В истории трех русских революций,
как и в истории партии, буквально не осталось живого места: теория, факты,
традиции, наследство Ленина, все принесено в жертву борьбе с "троцкизмом",
которая с момента болезни Ленина задумана и организована была, как
персональная борьба с Троцким, а развернулась, как борьба с марксизмом.
/*1 Это предсказание успело с того времени осуществиться./
Снова подтвердилось, что самое, казалось бы, бесцельное перетряхивание
давно отзвучавших споров удовлетворяет обычно какой-то неосознанной
общественной потребности сегодняшнего дня, которая сама по себе вовсе не
идет по линии старых споров. Кампания против "старого троцкизма" была на
самом деле кампанией против октябрьских традиций, которые становились для
новой бюрократии все более стеснительными и невыносимыми. Троцкизмом стали
называть все, от чего нужно было оттолкнуться. Так, борьба с троцкизмом
постепенно стала выражением теоретической и политической реакции в широких
непролетарских, отчасти и в пролетарских кругах и отражением этой реакции в
партии. В частности каррикатурное, исторически-искаженное
противопоставление перманентной революции ленинской линии на "союз с
мужиком" родилось целиком в 1923 году, вместе с периодом
общественно-политической и партийной реакции, как наиболее ее яркое
выражение, как органическое отталкивание бюрократа и собственника от
международной революции с ее "перманентными" потрясениями, как выражение
мещанской и чиновничьей тяги к порядку и покою. Злобная травля против
перманентной революции явилась в свою очередь, только расчисткой почвы для
теории социализма в отдельной стране, т. е. для национал-социализма новой
формации. Разумеется, эти новые социальные корни борьбы против "троцкизма"
сами по себе ничего не говорят ни за ни против правильности теории
перманентной революции. Но без понимания этих подспудных корней спор будет
неизбежно принимать академически бесплодный характер.
Я не мог заставить себя в эти годы оторваться от новых задач и вернуться к
старым вопросам, связанным с периодом революции 1905 г., поскольку они
касались, главным образом, моего прошлого и против него искусственно
направлялись. Разобрать старые разногласия и, в частности, старые мои
ошибки в связи с условиями, их породившими, разобрать с такой полнотой,
чтоб они стали понятны молодому поколению, не говоря о впавших в
политическое детство стариках, можно только в масштабе целой книги.
Казалось диким тратить на это время, свое и чужое, когда в порядке дня
стояли все время гигантской важности новые вопросы: задачи немецкой
революции, вопрос о дальнейших судьбах Англии, вопрос о взаимоотношениях
Америки и Европы, проблемы, открывавшиеся стачками британского
пролетариата, задачи китайской революции, наконец, и в первую голову, наши
внутренние хозяйственные и общественно-политические противоречия и задачи,
- все это достаточно, по моему, оправдывало постоянные отодвигания с моей
стороны историко-полемической работы о перманентной революции. Но
общественное сознание не терпит пустоты. За последние годы теоретическая
пустота заполнялась, как уже сказано, мусором антитроцкизма. Эпигоны,
философы и дельцы партийной реакции, сползали вниз, учились у тупоумного
меньшевика Мартынова, попирали Ленина, барахтались в болоте и все это
называли борьбой с троцкизмом. Они умудрились не дать за эти годы ни одной
сколько-нибудь серьезной или значительной работы, которую можно бы не
стыдясь вслух назвать, ни одной политической оценки, которая бы
сохранилась, ни одного прогноза, который бы подтвердился, ни одного
самостоятельного лозунга, который бы идейно подвинул нас вперед. Везде
труха и халтура.
Сталинские "Вопросы Ленинизма" представляют собою кодификацию этого
идейного мусора, официальный учебник короткомыслия, коллекцию нумерованных
пошлостей (я стараюсь дать наиболее умеренные определения). "Ленинизм"
Зиновьева есть... зиновьевский ленинизм, не больше и не меньше. Принцип его
почти как у Лютера: "Я на этом стою, но... могу также и иначе". Усвоение
этих теоретических плодов эпигонства одинаково невыносимо, с той разницей,
что при чтении зиновьевского "Ленинизма" кажется, будто давишься
непресованной ватой, тогда как сталинские "Вопросы" вызывают физическое
ощущение мелко-изрубленной щетины. Эти две книги, каждая по своему,
отражают и увенчивают эпоху идейной реакции.
Примеривая и пригоняя все вопросы к "троцкизму" - справа, слева, сверху,
снизу, спереди и с тылу - эпигоны умудрились, в конце концов, поставить все
мировые события в прямую или косвенную зависимость от того, как выглядела у
Троцкого перманентная революция в 1905 году. Набитая фальсификациями
легенда "троцкизма" стала некоторым фактором современной истории. И, хотя
право-центристская линия последних лет скомпрометировала себя во всех
частях света рядом банкротств исторического масштаба, тем не менее, борьба
с центристской идеологией Коминтерна уже немыслима сейчас, или, по крайне
мере, крайне затруднена без оценки старых споров и прогнозов, ведущих свое
происхождение с начала 1905 года. Возрождение марксистской, сталобыть
ленинской, мысли в партии немыслимо без полемического аутодафе для
макулатуры эпигонов, без теоретически-беспощадной экзекуции аппаратных
экзекуторов. Написать такую книгу совсем не трудно. Все элементы ее налицо.
