На них машут
руками, их умиротворяют, им льстят, их бранят, им затыкают рот, их
ублажают, охаживают, наконец - их выгоняют, но они делают свое дело, толкая
левые элементы интеллигенции на революционный путь.
В то время как правое крыло "общества", материально или идейно связанное с
цензовым либерализмом, занималось тем, что доказывало умеренность и
лойяльность резолюций земского съезда и взывало к государственному разуму
князя Святополка, радикальная интеллигенция, преимущественно учащаяся
молодежь, примкнула к ноябрьской кампании с целью вывести ее из ее жалкого
русла, придать ей более боевой характер, связать ее с революционным
движением городских рабочих. Таким образом возникли две уличные
демонстрации: петербургская - 28 ноября, и московская - 5 и 6 декабря. Эти
демонстрации для радикальных "детей" были прямым и неизбежным выводом из
лозунгов, выдвинутых либеральными "отцами"; раз решились требовать
конституционного строя, нужно решиться приступить к борьбе. Но "отцы" вовсе
не обнаруживали склонности к такой последовательности политического
мышления. Наоборот, они первым долгом испугались, как бы излишняя
торопливость и порывистость не порвала нежную паутину доверия. "Отцы" не
поддержали "детей" и с головой выдали их казакам и конным жандармам
либерального князя.
Студенчество не встретило, однако, поддержки и со стороны рабочих. Здесь
ясно обнаружилось, какой, в сущности, ограниченный характер имела
ноябрьско-декабрьская банкетная кампания 1904 года*26; пролетариат
приобщился к ней лишь в лице самого тонкого слоя своей аристократии, и
"настоящие рабочие", появление которых рождало смешанные чувства
враждебного опасения и любопытства, исчислялись в этот период на банкетах
единицами или десятками. А тот внутренний глубокий процесс, который
совершался в сознании самих масс, разумеется, не приурочивался к наскоро
объявленному выступлению революционного студенчества. Таким образом
учащаяся молодежь была, в конце концов, предоставлена почти исключительно
самой себе.
Тем не менее эти демонстрации после долгого политического затишья,
вызванного войной, при обостренности внутреннего положения, создавшейся
военными разгромами, - демонстрации резко политические, в столицах,
отдавшиеся через клавиши телеграфа во всем мире, произвели как симптом
гораздо большее впечатление на правительство, чем все мудрые увещания
либеральной прессы... Оно встряхнулось и поторопилось самоопределиться.
VI
На конституционную кампанию, начавшуюся собранием нескольких десятков
земцев в барской квартире Корсакова*27 и закончившуюся водворением
нескольких десятков студентов в полицейские участки Петербурга и Москвы,
правительство ответило двояко: реформаторским "указом" и полицейским
"сообщением". Именной указ 12 декабря 1904 года, оставшийся высшим плодом
весенней политики "доверия", ставит непременным условием дальнейшей
реформаторской деятельности сохранение незыблемости основных законов
империи. В общем, указ формулировал исполненные благожелательности и
недомолвок беседы князя Святополка с иностранными корреспондентами. Этим
достаточно определяется его цена. Несравненно большей политической
определенностью отличается вышедшее через два дня после указа
правительственное сообщение. Оно характеризует ноябрьский земский съезд как
первоисточник дальнейшего движения, чуждого русскому народу, и ставит на
вид думским и земским собраниям, что, обсуждая постановления ноябрьского
совещания, они поступают вопреки требованиям закона. Правительство
напоминает далее, что его законный долг - ограждать государственный порядок
и общественное спокойствие; поэтому всякие сборища
противоправительственного характера будут прекращаемы всеми имеющимися в
распоряжении властей законными средствами. Если князь мало успевал в деле
мирного обновления страны, зато он с значительным успехом выполнял более
общую задачу, ради которой история и поставила его на время во главе
правительства, - задачу разрушения политических иллюзий и предрассудков
среднего обывательского слоя.
