцариться на русской земле, порядок должен преодолеть
классовую энергию пролетариата и сословно-классовые страсти крестьянства.
Наряду с этими двумя силами революции можно почти не упоминать о городском
мещанстве с его малоопределившейся физиономией и об интеллигенции с ее
революционными симпатиями и ее бессилием. Мы не знаем, какой секрет открыла
реакция для преодоления натиска революционного пролетариата и крестьянства.
Но в том, что эти классы не успокоились и не "устали" от смуты, что их
революционную энергию еще только нужно преодолеть, не может быть никакого
сомнения. Если даже стоять на той точке зрения, что русская революция не
имеет перед собою более широких перспектив, чем союзное господство
монархии, крупной буржуазии и земельных собственников на основе "порядка",
то и тогда необходимо признать, что путь к этой конституционной идиллии
отнюдь не похож на прямую линию. Предстоит еще могучее развитие классовых
антагонизмов, которое, как бы оно ни закончилось, долго не даст
установиться прочному буржуазному порядку.
IV
От этих общих соображений мы снова возвращаемся к вопросу о неудаче
июльского*333 выступления. Факт тот, что стачка не стала всеобщей. События
не только не превзошли октябрьских, но и далеко не поднялись до их уровня.
Необходимо признать, что стачка исчерпала себя, как самодовлеющее,
непосредственно-боевое средство революции. В октябре она дала прямой
политический результат. В ноябре она превратилась в манифестацию
сочувствия. В декабре она лишь создала почву для частичных восстаний.
В сознании пролетариата, или по крайней мере его руководящих слоев,
политическая стачка в настоящее время играет роль пролога к более
решительным событиям. Но для того, чтоб эти события могли развиться, стачка
должна стать всеобщей. В свою очередь всеобщность стачки зависит от
поведения железных дорог и телеграфа. Правительство знает это и при каждой
новой грозе устремляет главные карательные силы и средства на центральные
узлы железных дорог. Это, конечно, не исключает возможности железнодорожной
забастовки, но это крайне затрудняет инициативу железнодорожных рабочих и
служащих. Они уже не могут первыми вступать в борьбу; их позиция становится
поневоле выжидательной. Это в свою очередь делает все более и более
затруднительной всеобщую политическую забастовку. А между тем военные
восстания, не связанные непосредственно с массовыми пролетарскими
выступлениями, вызывающими полную дезорганизацию правительственного
механизма, неизбежно терпят крушения. Таким образом, получается
впечатление, что революция забилась в тупик. Но точно такое же положение
создавалось в конце каждого периода революции, перед каждым новым
расширением ее базы и новым обогащением ее методов. Революционная стихия в
лице деревни должна вступить в свои права для того, чтобы организованная
революция в лице пролетариата могла нанести врагу решающий удар.
Можно строить разные предположения о том, как сложились бы события, если бы
стачка была объявлена сейчас же после роспуска Думы, если б военные
восстания в Свеаборге и Кронштадте разразились во время забастовки в
Петербурге. Но задача не в том, чтоб строить предположения задним числом, а
в том, чтоб ориентироваться в фактах, как они есть.
Как период рабочих Советов прошел под знаменем 8-часового рабочего дня и
республики, так думский период прошел под знаменем земли и воли. Дума не
сказала рабочим ничего такого, чего бы они не слышали из другого источника
- в более решительной, прямой и категорической форме. Наоборот, на
крестьянство Дума должна была оказать огромное влияние. Ее адрес,
выступления трудовиков, правительственное сообщение по земельному вопросу,
кадетское сообщение с призывом сидеть спокойно и надеяться на Думу,
наконец, разгон Думы и выборгское воззвание - все это должно было
подготовить почву для повсеместного восстания крестьян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379