Но именно потому и трудно писать ее, что приходится, по слову великого
сатирика Салтыкова, спускаться в область "азбучных испарений" и оставаться
продолжительное время в этой совсем не духовитой атмосфере. Тем не менее
это стало абсолютно неотложным, ибо на борьбе с перманентной революцией
непосредственно строится защита оппортунистической линии в области проблем
Востока, т. е. большей половины человечества.
Я уже совсем было приступил к этой непривлекательной работе, -
теоретической полемике с Зиновьевым и Сталиным, отложив для часов отдыха
книги наших классиков (и водолазы вынуждены подниматься наверх, чтобы
глотнуть свежего воздуха), - как вдруг неожиданно для меня появилась в
обращении статья Радека, посвященная "углубленному" противопоставлению
теории перманентной революции - воззрениям Ленина на тот же вопрос. Сперва
я собирался отложить работу Радека в сторону, чтоб уж не отвлекаться от
уготованной мне судьбою комбинации из непрессованной ваты и рубленной
щетины. Но целый ряд дружеских писем заставил меня внимательнее прочитать
работу Радека, и я пришел к такому выводу: для более узкого круга лиц,
которые думают самостоятельно, не под указку, и добросовестно учатся
марксизму, работа Радека вреднее официальной литературы - в том же смысле,
в каком оппортунизм в политике тем опаснее, чем он замаскированнее, и чем
лучшей личной репутацией прикрыт. Радек является одним из моих ближайших
политических друзей. Это достаточно запечатлено событиями последнего
периода. Но в течение последних месяцев ряд товарищей с тревогой следил за
эволюцией Радека, который с крайнего левого фланга оппозиции передвинулся
на ее правый фланг. Все мы, ближайшие друзья Радека, знаем, что его
блестящие политические и литературные данные сочетаются с исключительной
импульсивностью и впечатлительностью, качествами, которые в условиях
коллективной работы являются ценным источником инициативы и критики, но в
обстановке разобщенности могут дать совсем иные плоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379
как и в истории партии, буквально не осталось живого места: теория, факты,
традиции, наследство Ленина, все принесено в жертву борьбе с "троцкизмом",
которая с момента болезни Ленина задумана и организована была, как
персональная борьба с Троцким, а развернулась, как борьба с марксизмом.
/*1 Это предсказание успело с того времени осуществиться./
Снова подтвердилось, что самое, казалось бы, бесцельное перетряхивание
давно отзвучавших споров удовлетворяет обычно какой-то неосознанной
общественной потребности сегодняшнего дня, которая сама по себе вовсе не
идет по линии старых споров. Кампания против "старого троцкизма" была на
самом деле кампанией против октябрьских традиций, которые становились для
новой бюрократии все более стеснительными и невыносимыми. Троцкизмом стали
называть все, от чего нужно было оттолкнуться. Так, борьба с троцкизмом
постепенно стала выражением теоретической и политической реакции в широких
непролетарских, отчасти и в пролетарских кругах и отражением этой реакции в
партии. В частности каррикатурное, исторически-искаженное
противопоставление перманентной революции ленинской линии на "союз с
мужиком" родилось целиком в 1923 году, вместе с периодом
общественно-политической и партийной реакции, как наиболее ее яркое
выражение, как органическое отталкивание бюрократа и собственника от
международной революции с ее "перманентными" потрясениями, как выражение
мещанской и чиновничьей тяги к порядку и покою. Злобная травля против
перманентной революции явилась в свою очередь, только расчисткой почвы для
теории социализма в отдельной стране, т. е. для национал-социализма новой
формации. Разумеется, эти новые социальные корни борьбы против "троцкизма"
сами по себе ничего не говорят ни за ни против правильности теории
перманентной революции. Но без понимания этих подспудных корней спор будет
неизбежно принимать академически бесплодный характер.
Я не мог заставить себя в эти годы оторваться от новых задач и вернуться к
старым вопросам, связанным с периодом революции 1905 г., поскольку они
касались, главным образом, моего прошлого и против него искусственно
направлялись. Разобрать старые разногласия и, в частности, старые мои
ошибки в связи с условиями, их породившими, разобрать с такой полнотой,
чтоб они стали понятны молодому поколению, не говоря о впавших в
политическое детство стариках, можно только в масштабе целой книги.