Период Святополк-Мирского, который был открыт при примирительных звуках
труб и закрыт при свисте нагаек, в своем конечном результате поднял
ненависть к абсолютизму во всех сколько-нибудь сознательных элементах
населения до небывалой высоты. Политические интересы стали более
оформленными, недовольство глубже и принципиальнее. Вчера еще первобытная,
мысль сегодня уже жадно набрасывается на работу политического анализа. Все
явления зла и произвола быстро сводятся к первооснове. Революционные
лозунги никого не отпугивают, - наоборот, находят тысячекратное эхо,
превращаются в народные поговорки. Общественное сознание впитывает в себя,
как губка - влагу, каждое слово отрицания, осуждения или проклятия по
адресу абсолютизма. Ничто не проходит для него безнаказанно. Каждый
неловкий шаг ставится ему в счет. Его заигрывания встречают насмешку. Его
угрозы рождают ненависть. Правда, министерство князя Святополка оказало
значительные послабления прессе; но объем ее интересов вырос гораздо
больше, чем снисходительность Главного Управления по делам печати. То же
самое во всех других областях: полусвобода из милости раздражала не меньше,
чем полное рабство. Такова общая судьба уступок в революционную эпоху: они
не удовлетворяют, но лишь возбуждают требовательность. Эта повышенная
требовательность сказывалась в печати, в собраниях, на съездах и в свою
очередь раздражала власть, которая быстро теряла свое "доверие" и искала
помощи в репрессиях. Собрания и съезды распускались, на печать сыпался град
ударов, демонстрации разгонялись с зверской беспощадностью. Наконец, как бы
для того чтобы помочь обывателю окончательно определить удельный вес указа
12 декабря, князь Святополк издал 31 декабря циркуляр, в котором выяснял,
что возвещенный либеральным указом пересмотр положения о крестьянах должен
производиться на основе проекта Плеве. Это был последний правительственный
акт 1904 года. 1905 год открылся событиями, которые положили роковую грань
между прошлым и настоящим. Они подвели кровавую черту под эпохой весны,
периодом детства политического сознания. Князь Святополк, его доброта, его
планы, его доверие, его циркуляры - все было отброшено и забыто.
9 ЯНВАРЯ
С т р е л е ц к и й г о л о в а.
Великий государь,
Народа мы не можем удержать, -
Врываются насильно, голосят:
"Хотим царю Борису поклониться,
Царя Бориса видеть".
Б о р и с.
Настежь двери:
Между народом русским и царем
Преграды нет.
(А. Толстой. "Царь Борис".)
I
"Государь, мы, рабочие, дети наши, жены и беспомощные старцы-родители,
пришли к тебе, Государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают,
обременяют непосильными трудами, над нами надругаются, в нас не признают
людей, к нам относятся, как к рабам, которые должны терпеть свою участь и
молчать. Мы и терпели, но нас толкают все дальше в омут нищеты, бесправия и
невежества. Нас душит деспотизм и произвол, и мы задыхаемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379
руками, их умиротворяют, им льстят, их бранят, им затыкают рот, их
ублажают, охаживают, наконец - их выгоняют, но они делают свое дело, толкая
левые элементы интеллигенции на революционный путь.
В то время как правое крыло "общества", материально или идейно связанное с
цензовым либерализмом, занималось тем, что доказывало умеренность и
лойяльность резолюций земского съезда и взывало к государственному разуму
князя Святополка, радикальная интеллигенция, преимущественно учащаяся
молодежь, примкнула к ноябрьской кампании с целью вывести ее из ее жалкого
русла, придать ей более боевой характер, связать ее с революционным
движением городских рабочих. Таким образом возникли две уличные
демонстрации: петербургская - 28 ноября, и московская - 5 и 6 декабря. Эти
демонстрации для радикальных "детей" были прямым и неизбежным выводом из
лозунгов, выдвинутых либеральными "отцами"; раз решились требовать
конституционного строя, нужно решиться приступить к борьбе. Но "отцы" вовсе
не обнаруживали склонности к такой последовательности политического
мышления. Наоборот, они первым долгом испугались, как бы излишняя
торопливость и порывистость не порвала нежную паутину доверия. "Отцы" не
поддержали "детей" и с головой выдали их казакам и конным жандармам
либерального князя.
Студенчество не встретило, однако, поддержки и со стороны рабочих. Здесь
ясно обнаружилось, какой, в сущности, ограниченный характер имела
ноябрьско-декабрьская банкетная кампания 1904 года*26; пролетариат
приобщился к ней лишь в лице самого тонкого слоя своей аристократии, и
"настоящие рабочие", появление которых рождало смешанные чувства
враждебного опасения и любопытства, исчислялись в этот период на банкетах
единицами или десятками. А тот внутренний глубокий процесс, который
совершался в сознании самих масс, разумеется, не приурочивался к наскоро
объявленному выступлению революционного студенчества. Таким образом
учащаяся молодежь была, в конце концов, предоставлена почти исключительно
самой себе.
Тем не менее эти демонстрации после долгого политического затишья,
вызванного войной, при обостренности внутреннего положения, создавшейся
военными разгромами, - демонстрации резко политические, в столицах,
отдавшиеся через клавиши телеграфа во всем мире, произвели как симптом
гораздо большее впечатление на правительство, чем все мудрые увещания
либеральной прессы... Оно встряхнулось и поторопилось самоопределиться.
