С одной стороны, Энгельс очень односторонне
оценил значение новейшей техники во время революционных восстаний; с другой
- он не счел нужным или удобным разъяснять, что эволюция классового состава
армии может быть политически учтена только посредством "очной ставки"
народа и войска.
Два слова об обеих сторонах вопроса. Децентрализованный характер революции
делает необходимым постоянное передвижение военных сил. Энгельс говорит,
что благодаря железным дорогам гарнизоны могут быть более чем удвоены в 24
часа. Но он упускает из виду, что действительно массовое восстание
неизбежно предполагает железнодорожную забастовку. Прежде чем правительство
получит возможность заняться передвижением военных сил, ему приходится - в
жестокой борьбе с бастующим персоналом - овладеть железнодорожной линией,
ее подвижным составом, организовать движение, восстановить взорванные мосты
и разрушенные рельсовые пути. Для всего этого недостаточно самых лучших
винтовок и самых острых штыков; и опыт русской революции говорит, что
минимальнейший успех в этом направлении требует несравненно больше, чем 24
часа. Далее. Прежде чем приступить к передвижению военных сил,
правительство должно быть осведомлено о положении дел в стране. Телеграф
ускоряет правительственную информацию еще в большей мере, чем железная
дорога - дислокацию. Но, опять-таки, восстание и предполагает
почтово-телеграфную забастовку и порождает ее. Если оно неспособно привлечь
на свою сторону почтово-телеграфный персонал, - факт, свидетельствующий о
слабости революционного движения! - у него остается еще возможность
повалить столбы и оборвать провода. Хотя при этом оказываются в ущербе обе
стороны, но революция, главная сила которой отнюдь не в автоматически
действующей организации, теряет несравненно меньше. И телеграф и железная
дорога - бесспорно, могущественные орудия современного централистического
государства. Но это - орудия обоюдоострые. И если существование общества и
государства вообще зависит от непрерывности пролетарского труда, то в
железнодорожном и почтово-телеграфном деле эта зависимость приобретает
наиболее концентрированный характер. Лишь только рельсы и проволока
отказываются служить, правительственный аппарат дробится на части, между
которыми не оказывается никаких, даже самых примитивных средств сообщения и
передвижения. При этих условиях дела могут зайти очень далеко, прежде чем
властям удастся "удвоить" местный гарнизон.
На-ряду с передвижением войск восстание ставит перед правительством задачу
передвижения военных запасов. Трудности, какие вырастают при этом из
всеобщей забастовки, нам уже известны; но к ним присоединяется еще та
опасность, что военные запасы могут быть перехвачены восставшими. Эта
опасность становится тем реальнее, чем децентрализованнее характер
революции и чем большие массы она вовлекает в свой водоворот. Мы видели,
как на московских вокзалах рабочие захватывали оружие, препровождавшееся с
театра войны. Подобные факты происходили во многих местах. В Кубанской
области восставшие казаки перехватили транспорт винтовок. Революционные
солдаты передавали восставшим патроны и т. д.
При всем том не может быть, разумеется, и речи о чисто военной победе
восставших над правительственными войсками. Физической силой эти последние
несомненно будут богаче, и вопрос всегда сведется к настроению и поведению
солдат. Без классового родства между армиями, стоящими по обе стороны
баррикады, победа революции, при нынешней военной технике, была бы
действительно невозможной. Но, с другой стороны, было бы величайшей
иллюзией думать, что "переход армии на сторону народа" может произойти в
форме какой-нибудь мирной и единовременной манифестации. Господствующие
классы, пред которыми стоит вопрос их жизни и смерти, никогда не сдают
добровольно своих позиций под влиянием теоретических соображений о
классовом составе армии. Ее политическое настроение, это великое
неизвестное всякой революции, может определиться только в процессе
столкновений солдат с народом. Переход армии в лагерь революции есть
процесс моральный; но одними моральными средствами он не может быть вызван.
В армии пересекаются различные течения и настроения: сознательно
революционным является меньшинство; большинство колеблется и ждет внешнего
толчка. Оно способно сложить оружие или даже направить штыки против реакции
только в том случае, если начинает верить в возможность победы народа.