Казалось диким тратить на это время, свое и чужое, когда в порядке дня
стояли все время гигантской важности новые вопросы: задачи немецкой
революции, вопрос о дальнейших судьбах Англии, вопрос о взаимоотношениях
Америки и Европы, проблемы, открывавшиеся стачками британского
пролетариата, задачи китайской революции, наконец, и в первую голову, наши
внутренние хозяйственные и общественно-политические противоречия и задачи,
- все это достаточно, по моему, оправдывало постоянные отодвигания с моей
стороны историко-полемической работы о перманентной революции. Но
общественное сознание не терпит пустоты. За последние годы теоретическая
пустота заполнялась, как уже сказано, мусором антитроцкизма. Эпигоны,
философы и дельцы партийной реакции, сползали вниз, учились у тупоумного
меньшевика Мартынова, попирали Ленина, барахтались в болоте и все это
называли борьбой с троцкизмом. Они умудрились не дать за эти годы ни одной
сколько-нибудь серьезной или значительной работы, которую можно бы не
стыдясь вслух назвать, ни одной политической оценки, которая бы
сохранилась, ни одного прогноза, который бы подтвердился, ни одного
самостоятельного лозунга, который бы идейно подвинул нас вперед. Везде
труха и халтура.
Сталинские "Вопросы Ленинизма" представляют собою кодификацию этого
идейного мусора, официальный учебник короткомыслия, коллекцию нумерованных
пошлостей (я стараюсь дать наиболее умеренные определения). "Ленинизм"
Зиновьева есть... зиновьевский ленинизм, не больше и не меньше. Принцип его
почти как у Лютера: "Я на этом стою, но... могу также и иначе". Усвоение
этих теоретических плодов эпигонства одинаково невыносимо, с той разницей,
что при чтении зиновьевского "Ленинизма" кажется, будто давишься
непресованной ватой, тогда как сталинские "Вопросы" вызывают физическое
ощущение мелко-изрубленной щетины. Эти две книги, каждая по своему,
отражают и увенчивают эпоху идейной реакции.
Примеривая и пригоняя все вопросы к "троцкизму" - справа, слева, сверху,
снизу, спереди и с тылу - эпигоны умудрились, в конце концов, поставить все
мировые события в прямую или косвенную зависимость от того, как выглядела у
Троцкого перманентная революция в 1905 году. Набитая фальсификациями
легенда "троцкизма" стала некоторым фактором современной истории. И, хотя
право-центристская линия последних лет скомпрометировала себя во всех
частях света рядом банкротств исторического масштаба, тем не менее, борьба
с центристской идеологией Коминтерна уже немыслима сейчас, или, по крайне
мере, крайне затруднена без оценки старых споров и прогнозов, ведущих свое
происхождение с начала 1905 года. Возрождение марксистской, сталобыть
ленинской, мысли в партии немыслимо без полемического аутодафе для
макулатуры эпигонов, без теоретически-беспощадной экзекуции аппаратных
экзекуторов. Написать такую книгу совсем не трудно. Все элементы ее налицо.
Но именно потому и трудно писать ее, что приходится, по слову великого
сатирика Салтыкова, спускаться в область "азбучных испарений" и оставаться
продолжительное время в этой совсем не духовитой атмосфере. Тем не менее
это стало абсолютно неотложным, ибо на борьбе с перманентной революцией
непосредственно строится защита оппортунистической линии в области проблем
Востока, т. е. большей половины человечества.
Я уже совсем было приступил к этой непривлекательной работе, -
теоретической полемике с Зиновьевым и Сталиным, отложив для часов отдыха
книги наших классиков (и водолазы вынуждены подниматься наверх, чтобы
глотнуть свежего воздуха), - как вдруг неожиданно для меня появилась в
обращении статья Радека, посвященная "углубленному" противопоставлению
теории перманентной революции - воззрениям Ленина на тот же вопрос. Сперва
я собирался отложить работу Радека в сторону, чтоб уж не отвлекаться от
уготованной мне судьбою комбинации из непрессованной ваты и рубленной
щетины. Но целый ряд дружеских писем заставил меня внимательнее прочитать
работу Радека, и я пришел к такому выводу: для более узкого круга лиц,
которые думают самостоятельно, не под указку, и добросовестно учатся
марксизму, работа Радека вреднее официальной литературы - в том же смысле,
в каком оппортунизм в политике тем опаснее, чем он замаскированнее, и чем
лучшей личной репутацией прикрыт. Радек является одним из моих ближайших
политических друзей. Это достаточно запечатлено событиями последнего
периода. Но в течение последних месяцев ряд товарищей с тревогой следил за
эволюцией Радека, который с крайнего левого фланга оппозиции передвинулся
на ее правый фланг. Все мы, ближайшие друзья Радека, знаем, что его
блестящие политические и литературные данные сочетаются с исключительной
импульсивностью и впечатлительностью, качествами, которые в условиях
коллективной работы являются ценным источником инициативы и критики, но в
обстановке разобщенности могут дать совсем иные плоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379