VI
На конституционную кампанию, начавшуюся собранием нескольких десятков
земцев в барской квартире Корсакова*27 и закончившуюся водворением
нескольких десятков студентов в полицейские участки Петербурга и Москвы,
правительство ответило двояко: реформаторским "указом" и полицейским
"сообщением". Именной указ 12 декабря 1904 года, оставшийся высшим плодом
весенней политики "доверия", ставит непременным условием дальнейшей
реформаторской деятельности сохранение незыблемости основных законов
империи. В общем, указ формулировал исполненные благожелательности и
недомолвок беседы князя Святополка с иностранными корреспондентами. Этим
достаточно определяется его цена. Несравненно большей политической
определенностью отличается вышедшее через два дня после указа
правительственное сообщение. Оно характеризует ноябрьский земский съезд как
первоисточник дальнейшего движения, чуждого русскому народу, и ставит на
вид думским и земским собраниям, что, обсуждая постановления ноябрьского
совещания, они поступают вопреки требованиям закона. Правительство
напоминает далее, что его законный долг - ограждать государственный порядок
и общественное спокойствие; поэтому всякие сборища
противоправительственного характера будут прекращаемы всеми имеющимися в
распоряжении властей законными средствами. Если князь мало успевал в деле
мирного обновления страны, зато он с значительным успехом выполнял более
общую задачу, ради которой история и поставила его на время во главе
правительства, - задачу разрушения политических иллюзий и предрассудков
среднего обывательского слоя.
Период Святополк-Мирского, который был открыт при примирительных звуках
труб и закрыт при свисте нагаек, в своем конечном результате поднял
ненависть к абсолютизму во всех сколько-нибудь сознательных элементах
населения до небывалой высоты. Политические интересы стали более
оформленными, недовольство глубже и принципиальнее. Вчера еще первобытная,
мысль сегодня уже жадно набрасывается на работу политического анализа. Все
явления зла и произвола быстро сводятся к первооснове. Революционные
лозунги никого не отпугивают, - наоборот, находят тысячекратное эхо,
превращаются в народные поговорки. Общественное сознание впитывает в себя,
как губка - влагу, каждое слово отрицания, осуждения или проклятия по
адресу абсолютизма. Ничто не проходит для него безнаказанно. Каждый
неловкий шаг ставится ему в счет. Его заигрывания встречают насмешку. Его
угрозы рождают ненависть. Правда, министерство князя Святополка оказало
значительные послабления прессе; но объем ее интересов вырос гораздо
больше, чем снисходительность Главного Управления по делам печати. То же
самое во всех других областях: полусвобода из милости раздражала не меньше,
чем полное рабство. Такова общая судьба уступок в революционную эпоху: они
не удовлетворяют, но лишь возбуждают требовательность. Эта повышенная
требовательность сказывалась в печати, в собраниях, на съездах и в свою
очередь раздражала власть, которая быстро теряла свое "доверие" и искала
помощи в репрессиях. Собрания и съезды распускались, на печать сыпался град
ударов, демонстрации разгонялись с зверской беспощадностью. Наконец, как бы
для того чтобы помочь обывателю окончательно определить удельный вес указа
12 декабря, князь Святополк издал 31 декабря циркуляр, в котором выяснял,
что возвещенный либеральным указом пересмотр положения о крестьянах должен
производиться на основе проекта Плеве. Это был последний правительственный
акт 1904 года. 1905 год открылся событиями, которые положили роковую грань
между прошлым и настоящим. Они подвели кровавую черту под эпохой весны,
периодом детства политического сознания. Князь Святополк, его доброта, его
планы, его доверие, его циркуляры - все было отброшено и забыто.
9 ЯНВАРЯ
С т р е л е ц к и й г о л о в а.
Великий государь,
Народа мы не можем удержать, -
Врываются насильно, голосят:
"Хотим царю Борису поклониться,
Царя Бориса видеть".
Б о р и с.
Настежь двери:
Между народом русским и царем
Преграды нет.
(А. Толстой. "Царь Борис".)
I
"Государь, мы, рабочие, дети наши, жены и беспомощные старцы-родители,
пришли к тебе, Государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают,
обременяют непосильными трудами, над нами надругаются, в нас не признают
людей, к нам относятся, как к рабам, которые должны терпеть свою участь и
молчать. Мы и терпели, но нас толкают все дальше в омут нищеты, бесправия и
невежества. Нас душит деспотизм и произвол, и мы задыхаемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379