Такая вера не создается одной агитацией. Только тогда, когда солдаты
убеждаются, что народ вышел на улицы для беспощадной борьбы, - не для
манифестации против властей, а для низвержения правительства, - становится
психологически возможным "переход солдат на сторону народа". Таким образом,
восстание есть в сущности своей не столько борьба с армией, сколько борьба
за армию. Чем упорнее, шире и успешнее восстание, тем вероятнее и
неизбежнее перелом в настроении солдат. Партизанская борьба на основе
революционной стачки - то, что мы наблюдали в Москве, - сама по себе не
может дать победы. Но она создает возможность прощупать настроение солдат,
и после первого крупного успеха, т.-е. после присоединения к восстанию
части гарнизона, партизанская борьба может превратиться в массовую, где
часть войск, при поддержке вооруженного и безоружного населения, будет
сражаться с другой частью, окруженной кольцом всеобщей ненависти. Что
переход солдат на сторону народа, в силу классовой и морально-политической
разнородности армии, означает, в первую очередь, борьбу двух частей войска
между собою, это мы видели в Черноморском флоте, в Кронштадте, в Сибири, в
Кубанской области, впоследствии в Свеаборге и во многих других местах. Во
всех этих случаях самые совершенные орудия милитаризма - винтовки,
пулеметы, крепостная артиллерия, броненосцы - оказывались не только в руках
правительства, но и на службе революции.
На основании опыта кровавого петербургского воскресенья 9 января 1905 года
некий английский журналист г. Arnold White сделал тот гениальный вывод,
что, если бы Людовик XVI обладал батареями пушек Максима, французская
революция не произошла бы вовсе. Какое жалкое суеверие - думать, будто
исторические шансы революций можно измерять калибром ружей или диаметром
пушек! Русская революция снова показала, что не ружья, пушки и броненосцы
управляют людьми, но, в конце концов, люди управляют ружьями, пушками и
броненосцами.
11 декабря министерство Витте - Дурново, к этому времени ставшее
министерством Дурново - Витте, издало избирательный закон. В то время когда
сухопутный адмирал Дубасов восстанавливал на Пресне честь андреевского
флага, правительство поторопилось открыть легальный путь соглашения имущего
общества с монархией и бюрократией. С этого момента революционная по
существу своему борьба за власть развивается под конституционной оболочкой.
В Первой Думе кадеты выдавали себя за вождей народа. Так как народные
массы, за вычетом городского пролетариата, находились еще в состоянии
хаотически-оппозиционного настроения, и так как выборы бойкотировались
крайними левыми партиями, то кадеты оказались в Думе господами положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379
оценил значение новейшей техники во время революционных восстаний; с другой
- он не счел нужным или удобным разъяснять, что эволюция классового состава
армии может быть политически учтена только посредством "очной ставки"
народа и войска.
Два слова об обеих сторонах вопроса. Децентрализованный характер революции
делает необходимым постоянное передвижение военных сил. Энгельс говорит,
что благодаря железным дорогам гарнизоны могут быть более чем удвоены в 24
часа. Но он упускает из виду, что действительно массовое восстание
неизбежно предполагает железнодорожную забастовку. Прежде чем правительство
получит возможность заняться передвижением военных сил, ему приходится - в
жестокой борьбе с бастующим персоналом - овладеть железнодорожной линией,
ее подвижным составом, организовать движение, восстановить взорванные мосты
и разрушенные рельсовые пути. Для всего этого недостаточно самых лучших
винтовок и самых острых штыков; и опыт русской революции говорит, что
минимальнейший успех в этом направлении требует несравненно больше, чем 24
часа. Далее. Прежде чем приступить к передвижению военных сил,
правительство должно быть осведомлено о положении дел в стране. Телеграф
ускоряет правительственную информацию еще в большей мере, чем железная
дорога - дислокацию. Но, опять-таки, восстание и предполагает
почтово-телеграфную забастовку и порождает ее. Если оно неспособно привлечь
на свою сторону почтово-телеграфный персонал, - факт, свидетельствующий о
слабости революционного движения! - у него остается еще возможность
повалить столбы и оборвать провода. Хотя при этом оказываются в ущербе обе
стороны, но революция, главная сила которой отнюдь не в автоматически
действующей организации, теряет несравненно меньше. И телеграф и железная
дорога - бесспорно, могущественные орудия современного централистического
государства. Но это - орудия обоюдоострые. И если существование общества и
государства вообще зависит от непрерывности пролетарского труда, то в
железнодорожном и почтово-телеграфном деле эта зависимость приобретает
наиболее концентрированный характер. Лишь только рельсы и проволока
отказываются служить, правительственный аппарат дробится на части, между
которыми не оказывается никаких, даже самых примитивных средств сообщения и
передвижения. При этих условиях дела могут зайти очень далеко, прежде чем
властям удастся "удвоить" местный гарнизон.
