А роль его сводится в значительной мере к
тому, чтобы не допускать издания законов в пользу рабочего класса. Дело в
том, что, по конституции, верховный федеральный суд может отменять каждый
закон, вотированный конгрессом или палатою депутатов, раз этот закон, по
мнению верховного суда, противоречит американской конституции. И вот,
верховный суд неизменно отменяет все законы, ограничивающие рабочий день,
на том основании, что они ограничивают "свободу" личности, имеющей право
неограниченно распоряжаться собою и своим временем.
III. Основные права граждан
Конституционному построению основного закона предшествует декларация
"основных прав граждан". Мы держимся того мнения, что основные права
граждан гораздо лучше охраняются соответственно организованными
учреждениями (милицией, судом присяжных и пр.), чем абстрактными
декларациями. Если бы, тем не менее, демократия нашла нужным еще раз
провозгласить права человека и гражданина, мы не стали бы, разумеется,
против этого спорить. Но на самом деле в отделе "основных прав" мы находим
не столько торжественное провозглашение неотъемлемых прав человека и
гражданина, сколько неопределенную формулировку тех условий, при которых
эти права могут быть нарушены.
"9. Вход в частные жилища, без согласия хозяев, а равно обыски и выемки
допускаются лишь в случаях, предусмотренных законом".
Этот тезис, очевидно, не "обеспечивает" неприкосновенность жилища, но лишь
обусловливает нарушения этой "неприкосновенности". Он говорит лишь о тех
условиях, при которых "обыски и выемки допускаются".
"13. Русские граждане, достигшие совершеннолетия, могут в общих пределах,
установленных законом, свободно избирать и менять место жительства. Право
выезда за границу может быть ограничено законом лишь постольку, поскольку
это необходимо для обеспечения исполнения гражданами воинской повинности".
И так далее.
Эта жалкая декларация, явно приноровленная к политическим вкусам земской
палаты, довольно точно копирует декларацию 1848 года, которую Маркс
характеризует такими выразительными словами:
"Неизбежный комплекс "вольностей" 1848 г., свободы личности, печати, слова,
ассоциаций, собраний и т. д. - все это облеклось в конституционную броню,
благодаря чему все эти вольности делались неуязвимыми. Именно, каждая из
этих вольностей объявлена была безусловным правом французского citoyen'a,
но с неизменной оговоркой, что все эти вольности абсолютны лишь постольку,
поскольку они не ограничиваются "равными правами прочих граждан и
интересами общественной безопасности", или "законами", долженствующими
споспешествовать водворению такой гармонии... Конституция, следовательно,
постоянно выставляет на вид будущие ограничительные законы, имеющие развить
все эти оговорки и регулировать пользование неограниченными вольностями...
Каждый параграф конституции заключает в себе собственную антитезу, свою
собственную "верхнюю и нижнюю палату": с одной стороны, мы видим общую
фразу о свободе, а с другой стороны - оговорку, упраздняющую свободу" ("18
брюмера")*320.
Но наша декларация, это тень ничтожной тени, идет еще далее и ставит
абсолютные права человека на очную ставку не только с определениями так
называемого положительного права, но и с военным положением. "Никто не
может быть судим, - гласит П 12, - иным судом, кроме того, коему дело его
по закону подлежит. Чрезвычайные суды допускаются лишь в местностях,
находящихся на военном положении.
А П 22 заключает декларацию таким ударом похоронного колокола: "законом
могут быть установлены изъятия из действия статей 8, 13, 14, 16, 17, 21
настоящего основного закона (об арестах, о свободе передвижения, слова,
собраний, союзов и ответственности чиновников) для лиц, состоящих на
действительной военной службе, и для местностей, находящихся на военном
положении".
Как видим, каждый параграф имеет не только свою нижнюю и верхнюю палату, но
и свою военную диктатуру!
Как долго освобожденцы поправляли свое демократическое здоровье на всех
курортах идеализма, как громко кричали они, что личность есть самоцель, что
права ее извечны и абсолютны, - и все для чего? - для того, чтобы на первой
же странице своих конституционных начертаний головою выдать эту
самодовлеющую личность военно-полевому суду для суждения по законам
военного времени. Таким образом, многие части нашей родины смогут,
совершенно не прерывая преемственности, непосредственно из-под военной
диктатуры абсолютизма перейти под военную диктатуру "демократии".
Правда, "Проект" гласит, что "вне театра военных действий военное положение
может быть вводимо лишь в законодательном порядке". Этим как бы
устанавливается пропасть между старой и новой практикой. Но так только
кажется на первый взгляд.