На-ряду с передвижением войск восстание ставит перед правительством задачу
передвижения военных запасов. Трудности, какие вырастают при этом из
всеобщей забастовки, нам уже известны; но к ним присоединяется еще та
опасность, что военные запасы могут быть перехвачены восставшими. Эта
опасность становится тем реальнее, чем децентрализованнее характер
революции и чем большие массы она вовлекает в свой водоворот. Мы видели,
как на московских вокзалах рабочие захватывали оружие, препровождавшееся с
театра войны. Подобные факты происходили во многих местах. В Кубанской
области восставшие казаки перехватили транспорт винтовок. Революционные
солдаты передавали восставшим патроны и т. д.
При всем том не может быть, разумеется, и речи о чисто военной победе
восставших над правительственными войсками. Физической силой эти последние
несомненно будут богаче, и вопрос всегда сведется к настроению и поведению
солдат. Без классового родства между армиями, стоящими по обе стороны
баррикады, победа революции, при нынешней военной технике, была бы
действительно невозможной. Но, с другой стороны, было бы величайшей
иллюзией думать, что "переход армии на сторону народа" может произойти в
форме какой-нибудь мирной и единовременной манифестации. Господствующие
классы, пред которыми стоит вопрос их жизни и смерти, никогда не сдают
добровольно своих позиций под влиянием теоретических соображений о
классовом составе армии. Ее политическое настроение, это великое
неизвестное всякой революции, может определиться только в процессе
столкновений солдат с народом. Переход армии в лагерь революции есть
процесс моральный; но одними моральными средствами он не может быть вызван.
В армии пересекаются различные течения и настроения: сознательно
революционным является меньшинство; большинство колеблется и ждет внешнего
толчка. Оно способно сложить оружие или даже направить штыки против реакции
только в том случае, если начинает верить в возможность победы народа.
Такая вера не создается одной агитацией. Только тогда, когда солдаты
убеждаются, что народ вышел на улицы для беспощадной борьбы, - не для
манифестации против властей, а для низвержения правительства, - становится
психологически возможным "переход солдат на сторону народа". Таким образом,
восстание есть в сущности своей не столько борьба с армией, сколько борьба
за армию. Чем упорнее, шире и успешнее восстание, тем вероятнее и
неизбежнее перелом в настроении солдат. Партизанская борьба на основе
революционной стачки - то, что мы наблюдали в Москве, - сама по себе не
может дать победы. Но она создает возможность прощупать настроение солдат,
и после первого крупного успеха, т.-е. после присоединения к восстанию
части гарнизона, партизанская борьба может превратиться в массовую, где
часть войск, при поддержке вооруженного и безоружного населения, будет
сражаться с другой частью, окруженной кольцом всеобщей ненависти. Что
переход солдат на сторону народа, в силу классовой и морально-политической
разнородности армии, означает, в первую очередь, борьбу двух частей войска
между собою, это мы видели в Черноморском флоте, в Кронштадте, в Сибири, в
Кубанской области, впоследствии в Свеаборге и во многих других местах. Во
всех этих случаях самые совершенные орудия милитаризма - винтовки,
пулеметы, крепостная артиллерия, броненосцы - оказывались не только в руках
правительства, но и на службе революции.
На основании опыта кровавого петербургского воскресенья 9 января 1905 года
некий английский журналист г. Arnold White сделал тот гениальный вывод,
что, если бы Людовик XVI обладал батареями пушек Максима, французская
революция не произошла бы вовсе. Какое жалкое суеверие - думать, будто
исторические шансы революций можно измерять калибром ружей или диаметром
пушек! Русская революция снова показала, что не ружья, пушки и броненосцы
управляют людьми, но, в конце концов, люди управляют ружьями, пушками и
броненосцами.
11 декабря министерство Витте - Дурново, к этому времени ставшее
министерством Дурново - Витте, издало избирательный закон. В то время когда
сухопутный адмирал Дубасов восстанавливал на Пресне честь андреевского
флага, правительство поторопилось открыть легальный путь соглашения имущего
общества с монархией и бюрократией. С этого момента революционная по
существу своему борьба за власть развивается под конституционной оболочкой.
В Первой Думе кадеты выдавали себя за вождей народа. Так как народные
массы, за вычетом городского пролетариата, находились еще в состоянии
хаотически-оппозиционного настроения, и так как выборы бойкотировались
крайними левыми партиями, то кадеты оказались в Думе господами положения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379