Мы уже знаем, что для проведения какого-нибудь акта законодательным
порядком требуется согласие двух палат. Право законодательной инициативы
принадлежит каждой из них. На первые три года, т.-е. именно на то время,
когда еще нельзя надеяться на успокоение народной "смуты", и когда,
следовательно, потребность в умиротворении посредством военной диктатуры
будет у командующих классов очень сильна, верхняя палата отдается, как мы
видели, во власть дворянскому землевладению и городской буржуазии. Если так
называемая демократия под грохот кавказской бомбардировки вводит в свою
конституцию параграф о военном положении, можно ли сомневаться в том, что
цензовая буржуазия не постесняется к нему обратиться, как только станет у
власти?
Нижняя палата может, правда, отвергнуть законопроект о военном положении.
Но к чему это поведет?
Допустим, например, что верхняя палата предлагает объявить Польшу на
военном положении. Нижняя не соглашается. Ее распускают с приглашением
восстановиться через шесть месяцев. Само собою разумеется, распущение
делается не для того, чтобы ждать с вопросом о военном положении полгода.
Такие дела, рассчитанные на внезапное спасение отечества, вообще не терпят
отлагательства.
Итак, народ отослан домой, земцы в согласии с короной объявляют Польшу на
военном положении. Вопрос решен. Правда, через полгода придется отдавать
отчет перед представителями народа. Но ведь это будет только через полгода.
А за такой срок много может утечь крови под варшавскими и лодзинскими
мостами... И во всяком случае через полгода у правительственной реакции
будет то преимущество, что она представит народной палате не законопроект
военного положения, а совершившийся факт: умиротворительный разгром целой
страны. Законопроект можно бросить в корзину, а совершившийся факт нельзя
отменить даже "законодательным порядком".
И наконец, зачем ограничивать себя только Польшей? Почему не набросить
аркан военного режима - на твердом основании "демократической" конституции
- на все беспокойные места, где можно ждать нежелательных выборов? И тогда
еще вопрос, как посмотрят на правительственное деяние представители,
избранные народом под солдатскими штыками при полном отчуждении всех
"неотчуждаемых прав".
IV. Гарантии конституции и народных прав
Итак, конституция, столь счастливо объединяющая демократических строителей
из "Освобождения", "Права", "Русского Богатства" и "Сына Отечества", дает в
руки реакции превосходное и испытанное средство военного положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379
тому, чтобы не допускать издания законов в пользу рабочего класса. Дело в
том, что, по конституции, верховный федеральный суд может отменять каждый
закон, вотированный конгрессом или палатою депутатов, раз этот закон, по
мнению верховного суда, противоречит американской конституции. И вот,
верховный суд неизменно отменяет все законы, ограничивающие рабочий день,
на том основании, что они ограничивают "свободу" личности, имеющей право
неограниченно распоряжаться собою и своим временем.
III. Основные права граждан
Конституционному построению основного закона предшествует декларация
"основных прав граждан". Мы держимся того мнения, что основные права
граждан гораздо лучше охраняются соответственно организованными
учреждениями (милицией, судом присяжных и пр.), чем абстрактными
декларациями. Если бы, тем не менее, демократия нашла нужным еще раз
провозгласить права человека и гражданина, мы не стали бы, разумеется,
против этого спорить. Но на самом деле в отделе "основных прав" мы находим
не столько торжественное провозглашение неотъемлемых прав человека и
гражданина, сколько неопределенную формулировку тех условий, при которых
эти права могут быть нарушены.
"9. Вход в частные жилища, без согласия хозяев, а равно обыски и выемки
допускаются лишь в случаях, предусмотренных законом".
Этот тезис, очевидно, не "обеспечивает" неприкосновенность жилища, но лишь
обусловливает нарушения этой "неприкосновенности". Он говорит лишь о тех
условиях, при которых "обыски и выемки допускаются".
"13. Русские граждане, достигшие совершеннолетия, могут в общих пределах,
установленных законом, свободно избирать и менять место жительства. Право
выезда за границу может быть ограничено законом лишь постольку, поскольку
это необходимо для обеспечения исполнения гражданами воинской повинности".
И так далее.
Эта жалкая декларация, явно приноровленная к политическим вкусам земской
палаты, довольно точно копирует декларацию 1848 года, которую Маркс
характеризует такими выразительными словами:
"Неизбежный комплекс "вольностей" 1848 г., свободы личности, печати, слова,
ассоциаций, собраний и т. д. - все это облеклось в конституционную броню,
благодаря чему все эти вольности делались неуязвимыми. Именно, каждая из
этих вольностей объявлена была безусловным правом французского citoyen'a,
но с неизменной оговоркой, что все эти вольности абсолютны лишь постольку,
поскольку они не ограничиваются "равными правами прочих граждан и
интересами общественной безопасности", или "законами", долженствующими
споспешествовать водворению такой гармонии... Конституция, следовательно,
постоянно выставляет на вид будущие ограничительные законы, имеющие развить
все эти оговорки и регулировать пользование неограниченными вольностями...
Каждый параграф конституции заключает в себе собственную антитезу, свою
собственную "верхнюю и нижнюю палату": с одной стороны, мы видим общую
фразу о свободе, а с другой стороны - оговорку, упраздняющую свободу" ("18
брюмера")*320.
Но наша декларация, это тень ничтожной тени, идет еще далее и ставит
абсолютные права человека на очную ставку не только с определениями так
называемого положительного права, но и с военным положением. "Никто не
может быть судим, - гласит П 12, - иным судом, кроме того, коему дело его
по закону подлежит. Чрезвычайные суды допускаются лишь в местностях,
находящихся на военном положении.
А П 22 заключает декларацию таким ударом похоронного колокола: "законом
могут быть установлены изъятия из действия статей 8, 13, 14, 16, 17, 21
настоящего основного закона (об арестах, о свободе передвижения, слова,
собраний, союзов и ответственности чиновников) для лиц, состоящих на
действительной военной службе, и для местностей, находящихся на военном
положении".
Как видим, каждый параграф имеет не только свою нижнюю и верхнюю палату, но
и свою военную диктатуру!
Как долго освобожденцы поправляли свое демократическое здоровье на всех
курортах идеализма, как громко кричали они, что личность есть самоцель, что
права ее извечны и абсолютны, - и все для чего? - для того, чтобы на первой
же странице своих конституционных начертаний головою выдать эту
самодовлеющую личность военно-полевому суду для суждения по законам
военного времени. Таким образом, многие части нашей родины смогут,
совершенно не прерывая преемственности, непосредственно из-под военной
диктатуры абсолютизма перейти под военную диктатуру "демократии".
Правда, "Проект" гласит, что "вне театра военных действий военное положение
может быть вводимо лишь в законодательном порядке". Этим как бы
устанавливается пропасть между старой и новой практикой. Но так только
кажется на первый взгляд.
Мы уже знаем, что для проведения какого-нибудь акта законодательным
порядком требуется согласие двух палат. Право законодательной инициативы
принадлежит каждой из них. На первые три года, т.-е. именно на то время,
когда еще нельзя надеяться на успокоение народной "смуты", и когда,
следовательно, потребность в умиротворении посредством военной диктатуры
будет у командующих классов очень сильна, верхняя палата отдается, как мы
видели, во власть дворянскому землевладению и городской буржуазии. Если так
называемая демократия под грохот кавказской бомбардировки вводит в свою
конституцию параграф о военном положении, можно ли сомневаться в том, что
цензовая буржуазия не постесняется к нему обратиться, как только станет у
власти?
Нижняя палата может, правда, отвергнуть законопроект о военном положении.
Но к чему это поведет?
Допустим, например, что верхняя палата предлагает объявить Польшу на
военном положении. Нижняя не соглашается. Ее распускают с приглашением
восстановиться через шесть месяцев. Само собою разумеется, распущение
делается не для того, чтобы ждать с вопросом о военном положении полгода.
Такие дела, рассчитанные на внезапное спасение отечества, вообще не терпят
отлагательства.
Итак, народ отослан домой, земцы в согласии с короной объявляют Польшу на
военном положении. Вопрос решен. Правда, через полгода придется отдавать
отчет перед представителями народа. Но ведь это будет только через полгода.
А за такой срок много может утечь крови под варшавскими и лодзинскими
мостами... И во всяком случае через полгода у правительственной реакции
будет то преимущество, что она представит народной палате не законопроект
военного положения, а совершившийся факт: умиротворительный разгром целой
страны. Законопроект можно бросить в корзину, а совершившийся факт нельзя
отменить даже "законодательным порядком".
И наконец, зачем ограничивать себя только Польшей? Почему не набросить
аркан военного режима - на твердом основании "демократической" конституции
- на все беспокойные места, где можно ждать нежелательных выборов? И тогда
еще вопрос, как посмотрят на правительственное деяние представители,
избранные народом под солдатскими штыками при полном отчуждении всех
"неотчуждаемых прав".
IV. Гарантии конституции и народных прав
Итак, конституция, столь счастливо объединяющая демократических строителей
из "Освобождения", "Права", "Русского Богатства" и "Сына Отечества", дает в
руки реакции превосходное и испытанное средство военного положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379